— Неделю.
Несколько минут мы молчали.
— Я вас очень прошу — присмотрите за ними. Парня убили в моем туннеле. Расхлебывать мне. За неделю нужно успеть — если они уедут, где я стану их искать?
— Хорошо. Я помогу. Попробую помочь. Только у меня один вопрос.
— Слушаю.
Капитан помолчал, а потом вытащил из пачки новую сигарету.
— Понимаете, в том-то и дело. Почему, думаете, я тоже уверен, что убийца не вы, а один из этих троих? Когда Шон подошел ко мне, он спросил, правда ли, что я — офицер спецслужбы, и сказал, что хочет сообщить нечто очень важное. Что-то, от чего зависит его жизнь и смерть. Я спросил, что именно, и он ответил: мол, это касается того, что произошло с ним в Ирландии…
Капитан глубоко затянулся и посмотрел мне в лицо.
— Так что убийца — кто-то из этих троих. Брайан, Мартин или Дебби… Вопрос только — кто?
4
Если с Дворцовой площади пройти сквозь арку Главного штаба, а затем перейти Невский, то, чуть не доходя до китайского ресторанчика «Янь Дзяо», вы увидите ступени, ведущие вниз, в полуподвальное малоприметное заведение.
Немногие знают, что там, внизу, расположен бар «Флибустьер». Именно во «Флибустьере» мы с ирландцами и договорились встретиться на следующий после убийства день.
Проснулся я только в два часа дня, встреча назначена была на три. Дождь как зарядил неделю назад, так ни на минуту и не прекращался. Вылезать из постели и переться по слякоти в центр не хотелось.
С трудом я заставил себя побриться, вышел из дому, поймал такси. Настроение было мерзкое. Всю дорогу до «Флибустьера» я думал о том, что произошло вчера в туннеле метро.
У входа в бар я столкнулся с Дебби.
— Привет.
— Привет, Илья.
Судя по выражению лица, настроение у нее было не лучше моего. Отряхивая капли, мы вошли вовнутрь. Оба ирландца уже сидели за столиком прямо напротив двери.
— Давно ждете?
— Привет, Илья. Hi, Дебби. Только пришли.
— Не могли разбудить? Из-за вас чуть не заблудилась в этом чертовом городе. Что пьете?
— «Килкенни». Настоящее ирландское «Килкенни». Кто бы мог подумать, что в Петербурге людям наливают то же самое пиво, что и у нас?
Я скинул куртку и сказал, что закажу пиво. «Мне тоже «Килкенни»», — сказала Дебби. «Хорошо», — ответил я. Принес бокалы, закурил, устроился поудобнее.
— Чертов дождь. В первый же день у меня промокли ботинки.
Брайан и Мартин одновременно заглянули под стол.
— Что ты носишь? Нужно носить «Доктор Мартинс». Я ношу «Доктор Мартинс» уже лет восемь, и за все время ни одни ботинки у меня так и не промокли.
Он вытянул из-под стола свою затянутую в черные джинсы ногу и продемонстрировал черный блестящий ботинок.
— «Доктор Мартинс» — это обувь дешевых пижонов.
— Даже Папа Римский носит «Доктор Мартинс».
Мы обсудили достоинства и недостатки английской обуви. Брайан рассказал, что пару месяцев назад был на концерте модной группы «Banshees» и видел у их басиста улетные замшевые ботинки с пряжечками. «Ты знаешь, что их барабанщик — гей?» — спросил Мартин. Брайан не знал.
Разговор не клеился. Брайан сходил к стойке и принес всем еще по кружке «Килкенни». Честно сказать, я был не в восторге от ирландских сортов пива. Я предпочел бы обычную «Балтику».
Дебби спросила:
— Здесь есть бильярд?
— Есть.
— Ты играешь?
Я сказал, что нет, зато сыграть захотел Мартин. Мы переместились в бильярдную. Оформлена она была в виде кают-компании пиратского корабля — «Флибустьер» пытался оправдать название.
По периметру вместо стульев — дубовые бочонки, с потолка свисают веревки и канаты, и даже парень, выдавший нам кии, был одет в кожаную жилетку на голое тело и повязку, прикрывавшую один глаз.
В бильярдной здоровенный бородатый тип лениво гонял шары, а его подруга, с трудом сохраняя равновесие, сидела рядом и упрямо тянула пиво. При нашем появлении тип бросил кий на стол, и они вернулись в зал.
— Почему ты не хочешь сыграть?
— Питаю недоверие к любым видам спорта.
— Разве бильярд — это спорт?
— Даже шахматы — и то спорт.
— По тебе не скажешь. Ты мускулистый. И нос как у боксера.
— Это у меня просто жизнь такая. Чуть что — сразу получаю от нее по носу.
— Хочешь, я научу тебя играть в бильярд?
Я сказал, что могу послушать, и она долго объясняла мне насчет разного цвета шаров и того, почему именно нельзя забивать в лузу черный шар. После ее объяснений мне окончательно расхотелось учиться играть.
Мартин без замаха разбил шары. Они испуганно заметались по столу, глухо ударяясь друг о дружку. Рядом со мной пристроился Брайан.
— Еще по кружечке?
— Давай.
Скучавший бармен выставил на стойку два высоких бокала. «Большое спасибо», — сказал ему Брайан. Бармен, не ответив, вернулся на свое место.
— У нас в Корке есть заведение, называется «Dirty Sally» — «Грязная Салли». Там всегда липкие столы, в пиве плавают дохлые мухи, тарелки моют раз в неделю, а официантов специально обучают хамить клиентам. Считается, что это очень стильно. Народ часами стоит в очередях, лишь бы попасть в этот бар…
Брайан пускал дым кольцами и лениво поглядывал, как Мартин лупит по шарам, не оставляя Дебби ни единого шанса хотя бы вступить в игру.
— Что ты обо всем этом думаешь? Я имею в виду Шона…
Он выдохнул дым, затушил сигарету и принялся выковыривать из пачки новую.
— Черт его знает… Я полночи уснуть не мог, думал об этом… Ты считаешь, это кто-то из нас?
— А ты думаешь, что это я?
— Да нет, тебе-то зачем? Ты, кстати, извини за вчера. В смысле — за то, что я сказал про тебя капитану. По всему видать, это действительно кто-то из нас. Кому мог помешать Шон?
— Вы дружили там у себя, в Корке?
— В том-то и дело, что нет. Встретились только утром в аэропорту. Я нескольких журналистов в Корке знаю, но это в основном политические хроникеры, а Шон, как я слышал, занимался культурой. Странный парень… Тихий какой-то. Мы втроем как-то сразу разговорились. В самолете бутылку «Бифитера» выпили. А он сидел и всю дорогу читал какую-то книжку. Не такой парень, как мы. Не такой, как ты или я.
— Может, Мартин или Дебби знали его раньше?
