– Надо поговорить! – Тон его был достаточно резким, что казалось мне не совсем уместным, ведь теперь нас ничто не связывало, и ему следовало быть повежливее с девушкой, к которой он заявляется поздно вечером непонятно с какой целью.
– Сейчас? – Я изо всех сил постаралась изобразить недовольство. – Почему нельзя поговорить днем или вообще по телефону?
– Могу я войти? – спросил Макс уже более мягко.
В его глазах я даже заметила намек на умоляющее выражение.
Где-то в груди сладко защемило. Я смотрела на парня, разбившего мне сердце, и была не в силах оторваться. В этом трудно признаться, но он по-прежнему действовал на меня как магнит. Неужели я так и не смогу избавиться от наваждения?
– Не самое подходящее время для визита, – тем не менее заметила я.
– Пожалуйста! Это очень важно.
– Что такого важного может быть в субботу в десять вечера?
Неожиданно Макс схватил меня за плечи и прижал к дверному косяку. Господи, он точно сошел с ума! В последнее время безумные мужчины, да, впрочем, и женщины, в моей жизни стали обычным явлением, так что я почти не удивилась.
– Хорошо, – просто ответила я, слегка съежившись, – только я не одна.
– Не одна? У тебя мужчина? – В голосе бывшего послышалось плохо скрываемое негодование.
– Да, а что такого? Не надо разговаривать со мной так, будто ты моя бабушка, считающая, что до замужества позволителен лишь поцелуй в щечку возле подъезда.
Однако он уже не слушал, стремительно ворвавшись в квартиру, где тут же обнаружил Даню. Оба с ненавистью уставились друг на друга.
– Что вам нужно? – поинтересовался Даня.
– Не твое дело! – грубо ответил Макс.
Я страшно удивилась, ведь он никогда не бывал груб. Что, черт возьми, происходит? Может, у моего бывшего нервный срыв, и ему хочется найти утешение в моей компании?
– Думаю, вам лучше уйти. Не уверен, что Саша сейчас готова к общению с вами, – холодно заявил Даня.
– Думаешь, она готова к общению с тобой? – усмехнулся Макс.
– Разговор окончен, пора написать пару гениальных полотен. До свиданья! – Даня уже хотел было насильно вытолкнуть Макса за дверь.
Однако во мне вдруг что-то словно переключилось. Услышав, как иронизируют над творчеством человека, которого я так любила, я почувствовала… Постойте, я сказала «любила»? В прошедшем времени?
– Нет! – Я резко кинулась наперерез мужчинам, смещавшимся в сторону входной двери. – Ему срочно надо поговорить со мной, – я оттащила Макса от Дани, который смотрел неверящим взглядом.
– Поговорить? Ты что, так наивна? Ему надо не просто поговорить, поверь!
– Почему ты постоянно решаешь за других людей? – взвилась я, тут же вспомнив некоторые эпизоды нашего общения.
Даня смотрел на меня, слегка прищурившись, словно видел впервые.
– Возможно, ты желаешь остаться наедине с этим человеком? – Он чуть ли не брезгливо кивнул в сторону Макса, что окончательно вывело меня из себя, и я практически крикнула:
– Пожалуй, именно этого я и хочу!
– Отлично, только не присылай мне сигналы SOS, когда он начнет лапать тебя, как тот идиот на прошлой неделе.
Услышав эти слова, Макс прыснул от смеха:
– Успокойся, просить о помощи она не станет. Кстати, кто тот идиот, случайно не Андрей Садовский?
– Какая разница? – вспыхнула я. – Давайте уже прекращать этот балаган. Даня, ты ведешь себя очень некорректно. Мне нужно поговорить с моим… э-э-э… знакомым.
– С твоим знакомым? – с горечью произнес он. – Что же, счастливо оставаться!
Дверь с грохотом захлопнулась.
– Драма, драма, драма! Драма каждый день, – заметила я, падая на подушки и наливая себе вина. – Будешь? – предложила я Максу.
Он уже успел скинуть куртку и стоял посреди комнаты.
– Только не из бокала этого типа!
– Возьми на кухне чистый.
Оказавшись рядом со мной на подушках и сделав несколько больших глотков, Макс уставился в пол.
– Итак, – решила начать я, – ты объяснишь, чего ради лишил меня не только романтического ужина, но и нового парня? Я, между прочим, лишь недавно пришла в себя после нашего разрыва.
– Все это, конечно, покажется тебе странным, – старательно подбирая слова, произнес он, – видишь ли, тогда, зимой, я прервал отношения потому, что понимал: у нас с тобой может получиться что-то серьезное. И я испугался! Мне нужна свобода.
– Именно поэтому ты тут же связался с Кейт, которую быстренько променял на Алину? – не смогла удержаться я от язвительного замечания.
– С ними все по-другому. Кейт – просто веселая компания. А Алина, она вроде есть, но в то же время ее нет. Она целыми днями то на репетициях, то на съемках, то на гастролях. Она просто не в состоянии претендовать на значительное место в моей жизни. Это одна из причин, почему я был с ней.
– Был?
– Да, мы расстались. Я не люблю Алину и никогда не полюблю.
Я почувствовала необычайный подъем внутри:
– И что мне прикажешь делать с этой информацией?
– Ты можешь простить меня? – Макс, до этого продолжавший сверлить взглядом пол, резко повернулся ко мне: – Ты была особенной! Я очень скучаю без тебя. Я ничего не хочу. У меня нет вдохновения. Ты нужна мне! Серьезно.
На мои глаза навернулись слезы. Господи, как же я мечтала услышать эти слова! Как быстро готова была все простить и снова отдать ему свое сердце.
– Ты уверен? – шепотом спросила я.
– На все сто!
Сегодняшнюю ночь я собиралась провести со своим очаровательным соседом, которого считала прекрасным принцем. Однако, проснувшись утром, возле себя обнаружила моего бывшего возлюбленного – художника Макса Горелова. То есть уже не совсем бывшего. Счастье, которое я испытывала, глядя на него, было столь сильным, что становилось трудно дышать.
На полу возле кровати небрежно валялось платье от Dolce.
23
В воскресенье, быстренько побросав самые необходимые вещи и несколько комплектов одежды в дорожную сумку Louis Vuitton, я перебралась на квартиру к Максу. Мысль о том, что я могу в любой момент наткнуться на Даню, совершенно не вдохновляла. Ведь, честно говоря, надежды на то, что я предпочту его кандидатуру, не было ровным счетом никакой. Всего одна ночь любви, и я уже снова девушка Макса Горелова, модного, талантливого художника и потрясающего красавца.
Он был совсем не против моего переезда. Очевидно, понял, что жизнь мою спокойной назвать сложно и от недостатка мужского внимания я не страдаю. Вернее, страдаю, но скорее от переизбытка. Мне вспомнилась нелепая история с Садовским. Словно прочитав мои мысли, вновь обретенный возлюбленный подозрительно поинтересовался:
