Этот голос! Так давно он желал услышать его! И вот наконец.
— Кристин?
— Да, Скай. Дорогой кузен, я здесь. Здесь? Но где же это «здесь»?
— Ты в больнице, Скай.
Больница? Как он попал сюда? Потом Скай вспомнил. Машина. Ужасная боль. Затем ничего. И вот он здесь. Ни машины, ни боли. И Кристин.
Наверное, он плачет. Возможно, слезы помогут разлепить веки.
— Ты пришла? Поехала так далеко? Ради меня?
— Конечно, Скай. Ради того, кого любишь, сделаешь и не такое.
Он мысленно согласился с кузиной. Разве сам он не приехал на Корсику из любви к ней?
— Я здесь, чтобы забрать тебя домой.
— Домой?
От этого слова по щеке скатилась слезинка, но глаза по-прежнему были словно склеенные.
— Да, Скай. Пора домой. Родители так беспокоятся о тебе.
— Мама! Папа!
— Да. Они соскучились, Скай. Как и я. Мы вместе столько пережили. Мы были замечательной командой.
— Были!
— И снова будем. Ты не должен проходить тяжкие испытания совсем один. У тебя есть я.
Тяжкие испытания? Кто-то произносил это словосочетание совсем недавно.
— Но Сигурд…
— Тише, Скай. Забудь о нем. Он всего лишь мертвый старик.
— Да. — Скай хотел увидеть ее, но по-прежнему не мог открыть глаз. — Если не считать того, что я поклялся освободить тебя от него.
— Знаю. Но в этом нет нужды. Я сама за себя отвечаю. Сама решаю, чего хочу.
Скай почувствовал, что она наклонилась ближе. Шепот проник в самое ухо.
— И я хочу тебя.
— Меня?
— Конечно. Вернись ко мне, и я избавлю тебя от боли. Помогу тебе в поисках. Старая команда — древний орден стеноходцев — воссоединилась. О, мы столько всего совершим!
— Совершим, Кристин?
Скай ощутил, как с век постепенно сходит засохшая корка. Появился яркий неоновый свет. Перед глазами замаячил неясный силуэт.
— Что сделаем?
— Да что угодно, Скай. Все. Потому что…
Глаза открылись. Очертания обрели плоть: на него, усмехаясь, глазел Сигурд. Но заговорил он голосом Кристин:
— Мы с тобой завоюем мир!
К лицу протянулась клешнеобразная рука с испещренными синими венами когтистыми пальцами. Он кричал, но не слышал собственного крика. И никак не мог отрыть глаза: когти крепко держали веки.
— Нет! — завопил Скай изо всей мочи. — Нет!
Раздался голос — не Сигурда, не Кристин. Скаю потребовалось некоторое время, чтобы понять: говорили по-французски. Ожидая увидеть нечто еще более ужасное, он заставил себя открыть глаза. Однако перед ним предстало лицо молодой женщины, на голове которой была белая шапочка.
— Bonjour, — поздоровалась медсестра. — Ça va?[29]
Скай попытался ответить, но закашлялся.
— Воды, — прокаркал он.
Шапочка исчезла из поля зрения, затем снова появилась. Сестра поднесла стакан к губам Ская, но допить до дна не позволила. Скай попросил воды на английском, и на английском же, с сильным акцентом, заговорила девушка.
— Вам лучше?
Он кивнул. Даже столь незначительное движение мгновенно отозвалось болью в руке, и Скай не сдержал крика.
— Вам нужно принять лекарство, месье Маркагги. Я сейчас вернусь.
— Постойте! — Скай снова закашлял, заставляя медсестру задержаться. — Как вы меня назвали?
— Маркагги. — Она указала на карточку в изножье кровати. — Ваша тетя была здесь. Она только что уходить.
Должно быть, заметив озадаченное лицо Ская, она пояснила:
— Вы называть фамилию человеку, который обнаружил вас.
— Да? Я не помню.
— Да. Он доставлять вас, человек, которому там принадлежат виноградники. Потом мы находить ваша тетя. — Сестра наклонилась и посмотрела ему в глаза. — Как вы?
Скай кашлянул и снова ощутил боль. Он все же приподнял голову. Раненая рука покоилась поверх простыней, укутанная слоями бинтов. Он снова опустился на подушку.
— Это вы мне скажите.
— Вы обгорать. Будет операция…
Ская охватила паника.
— Ампутация?
— Нет-нет. Не так ужасно. Как вы это называть?.. Трансфер кожи?
— Пересадка кожи. — Скай сам не понял, откуда слова возникли в затуманенном мозгу.
Сестра кивнула.
— Точно. Но сначала кое-что от боли.
Она взяла пузырек с жидкостью, затем шприц, и тут кто-то закричал. Скай медленно оторвал голову от подушки и увидел напротив своей кровати ширму, скрывающую другого пациента. Оттуда вновь послышался голос. Мужчина быстро говорил что-то, чего Скай не понимал, но слышались в интонации одновременно ярость и мольба. Сестра вздохнула и поставила пузырек на место.
— Un moment,[30]— сказала она и скрылась за ширмой.
Скай посмотрел по сторонам. В палате было четыре койки: две свободные, его собственная и еще одна за перегородкой. По правую руку располагалась дверь в коридор. Слева стоял небольшой стол с кувшином. Сестра почему-то позволила ему выпить совсем немного, а Скай ощущал сильную жажду. Неуклюже поднявшись, он потянулся…
Но до воды не добрался. На столе лежали вещи, которые вынули у него из карманов. Несколько бумажных купюр и монет. Ручка. Кварцевый резец. И пять камней с рунами.
Кто-то сложил все в пластмассовую коробку. Неловко, вызвав своим движением очередную вспышку боли, Скай выбросил здоровую руку, схватил коробку и поставил поверх одеяла. Камни звякнули друг о друга. Скай сложил их в виде креста рунного расклада, с которого началось перемещение в прошлое.
Какой вопрос он задал перед тем, как приступил к изготовлению рун? «Как мне обрести то, что было утрачено?» Он хотел вернуться в прошлое, чтобы отыскать следы утерянного искусства маццери сальваторе, призрачных охотников, способных исцелять. Но путешествие во времени не дало ответа на вопрос. На самом деле ему удалось узнать только то, что Тца — как и другой предок, в которого он «вселялся», Бьорн-берсерк, — была убийцей. И по материнской, и по отцовской линии в его роду есть убийцы. И кажется, его особенно к ним притягивает. Восхитительно!
Скай покачал головой. Во всем этом должно быть нечто большее. Но конечно, он не имел возможности детально изучить вопрос, найти ответ, поскольку его «странствие» внезапно прервалось. Вот хорошее подтверждение тому, что путешественник должен обзавестись доверенным человеком, который охранял бы тело, когда двойник покидает его. Раньше привратником была Кристин. Слишком много опасностей подстерегает того, чья плоть остается без присмотра, — в этом Скай убедился. Вероятно, боль в горящей руке была достаточно сильной, чтобы выдернуть его обратно.
