Едва «Спасение» столкнулось с какой-то горой, и мы поняли, что все, путешествие кончилось, как наш маленький и сплоченный коллектив немедленно покинул лодку. Мы даже не остались на прощальный парад, поучаствовать в котором старикан так просил всех пассажиров. Ну, уж дудки! Видели бы вы, как все мы (четыре самца, и две самки – одна из которых я) прытью помчались от воды подальше, к зеленым сочным лугам, уже подсохшим на солнце. И с тех пор стараемся к воде без надобности не подходить. И поскольку надобности такой у нас за шесть тысяч лет не возникало (нам вполне хватает жидкости в травах), мы к воде вообще не подходим.
Но сначала, конечно, было путешествие, которое трудно забыть всем нам. Знайте: если морская свинка резко подпрыгивает, и поворачивается в воздухе, это вовсе не свидетельство того, что ей хочется с вами поиграть (как вы до сих пор думаете). Если морская свинка подпрыгнула, она просто вспомнила Потоп. И путешествие на «Спасении», конечно.
Нет, Ной вовсе не был таким тираном, как его описывают оппозиционеры. Но и добрым волшебником (как описывает его Библия) он тоже никогда не был, и, надо отметить, стать им не стремился. Он был очень противоречивой личностью, этот Ной. Лично меня во время путешествия раз десять подмывало то укусить его в пятку, то нежно полизать руку. Хотя эти порывы я старалась сдерживать: никто не знал, каким будет настроение капитана через минуту. Он был маленькой бомбой, этот Ной, и история с ламантином – лучшее тому свидетельство.
Как вы знаете, ламантин – морское животное, похожее на тюленя. Но это вы знаете. Ной об этом и не подозревал, и когда звероловы притащили ему большого ламантина с печальными глазами, найденного, как сами охотники признали, неподалеку от морского берега, то патриарх почему-то решил, что это сухопутное животное. Звероловы срочно отправились ловить самку этого же вида, а сам Ной сколотил для ламантина большой, и, чего уж там, достаточно удобный ящик. Достаточно удобный для того, чтобы спасти свою жизнь, но недостаточно удобный для того, чтобы провести в нем полгода. Вы понимаете, что я хочу сказать.
Итак, ящик был сколочен, самка ламантина доставлена на борт «Спасения», и несчастных животных присыпали стружкой, которая, по замыслу Ноя, должна была их согревать. Абсолютно, подчеркиваю, сухой древесной стружкой. Этого добра у капитана было достаточно: плотники трудились дни напролет.
Все попытки интеллигентного ламантина объясниться, втолковать, что его виду Потоп совершенно не грозит, не произвели на Ноя никакого впечатления. Старикан, – видимо, из-за влажных печальных глаз ламантина, – вбил себе в голову, что это животное просто решило уйти из жизни. Совершить добровольное самоубийство.
– Бедняжка просто не хочет бороться, – сказал о ламантине Ной своей невестке (и, заодно, любовнице) Анаис, – что-то его угнетает…
Эти слова были встречены гомерическим хохотом крысиных блох, подслушивавших, как обычно, разговоры Ноя. К счастью, для человека смех этих насекомых недостаточно громкий, и патриарх ничего не заподозрил. И при всей своей неприязни к блохам я на этот раз с ними согласна. В этом, кстати, мое отличие от представителей рода человеческого: я могу признать правоту особи, лично мне несимпатичной.
Озаботившись судьбой ламантина, Ной, первым делом, решил, что животное угнетает страх перед Потопом. Тогда он решил проводить с ним курс своеобразной терапии. Выражалась она в том, что старик по вечерам приходил к ящику ламантинов, и, будучи в подпитии, рассказывал о том, что скоро Потоп закончится, и он, ламантин, будет жить в доме Ноя. Старик расписывал ламантину самые радужные перспективы грядущей совместной жизни, называл его своим любимцем, обещал кормить до самой смерти, и никогда не обижать. Ламантин, отчаявшись что – либо объяснить Ною, помалкивал, отдуваясь. Нехватка воды, сами понимаете, сказывалась на нем и его супруге не очень хорошо. Ной не обращал на это внимания: ему казалось, что животные потеют просто от страха. Из жалости он даже распорядился занавесить иллюминатор в каюте ламантинов, чтобы «бедняжек не пугал вид морских глубин». В результате ламантины лишились возможности просто посмотреть на свою естественную среду обитания. Как они выжили, спросите вы. К счастью, среди животных был слон, который многое повидал на своем веку. И ламантины были ему знакомы. Когда на подлодке «Спасение» трубили отбой, слон выкачивал воду из отделения для амфибий и поливал ламантинов. Так они продержались два месяца. Потом Ной заметил, что животные выглядят «мокрее, чем обычно». Чтобы решить эту, как ему казалось, проблему, он распорядился утеплить каюту ламантинов, и повелел павлинам три раза в день обмахивать бедолаг хвостами. К чести павлинов, – не самых, увы, умных представителей мира пернатых, – они распускали хвосты только в присутствии Ноя.
В общем, каким-то чудом ламантины сумели выжить во время путешествия на подводной лодке. И в самый последний его день самец, разбив ящик, навалился на иллюминатор (лодка в то время была погружена в воду примерно наполовину) и выдавил его. После чего ламантины спокойно выплыли в море, чтобы спешно отплыть с мелководья подальше. Медлить было нельзя, вода же отступала! Но ламантины, проявив в который раз вежливость и такт, решили сначала попрощаться с Ноем. Они подплыли к борту лодки и посвистыванием дали о себе знать. Всякий порядочный человек, увидевший в море животных, которых считал сухопутными и держал полгода на сухом пайке, сгорел бы со стыда. Но только не Ной. Капитан первого ранга (это звание он присвоил себе на сорок шестой день путешествия) не может ошибаться! Покоритель морей Ной никогда не бывает не прав!
И как же он, по-вашему, на это реагирует? Вместо того, чтобы признать свою ошибку, и извиниться, патриарх приходит в ярость, и, схватив железную палку, пытается ударить по голове ламантина. При этом Ной кричит, что, дескать, ламантин обманщик, и специально (!) попался на глаза охотникам, чтобы провести полгода не в бушующих водах Потопа, а в комфорте и уюте (?). Ламантин, благоразумно отплыв подальше, выразительно крутит ластой у своей усатой морды, и уплывает навсегда. Ной же, напялив капитанскую фуражку, предает это морское млекопитающее анафеме, и завещает представителям рода человеческого уничтожать ламантинов, где бы они не были обнаружены. Вы скажете, враки?
А как же морская корова, скажу я!
Да, да. Морская корова, которая исчезла уже к 19 веку. А ведь ее уничтожили именно поэтому. Очень уж она похожа на ламантина. Да, небольшие различия между этими подвидами есть, но разве вас, потомков Ноя, это интересовало…
Впрочем, простите. С тех самых пор, как «Спасение» столкнулось под водой с кашалотом, я всегда немного путаюсь, когда говорю слишком долго. Итак, я начала с аварии.
Знайте, что никакого осмысленного окончания путешествия Ноя не было. Мы просто всплыли для того, чтобы подышать свежим воздухом, оглядеться вокруг, и послушать очередную лекцию капитана. Кажется, в тот день это было что-то о недопустимости смешивать в питании мясные и молочные продукты. И едва Ной, настроившись (не без литра вина, конечно) начал говорить, как лодка нашла на мель. Мы все, конечно, попадали, все смешалось, но порядок был восстановлен относительно быстро. После чего все увидели, что вода стремительно убывает, уступая место суше. Так что, хоть голубка и принесла зеленую ветвь, Ной не знал, куда причаливать. Мы нашли сушу совершенно случайно. Это первое.
