— Ты что, так ничего и не ела у нас дома?
— Нет, — ответила она с полным ртом, улыбаясь через плечо. — Дать тебе чего-нибудь?
— Нет, спасибо.
Они нацепили на себя кое-какую одежду лишь к полудню, когда сели за стол перед открытым окном, заставленный тарелками с остатками пищи, под сенью увядающих нарциссов. Мартинес всегда получал особенное удовольствие от первого завтрака с возлюбленной. Купаясь в ленивом удовлетворении, он разглядывал ее, перебирая в уме то, что успел узнать: в чем она смела, в чем застенчива, что ее отталкивает, восхищает, приводит в экстаз. Что ей нравится делать между любовными играми… Сула в основном проводила это время, засунув голову в холодильник.
Какой она предпочитает завтрак? Самому Мартинесу ординарец Алихан, хорошо зная вкусы хозяина, обычно подавал крепкий кофе и копченую рыбу. Капитан любил начинать день, как следует заправившись белковой пищей. Сулу больше тянуло к углеводам. Ей нравились хлеб с пряным повидлом и сладкий жареный сыр с клубничным джемом. Кофе она превращала в сироп, накладывая в невероятных количествах золотистый тростниковый сахар.
Мартинеса переполняла бешеная энергия. Он готов был выступать перед парламентом, вести в бой линкор, писать симфонии, и все одновременно. Может, спеть какую-нибудь арию? Приняв театральную позу и приготовившись исполнить первые такты, он услышал звонок домашнего коммуникатора. Сула поговорила с портье, потом спустилась вниз и вернулась с официальным пакетом.
— Что там, приказ? — с опаской спросил Мартинес, глядя, как она распечатывает конверт.
— Нет, это по делу Блитшартса. — Сула поднесла письмо ближе к свету. — Через три дня мне давать показания. — Она пожала плечами. Глаза ее потускнели. — Так или иначе, приказ не за горами. Мой отпуск только до суда, потом новое назначение.
— Хорошо бы тебя направили куда-нибудь поближе… а если нет, у меня отпуск только начинается, поеду с тобой.
Она посмотрела на него, потом печально вздохнула.
— Если не придут наксиды.
— Да, — кивнул он. — Если не придут наксиды.
Оба думали об одном и том же. Двадцать пять против тридцати пяти, причем две имперские эскадры собраны из остатков и не могут действовать полноценно, а если прибавить те восемь наксидских кораблей, которые замечены в системе Протипана…
— Дофаг отрабатывает новую тактическую схему — нашу схему, — сказал Мартинес. — Может быть, ему удастся убедить и Миши Чен, а вместе они убедят командующего.
— Ты думаешь, новой тактики будет достаточно? — спросила Сула.
— Если повезет, — ответил он, поразмыслив.
Ее зеленые глаза смотрели на него невидящим взглядом, словно устремленные в неведомые дали пространства и времени.
— До сих пор я совсем не боялась наксидов… — В голосе Сулы вдруг прозвучал незнакомый резкий акцент, совсем не похожий на лениво-певучее произношение Заншаа. Потом глаза ее снова ожили. — Теперь мне есть что терять, — сказала она уже обычным голосом. — Теперь у меня есть ты.
Мартинес подошел и обнял ее сзади, крепко прижав к себе. Сула запрокинула голову, легла затылком ему на плечо. Он слизнул капельку джема с ее губы.
— Ничего, справимся, — беспечно проговорил он. — Я получу новый корабль и возьму тебя лейтенантом. Будем каждый день планировать новую тактику в кабинке для отдыха, и пусть все удавятся от зависти.
Сула улыбнулась, но печаль из ее глаз не уходила. Золотистые волосы приятно щекотали его шею.
— Я не могу понять, почему они так стараются удержать Заншаа, — задумчиво сказала она. — Какой смысл?
Мартинес удивленно взглянул на нее.
— Как — какой смысл? Это же столица, это правительство. Если падет Заншаа, империи настанет конец.
Ещё не закончив, он почувствовал, к чему клонит Сула. Она покачала головой.
— Все это неверно. Столица и правительство — не одно и то же. Парламент и комитеты могут заседать где угодно. Достаточно посадить их на корабль и отправить куда-нибудь подальше от наксидов… — Она обернулась к Мартинесу. — Зачем торчать здесь и ждать нападения врага, у которого численное преимущество? Наша главная цель — выиграть время, чтобы построить новый флот. На войне время — то же самое, что расстояние. Надо оттянуть наши силы к источникам подкреплений, и если наксиды последуют за нами туда, это растянет их линии снабжения, а значит, ослабит… — Сула хитро улыбнулась. — Особенно если они не получат подкрепления отсюда, с Заншаа.
— А как мы им помешаем?
Она пожала плечами.
— Взорвем кольцо, и дело с концом.
Мартинес невольно стрельнул глазами в окно, где виднелась серебристая полоска кольца, висевшего над планетой уже десять тысяч лет.
— Ну нет, на такое никто не решится, — покачал он головой. — Заншаа не тронут, это центр империи, ее символ. Здесь, в Вечном пристанище, покоятся Великие господа… Если на Акрополь начнут падать обломки… это же святотатство! Никто не станет подчиняться правительству, которое допустит такое.
— Если победим, признают, — жестко произнесла Сула. — Заставим. — Она мягко высвободилась из объятий и взяла со стола чашку с кофе. — Только ничего этого не понадобится. Планетарное кольцо построено так, чтобы можно было его убрать.
— Что? — вытаращил глаза Мартинес. — Ты шутишь?
— Нисколько. Когда меня назначили охранять подъемник сразу после мятежа, я изучала документы, чтобы понять слабые места конструкции. Те инженеры были не дураки и предусмотрели такой случай. Кому нужно, чтобы кольцо грохнулось на планету, да ещё с запасами антиматерии? Если опоры убрать, то центробежная сила сама оттолкнет кольцо от планеты — так рассчитана орбита.
— Даже если оно разобьется на куски? — недоверчиво спросил Мартинес.
— Они точно определили, в каких местах нужно разместить заряды. Самое интересное, что заряды там долгое время и находились, под строгой охраной, — пока шаа не удостоверились, что планете ничто не грозит.
— А как же опоры? Они ведь упадут.
Сула спокойно продолжала намазывать джем на хлеб.
— Я же сказала, инженеры были не дураки. Разъемные механизмы расположены здесь, у поверхности. Опоры улетят в космос вместе с частями кольца. — Она откусила сразу полбутерброда и продолжала говорить с полным ртом: — Представь себе ярость наксидов. Вместо того чтобы спокойно доставить сюда новое правительство с армией и опустить их на планету, им придется решать кучу технических проблем!
— А здесь, — подхватил Мартинес, — им можно будет устроить горячий прием! Заншаа могут защищать тысячи солдат!
— Ну, это уже сказки, — фыркнула Сула. — Любую армию можно сжечь с орбиты.
Он торжествующе усмехнулся.
— Они, не задумываясь, сожгли бы любой город — но только не Заншаа! Он им нужен в целости, как символ, самое священное место в империи. Сжечь Великое прибежище? Парламент? Скрижали Праксиса? Никогда!
