Первый отряд в сорок дружинников — в том числе лучшие кавалерийские десятки Варды Гончего и Александроса Оле — выступили из славянской столицы уже на следующий день. Впереди ехал сам Геурон, и он не жалел, что покидает Престол. Там, в прохладных чащах Залесья, он по крайней мере будет хозяином собственной земли. Он поставит в своем городе храм в память о сорока мучениках и научит славянских варваров выращивать настоящую пшеницу. Племянник великого базилевса Геурон ехал на свою новую родину: широкая дорога пролегала через бесконечную равнину и терялась где-то в северо-восточном углу горизонта: сначала Чернигин-град и Малград-Свирецкий, затем огромный Брынский лес и только потом Залесье: Зорянь, Властов и крошечный, неведомый, но уже родной Вышград.
Передовой отряд Геурона шел быстро, на рысях, останавливаясь только в самый жаркий полдень и после заката. Еще двадцать всадников и десяток легковооруженных лучников-меченош должны отправиться несколько недель спустя вместе с главным обозом — одиннадцать телег, нагруженных оружием, золотом и остатками царского архива, вывезенного из горящих вивлиофик Царьграда: сотни томов. Писания, патерики, жития… Чертежи огненоносных военных судов-василисков и осадных башен. Секретный рецепт греческого огня. Тактические руководства военных логофисий. И даже чудом уцелевший список Аристотеля. Второй отряд поведет сам Иоанн Апофайнос, наставник Геурона, единственный старик в этой стае молодых бездомных хищников, заброшенных на чужбину. Старика не зря прозвали Безмолвным: расставаясь с Алексиосом, только плечо ему сжал и сказал громко, чтоб слышали воины: «цепь свою береги, с нею и на чужбине тепло».
Почти месяц сорок греческих всадников сходили с ума от нескончаемой полянской лесостепи, только по ночам оживавшей огоньками дальних селений, невидимых в дневном свете солнца. В Чернигине их остановили на несколько дней по приказу тамошнего князя Ольго, непримиримого врага престольцев и первого хулителя Мокоши на Руси. Однако связываться с вооруженными иноземцами чернигинцам не хотелось: греков пропустили дальше на север. И только в Брынском лесу начались серьезные неприятности: каждую ночь на греческий лагерь накатывал со свистом незнаемый, невидимый во мраке враг — знаменитая голядь, разбойное полночное племя: свистуны-поножовщики, охотники до лошадей и блестящего оружия. С боями прорываясь сквозь лес, отряд разделился, а уже на самом выходе к Залесью случилось страшное: в суматошной утренней схватке потеряли самого княжича. Он исчез из середины боевого порядка спешившихся катафрактов: конь Геурона был на месте, а всадника не было.
Тридцать шесть греков дошли-таки до Вышграда: Варда приказал воткнуть посреди строящегося городища березовый крест на четырехметровой мачте — так, чтобы перекрестье было повыше позеленевшего от лишайников однорукого Стожара. Греки крест вкопали и тут же небольшими группами разъехались прочь из городка — разыскивать пропавшего в лесу княжича. Искали двое суток, и все напрасно: в звенящей черно-зеленой тишине сосняков проще было самим потеряться, чем сыскать кого-либо. Уже измаявшись, изголодавшись и уморив коня, Варда Гончий выбрался из лесов к Санде глухо, без слез роптать на судьбу и готовиться в обратный путь к Престолу. Как вдруг — все сельские голуби, словно перебесившись, сбились в кучу и набросились на какого-то человека, входившего в Санду со стороны пристани:
Алексиос Геурон вернулся, но совершенно другим человеком. Он забыл все — даже собственное имя. Он стал говорить медленнее, словно рассматривая в уме будущие слова, а иногда в его речь вплетались незнакомые обороты — как будто греческие, но непонятные. Наконец, он забыл даже то, что князья и военачальники носят меч не на перевязи через плечо, как обычные кавалеристы, а на поясе. Только самый этот меч и был прежним, унаследованным от несчастного отца, горького самоубийцы… И цепь была та же: тяжелая, словно напоминание о родовом грехе.
ЗАПИСКА НОМЕР 3 ДЕСЯТНИКА ВАРДЫ ГОНЧЕГО КНЯЗЮ АЛЕКСИОСУ ГЕУРОНУ.
«Высокий князь мой! Настоящая записка передается тебе с приложением первого чернового наброска карты. Собирая сведения о князьях, столицах и междоусобной политике, опрошены были четверо купцов, задержанных на Керженце, вышградский голова Воззрев, двое менял и проживающий в Санде ушкуйник Чубок, прежде обретавшийся во Властове.
Как ты можешь видеть, высокий господин мой, эта земля разделена между двумя десятками князей, каждый из которых владеет огромными по нашим понятиям городами и обширнейшими угодьями. Единого властителя, которому подчинялись бы младшие князья, здесь нет — и хотя престольский владыка Ярополк Святич носит наследственный титул Великого князя, это не означает, что он властен надо всей страной. Путем интриг и завоеваний он сумел объединить в Престольную Русь лишь несколько княжеств. В первом случае в вотчинах была сохранена известная автономия местного князя, а во втором — прежний свободолюбивый властитель изгнан, а на место его утвержден посадник из числа местных богатых бояр.
Князья, правление коих зависит от престольской политики, суть: незлобивый и слабовольный Веледар Зорянский (хороший хозяин, но прескверный политик); седобородый воин Свистяг Созидальской (последний из сторонников реставрации независимого Властовского княжества, ныне подчиненного Престолу, — это наш западный сосед); коварный и воинственный Игослав Ореславский (знаменит тем, что окружил свою столицу железными стенами) молодой княжич Рогволод Опорьевский, сын престарелого Брячитура (наш сосед с юго-востока, известный повеса и разбойник); мудрый и осторожный Старомир Глыбозерский (наш южный сосед — лицо, весьма уважаемое в народе); наконец, совсем юный и ничем не проявивший себя Ожгут Стародубский, получивший в управление земли нережей за месяц до нашего прибытия на Русь (его княжество расположено на север от наших границ).
Престольской Руси противостоит Русь Крамольная — военный союз двух околостепных княжеств: Чернигина и Малград-Свирецкого. Чернигинский князь Олъго — самый жестокий и властолюбивый из сословия князей, ведет с Ярополком Престольским старую, унаследованную от дедов войну за столичное княжение. Здешняя история складывалась так, что титул Великого князя часто переходил из рук в руки, причем Чернигин всегда становился военным оплотом обиженного князя, готовившего очередной поход на Престол с целью отбить трон. Так сложилось, что этот город на Тесне со временем превратился в огромный военный лагерь — благо местное племя тесовичей по праву считается наиболее воинственным из славянских народов. В настоящее время военная инициатива принадлежит Олъго Чернигинскому — его боярин, курский десятник Вепрь захватил с неделю назад укрепленную заставу престолъцев на так называемой Прямоезжей дороге, связывающей Престол с Чернигином, Зорянью и Муромом.
