— А когда ты обычно ходишь туда? По вечерам? — продолжал расспрашивать Лукас.
— Когда после работы в больнице и занятий английским языком у меня остается время. По субботам и воскресеньям предпочитаю ходить на пляж утром. Но у меня нет для этого какого-то определенного времени.
— Но если учесть, что ты проводишь на пляже столько времени, почему ты совсем не загорелая? — спросила Пилар, которая присутствовала при разговоре. Женщину обуревало любопытство, поскольку было очевидно: медсестра явно нравилась ее сыну.
— Я всегда стараюсь максимально защититься от солнца, и мне не нравится валяться на пляже. Я закрываю голову шапочкой и надеваю одежду с длинными рукавами. Я очень боюсь болезней, которых здесь насмотрелась.
— А я не боюсь солнца, — сказал Лукас. — Наоборот, оно дает мне силы, я нуждаюсь в нем. Здесь, в больнице, мне не хватало именно солнца, свежего воздуха, луны, звезд. Если в эти дни я чем-то займусь, то это будет возвращение в то окружение, к которому я привык. Ты пойдешь на пляж в субботу утром?
— Конечно. Думаю, что да.
— Если хочешь, пойдем вместе. Как тебе такое предложение?
— Да, хорошо. Но пляж очень длинный.
— Не беспокойся, я найду тебя. Около одиннадцати часов утра тебя устроит?
— Договорились.
— Послушай, сын, разве ты в состоянии идти куда-то сам?
— Мама, пожалуйста. Я не пойду один. Уверен, что кто-нибудь из моих друзей составит мне компанию. Не надо так меня опекать.
— Ты не забыл, что, выходя из дома, ты должен иметь при себе все твои таблетки? Это самое важное из того, что тебе необходимо соблюдать, чтобы окончательно выздороветь. Все остальное ты можешь делать без каких-либо особых ограничений. Тебе уже известно, что твоя пища должна несколько отличаться от обычной. Думаю, постепенно ты к этому привыкнешь.
— Все это похоже на то, будто бы я только что родился. Я должен забыть о прошлой жизни и привыкнуть к мысли о том, что я родился с сердцем, которое ранее принадлежало другому человеку. Забыть о моих прошедших семнадцати годах. Моя вторая жизнь начинается сегодня.
Ориана совершенно забыла о том, что Лукас на целых три года младше ее. На вид этого не скажешь. Три года! Она подумала о том, что поторопилась, решив встретиться с ним. С другой стороны, избежать этого было невозможно. Лукас не оставил девушке никакого другого выхода.
Доктор Аметльер вошел в палату без стука. Его лицо озаряла улыбка. Было видно, что он доволен тем, как идут дела у Лукаса.
— Этот день настал. Твоя жизнь снова возвращается на круги своя. Мы сделали все, что могли, чтобы твое выздоровление шло, как написано в книгах. Постарайся во имя себя самого не испортить нашей работы.
— Не волнуйтесь, доктор! На это уйдет вся моя жизнь. Хотя бы это и исходило только из чувства эгоизма, я буду беречь себя.
— Меня успокаивает то, что я слышу.
Врач еще раз проинструктировал Лукаса относительно приема лекарств, профилактических осмотров и питания. Он настаивал на том, что юноше следует забыть об аварии и продолжить свою жизнь с того самого момента, когда она чуть не остановила свой ход.
Доктор со своей белой бородой и седыми волосами напоминал старого профессора, проводящего мастер-класс в университетской аудитории. И его единственным учеником был Лукас.
— Через пятнадцать дней я хочу снова увидеться с тобой. У тебя есть мой телефон. Если ты позвонишь мне в больницу, то меня немедленно разыщут. Не стесняйся лишний раз меня побеспокоить. Будет лучше, если ты разбудишь меня среди ночи, чем побоишься это сделать и отступишь хоть на шаг. Понимаешь? С этого момента я должен стать для тебя лучшим другом и советчиком. Проникнись мыслью, что ты навсегда останешься связанным со мной.
— Черт возьми, доктор, я и не знал, что, делая мне операцию по пересадке, вы тем самым навсегда превратили меня в свою «половинку».
Доктор громко рассмеялся.
— Да, да. Именно так. На всю жизнь. И, учитывая, что я отнюдь не красавец, тебе досталась незавидная судьба! Ну, нам пора предстать перед прессой. Не беспокойся, это будет легко. Говорить будем мы, врачи, а если тебя захочет о чем-то спросить кто-то из журналистов, я, разумеется, помогу. Ты же знаешь, что мы половинки одного целого, как супруги… Ну ладно, одевайся. Зайду за тобой через полчаса. Пойду подпишу документы на твою выписку.
Он обернулся и сказал Ориане:
— Сестра, полчаса!
— Хорошо, доктор, — только и ответила девушка. — Ну, я тоже вернусь через полчаса. — И добавила специально для Лукаса: — Так тебе будет спокойнее.
Юноша начал одеваться. Пилар ему помогала. Он надел джинсы, которые стали ему велики — за время пребывания в больнице Лукас потерял несколько килограммов, — белую рубашку с рукавами, закатанными до локтя. Затем он побрился и оставил длинные волосы распущенными. В одежде юноша казался взрослее. Наконец он не без труда надел ботинки — ему все еще мешали наклоняться внутренние швы. В этот момент вошли его отец и брат.
— Сын, как приятно видеть тебя при полном параде! Ты стал похож на самого себя. Смотри, я сделал коробочку для таблеток в виде одного из тех амулетов, которые вы носили на шее, будучи детьми. Как тебе эта идея? В ней ты должен хранить таблетки, чтобы не забыть и не потерять их.
— Большое спасибо, папа. — Лукас, не раздумывая, надел этот «амулет». Начиная с этого момента коробочка станет его постоянным спутником, куда бы он ни направлялся. Идея всегда носить на себе таблетки, которые нужно принять в течение дня, понравилась Лукасу.
В дверь постучали. Ориана снова хотела войти в палату. Лукас стоял спиной к двери. Он обернулся, чтобы увидеть того, кто входит. Медсестра впервые увидела его в обычной одежде. Юноша казался еще более высоким и привлекательным. Заметив удивление на лице девушки, он улыбнулся.
— Похоже, что ты испугалась, увидев меня одетым по-человечески.
Ориана не знала, что ответить, и почувствовала, как жаркая волна поднимается к ее лицу. Девушка подумала, что ее глаза, должно быть, снова меняют свой цвет, становясь из зеленых черными. Она задалась вопросом о том, что же с ней происходит. Лукас, похоже, действительно вошел в ее жизнь.
Директор больницы Рафаэль Фаило приблизился к палате Лукаса. С видом рассеянного мудреца он открыл дверь и позвал юношу.
— Лукас, уже пора. Я пришел за тобой, чтобы отвести тебя на пресс-конференцию.
— Как вам будет угодно. — Юноша даже не обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на палату, которая была его пристанищем в течение последних недель.
— Я попрошу, чтобы тебе принесли кресло-каталку.
Вскоре появился медбрат, который доставил Лукаса на шестой этаж. Возле конференц-зала его ждали все те врачи, которые участвовали в проведении операции по пересадке сердца. Они улыбались. Единственным, кого юноша знал, был доктор Аметльер. Лукас и не подозревал, что его жизнь зависела от усилий стольких людей. Молодой человек встал на ноги. Он не хотел въезжать на инвалидном кресле в зал, где должна была проходить пресс-конференция.
