Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— Где им! — крикнул Емельянов. — «Горбатые»!
Вскоре проехали мимо сгоревшего штурмовика. От самолета остался один остов и оплавленная глыба мотора.
Выскочили в поле. И когда передняя машина миновала лощину, темневшую впереди яркой зеленью болотины, из леса, с расстояния около семисот метров по их колонне открыло огонь одиночное ПТО.
— Володя! Назад! В лощину! — включив радиостанцию, закричал старший лейтенант Нелюбин. — Задний ход!
— Там болото, Авдей!
— Лезь в болото, но уходи с поля!
— Поздно! У нас попадание. Мехвод убит! Пока не горим! Попробуем стрелять!
Выскочившие в поле танки тут же начали пятиться, открыв огонь из орудий. Штрафников сразу, как только началась стрельба, будто смахнуло с брони. Воронцов отвел людей к опушке.
— Нелюбин, быстро давай со своим взводом вдоль леса, в обход!
Бойцы лежали под березами, наблюдали за дуэлью немецкой 88-мм зенитки с танками.
— Гамбец нашему «климу», «восемь-восемь» бьет.
— Сейчас второй взвод их обойдет и гранатами забросает.
Еще несколько трасс ударило в броню стоявшего в поле КВ, разбрызгивая снопы искр. Танк сделал ответный выстрел и выбросил вверх столб огня. Раздался взрыв, и КВ потонул в дыму. В лесу послышалась стрельба.
— Взвод Нелюбина возвращается, — сказал сержант Численко.
— Что там случилось? — Воронцов расчехлил бинокль.
— Тоже, видать, напоролись.
— Танки!
— Танки идут!
В поле, со стороны дальнего леса, появились угловатые коробки танков.
— Рота! — тут же подал команду Воронцов. — Быстрей окапываться! Приготовиться к отражению танков! Бронебои! Ко мне!
Он тут же расставил взводы. Пулеметчики еще продолжали лихорадочно окапываться по флангам, а бронебойщики уже начали стрелять по танкам и бронетранспортерам. Левее артиллеристы сняли с передка семидесятишестимиллиметровую «грабинскую» дивизионную пушку, быстро развернули ее в боевое положение, загнали в землю ломы, чтобы упереть станины. И через минуту фосфоресцирующие трассы одна за другой ушли за лощину, мимо горящего КВ. Задымил один Т-IV. Из леса гулко бахали танковые пушки.
В поле шириной километра в два немцы начинали контратаку. Около полусотни танков и самоходок шли, выстроившись обычным порядком. В центре, на острие клина, двигались, будто черепахи, приземистые тяжелые «тигры». Справа и слева, уступами средние «пантеры». В середине клина двигались длинноствольные Т-IV и горбатые «фердинанды». А между ними юрко сновали полугусеничные бронетранспортеры с пехотой и легкие чешские и французские танки. Это была мощная контратака. Одновременно несколько косяков пикировщиков, скользя по полю косыми уродливыми тенями, начали боевой разворот над опушкой, где спешно окапывались роты, а артиллеристы выкатывали орудия на прямую наводку. Выстроившись для атаки, Ю-87, один за другим, пикировали на цели, бросались вниз почти отвесно и вновь легко, как коршуны, схватившие добычу, взмывали вверх.
Во время первого налета больше всего досталось артиллеристам и танкистам. Когда «лаптежники» улетели, начали перевязывать и выносить к дороге раненых. Там их грузили на санитарные машины и тут же увозили в тыл. Уцелевшие расчеты торопливо ставили на колеса опрокинутые орудия. Через минуту-другую они уже вели огонь. Танкисты тушили подбитую «тридцатьчетверку».
И в это время над лесом показались штурмовики. Сияя красными звездами на широких крыльях и тяжело опустив носы, они парами заходили в атаку, обрабатывая реактивными снарядами и ПТАБами острие танкового клина. Сбросив первую партию смертоносного груза, «илы» уходили на вираж. Вскоре они образовали круг, так называемую «карусель».
Воронцов, наблюдавший картину боя из наспех отрытого окопчика, положив на бруствер из дерна снайперскую винтовку, вспомнил, как однажды уже наблюдал за таким строем «горбатых». Вскоре стало понятно, почему штурмовики выстроились таким порядком. На высоте примерно трехсот метров схватились истребители. «Мессершмитты» и «фокке-вульфы» дрались с «лаггами» и «мигами».
Острие танкового клина полыхало взрывами, горящими танками и самоходками, ответными выстрелами «тигров» и «пантер». Огня добавляли и орудия. Все больше и больше трассеров уходило в поле со стороны опушки. Стреляли и бронебойщики отдельной штрафной роты. Все пространство над вспольем и окрестными перелесками, заросшими кустарником лощинами и лесами потонуло в сплошном гуле, скрежете, крике раненых, втягивались с обеих сторон все новые и новые силы. Масштабы схватки и ожесточение нарастали. Бой на глазах перерастал в сражение. Нельзя было предсказать судьбу этой битвы, разыгравшейся на холмистом, изрезанном балками всполье, потому что и с той, и с другой стороны за ней наблюдали опытные, бывалые генералы, воевавшие с сорок первого года. В дело шли новые и новые резервы, стараясь надавить еще и еще, чтобы противник не выдержал, расступился. Но и та и другая сторона держались, понимая, что за любым маневром последует катастрофа разгрома.
Это потом, значительно позже, историки и публицисты напишут, что судьба Орловско-Курской битвы решалась южнее, под Белгородом, Курском и Орлом. Но им, кого судьба застала здесь, на самой оконечности северного фаса, казалось тогда, что все и решается вот именно теперь, и на их глазах. Здесь, на этом удобном для танкового маневра безымянном всполье.
Некоторые из них, и победители, и побежденные, дожив до конца мировой бойни, напишут, как они управляли танковыми колоннами, как менялась судьба на поле боя, как им нужен был тот последний батальон, который оказался в решающий момент под рукой или которого не оказалось, потому что в гудящей топке сражения к тому времени сгорело все. Но никто из них не выразит и доли тех страданий, того напряжения, которое пережила душа солдата, лежавшего в наспех отрытом окопчике или сидящего в задымленном пороховыми газами танке, напряженно приникшего к панораме пушки.
— Лейтенант! Наши ползут! — услышал Воронцов крик лейтенанта Нелюбина, который с остатками взвода окопался правее.
По пыльной траве, наполовину затоптанной, изорванной осколками и придавленной к земле взрывной волной, ползли несколько человек. Воронцов расчехлил прицел снайперской винтовки, посмотрел. Ползли трое. Вернее, двое. Третьего они волокли на плащ-палатке.
— Четвертый взвод возвращается, — хмуро сказал кто-то из минометчиков, и Воронцов по интонации понял, что с четвертым взводом произошло неладное.
Ползли они прямо на окоп Воронцова. Это были сержант и пулеметчик из взвода Бельского.
— Давайте сюда!
— Сюда, ребята! — закричали из окопов. И тут же несколько человек вскочили и побежали к ним, подхватили под руки, поволокли к березам.
— Там… Там больше никого нет. — Сержант сидел, привалившись потной спиной к березе. Бледное лицо его не выражало ничего, кроме усталости и равнодушия. — Лейтенанта вот… Осколками его…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
