— Да, — ответил Террелл, — маловероятно, чтобы она лгала.
— Она говорит, что у Форрестера есть ампула с цианистым калием. При попытке захвата он ее раскусит. — Уоррен повернулся к Херцу: — Вы наблюдали за этим человеком более двух лет. Как вы могли не обнаружить ампулу? Она наверняка уже была у него, когда его доставили в лечебницу.
Доктор Херц пожал плечами:
— Что тут удивительного? Вспомните, когда Герман Геринг решил покончить с собой, он принял яд, и никакая охрана не смогла ему помешать.
Уоррен подумал и кивнул:
— Вы правы. Доктор, как вы считаете, способен Форрестер на вынужденное самоубийство?
— Конечно, — уверенно сказал Херц. — Он может убить себя и без всякого давления со стороны. Это человек, который не дорожит жизнью. Скажу больше, я не удивлюсь, если он покончит с собой просто так, под влиянием момента.
Уоррен снова принялся расхаживать по комнате.
— Ладно, доктор, — произнес он через минуту. — Спасибо за помощь. Вы можете еще нам понадобиться, поэтому будьте поблизости.
Поняв, что может идти, доктор Херц поднялся из-за стола:
— Я могу вернуться в санаторий? Или лучше остаться в отеле?
— Возвращайтесь в санаторий, — ответил Уоррен, — вряд ли что-нибудь случится до завтра.
После ухода доктора Уоррен уселся за стол и спросил:
— Форрестер не может снова скрыться?
— Абсолютно исключено, — ответил Уильямс. — Дом и весь район вокруг оцеплены самым надежным образом.
— Вы уверены?
— Да, сэр.
После некоторых размышлений Уоррен снова обратился к Уильямсу:
— Я бы чувствовал себя уверенней, если бы вы и капитан Террелл лично контролировали ход операции.
Оба названных поняли, что Уоррену и Гамильтону нужно поговорить наедине. Дело, как-никак, государственной важности, а Гамильтон представляет ЦРУ.
Оставшись вдвоем, Уоррен сказал:
— Джесс, сейчас Форрестер представляет для страны исключительную ценность. Нам чрезвычайно необходимо его открытие. Он ставит какие-то условия. Не знаю, что именно он имеет в виду, но мы пойдем на все, лишь бы он расшифровал формулу. Президент дал мне полную свободу действий. Ошибки нам не простят. Вам понятно?
— А если Форрестер покинет квартиру? — спросил Гамильтон. — Что тогда делать?
— У меня предчувствие, что он никуда не уйдет. — Уоррен закурил. Его одолевала усталость. Утром две встречи с президентом, потом сумасшедшая гонка в аэропорт, чтобы не опоздать на самолет в Парадиз-Сити. Ответственность, возложенная на него, давила тяжким грузом.
— Можно ли позвонить Форрестеру? — спросил он Гамильтона.
— Конечно. — Гамильтон раскрыл записную книжку. — У меня есть его номер.
— Свяжите меня с ним, — распорядился Уоррен, гася недокуренную сигарету.
Гамильтон велел телефонистке соединить его с городским коммутатором, потом набрал записанный в книжке номер. Услышав гудки, он передал трубку Уоррену.
Мужской голос отозвался:
— Слушаю.
— Доктор Форрестер? — Уоррен старался говорить спокойно.
— Да, я доктор Форрестер.
— Здравствуйте, Пол. Это Мервин Уоррен. Как ваши дела?
После долгой паузы доктор произнес запинаясь:
— Я… у меня все в порядке… Когда мы встретимся?
— Пол, я только что из Вашингтона. Президент передает вам привет. Он хочет знать…
— Когда мы встретимся? — Голос Форрестера стал чужим и неприветливым.
— Я могу прийти прямо сейчас.
— Мисс Джейси сообщила вам мои условия? Вы придете один, без сопровождающих. Согласны?
— Да, согласен.
— До встречи. — Форрестер повесил трубку.
Уоррен отодвинул свой стул и поднялся:
— Форрестер хочет, чтобы я пришел один.
Гамильтон встревожился:
— Сэр, он склонен к насилию, встреча наедине может быть опасна для вас.
Уоррен произнес негромко:
— Президент считает, что сейчас Форрестер — самый ценный человек в стране. Он хочет говорить со мной. Значит, я должен с ним встретиться. Поехали.
Через десять минут быстрой езды они добрались до тихой, немноголюдной Леннокс-авеню, на окраине Парадиз-Сити. Наряды полиции блокировали въезд и выезд с улицы. Как только машина Уоррена затормозила, из темноты появился капитан Террелл.
— Я разговаривал с Форрестером, — сказал Уоррен, вылезая из автомобиля. — Ни в коем случае ничего не предпринимайте без моих распоряжений. Козырей у нас на руках немного, но мы должны выиграть.
— Доктор Форрестер, сэр, подвержен припадкам буйства, вы подвергаете себя большому риску, — предупредил Террелл.
— Что ж, придется рискнуть. Где находится квартира?
Террелл показал на кирпичный дом:
— Вон там, на последнем этаже.
— Вы и Гамильтон будете сопровождать меня до предпоследнего этажа. Стойте там и не двигайтесь с места, если я сам не позову вас.
— Тогда может оказаться слишком поздно, — заметил Гамильтон.
— Возможно. Тем не менее сделайте, как я сказал.
Втроем они вошли в подъезд и сели в лифт. На седьмом этаже Террелл и Гамильтон вышли. Уоррен кивнул им на прощание и нажал кнопку верхнего этажа.
На площадке одна из дверей была полуоткрыта. В квартире горел свет. Уоррен, чуть помедлив, позвал:
— Доктор Форрестер?
— Я здесь. — Длинная тощая тень упала на порог. — Вы один?
— Один. Можно войти?
— Прошу вас.
Уоррен вошел в уютную гостиную с удобной мебелью. Вдоль стен протянулись шкафы с книгами. На полу лежал угольно-черный ковер, по которому были разбросаны затейливые персидские коврики разных цветов.
Форрестер стоял в дальнем углу комнаты. На лицо падала тень от торшера.
Уоррен прикрыл дверь и уселся на стул на почтительном расстоянии от хозяина.
— Мы давно не виделись, Пол, — произнес он тихо. — Президент передает вам привет.
— Благодарю. — Форрестер, казалось, чуточку смягчился. — Я не отниму у вас много времени. Вы знаете, какую ценность представляет моя формула, так что не будем говорить об этом. Я согласен расшифровать ее, но при одном условии.
Уоррен перевел дух.
— Если оно будет выполнено, вы действительно расшифруете формулу?
— Да.
Уоррен пожалел, что не видит выражения лица доктора.
— В чем состоит ваше условие?
