Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– Может, вы и правы, Платон Матвеевич, но цены век от века растут, – напомнила она. – Это сто лет назад можно было прожить на жалованье в 1 рубль в день и снять дачу с отдельным входом и оборудованной купальней на реке за 50 рублей в месяц.
– Точно, деточка. А чтобы помыться в бане, отдавали всего 10 копеек. С женщин и того меньше брали, видимо, на них грязи меньше, да, Катенька? – хитро прищурился дедушка.
– Нет, Платон Матвеевич, вы же сами нам на лекциях говорили, что скидки дамам – признак не матриархата, а патриархата. Женщинам вообще меньше платили, да и работать они могли разве что гувернантками и модистками. А все остальные находились на обеспечении отцов и мужей. Так что, беря меньше с дам, мужчины на самом деле брали меньше с самих себя.
– Садитесь, Чижова, пять! – рассмеялся бывший Катин преподаватель.
Хотя почему бывший? У таких, как он, всегда есть чему поучиться. В 1945 году ему было всего 18 лет, но он уже успел произвести явно неравноценный обмен: потерял на фронте ногу, но приобрел медаль «За отвагу». Именно костыли привели его в науку. Был бы здоров, отправился бы на завод восстанавливать разрушенное хозяйство или в милицию – ловить банды «черных кошек». И только тем, кто без ног, не стыдно было выбрать сидячую работу: в аудиториях, библиотеках, архивах. Он выбрал историю, и наука об этом не пожалела. Профессор Платон Матвеевич Платонов – автор учебников и научных работ, и по сей день он читал лекции и давал консультации.
Но что он делает на кладбище? Здесь ведь сегодня хоронят явно не ветерана и не боевого товарища. Неужели несчастная супруга бизнесмена Комова тоже была когда-то его студенткой? Она ведь пришла в налоговую инспекцию с дипломом юриста. Не историка, конечно, но историю преподают в каждом юридическом вузе. И в свое время профессор Платонов подрабатывал в коммерческих институтах.
– Я рада, что мы увиделись, Платон Матвеевич, хотя повод, конечно, печальный…
– Очень печальный, Катенька, – согласился профессор. – Для меня – вдвойне. Потому что я вижу здесь сразу двух покойников.
Катя похолодела. Кого он имеет в виду? Неужели Елизавету Комову и Катю Чижову, которая лишь чудом не разделила ее судьбу? Но откуда ему об этом знать? Разве может уважаемый профессор оказаться замешанным в чем-то криминальном? Неужели все-таки именно его описывал Виталик?
Он не простил того, что Катя изменила науке с коммерцией, а Лиза – с коммерсантом, и решил устроить для них что-то вроде костров инквизиции? Нет, это просто бред! Хотя Платон Матвеевич с такой страстью относился к своему делу, что коллеги и студенты и в шутку и всерьез называли его серийным убийцей белых пятен в истории. Но белые пятна и молодые женщины – это все-таки не одно и то же. Да и в таком возрасте и на протезе многих не убьешь.
Впрочем, рядом с профессором всегда хватало молодых и рьяных, которые ловили каждое его слово и считали Учителем с большой буквы. И науку любили в достаточной степени, чтобы ненавидеть изменивших ей.
Стоп! Еще немного – и эта история сведет Катю с ума. Она чувствовала себя электрическим разрядом, который должен проникнуть в мозг убийцы, чтобы найти и обезвредить преступника. Ей так хотелось понять, почему она оказалась включена в список приговоренных к смертной казни через сожжение, что иногда она не могла думать ни о чем другом. Но подозревать Платона Матвеевича – это уже слишком. Маньяки гораздо проще устроены. Скорее можно предположить, что жертв объединяет буква Е: Елена, Екатерина, Елизавета. Правда, тогда Жанна не вписывается….
Нет, мотив для убийства «студентка – преподаватель» можно смело назвать притянутым за уши, если бы у мотивов имелись уши. Предположим, что насчет Елизаветы и Елены еще были хоть какие-то сомнения, но Жанна точно у профессора Платонова не училась. У нее были совсем другие университеты, где стипендию сворачивали в трубочку и засовывали под кружевное белье.
– Катенька, ты что так побледнела, детка? Ты же не боярин с небритой бородой, а я не царь Петр, чтобы страху на тебя нагонять. Я о втором покойнике, конечно, образно выразился. А так он жив, здоров, хотя и печален. Я о Мишане говорю. Мишаня Комов – мой лучший студент, затем аспирант, затем кандидат наук. Такие перспективы перед ним открывались, что дух захватывало, даже бинокль не требовался. И кто бы мог подумать, что парень остановится буквально в шаге от докторской! Да что там – в сантиметре.
Мишаня Комов? Как ни странно, до Кати только что дошло, что она впервые услышала эту фамилию не в новостях о пожаре и найденном трупе, да и увидела нового клиента вовсе не в офисе фирмы «Горчаков и партнеры» и не вчера. Да они же сто лет знакомы! Лучший ученик и открыватель блестящих перспектив буквально не вылезал из архива, где совсем недавно работала Катя. И как это она забыла?
Но кто бы узнал в солидном бизнесмене худого, прыщавого, сутулого, вечно голодного кандидата наук в очках образца семидесятых годов и с потрепанным портфелем из естественно состарившейся кожи? Для этого нужна, наверное, какая-нибудь специальная компьютерная программа, которая моделирует, как могли бы выглядеть Элвис Пресли на свое 80-летие или Мэрилин Монро после рождения троих детей.
Катя не видела Михаила Комова лет пять. Он просто однажды перестал приходить, с трепетом листать пожелтевшие странички и пить чай с сотрудницами архива на правах постоянного посетителя. Тогда Катя и заведующая читальным залом Нина Федоровна, у которой всегда имелись в наличии старый электрический самовар и свежий пряник, немного пообсуждали эту тему.
– Я слышала, что Мишаня совсем ушел из науки. Сказал, мол, сколько можно копейки получать, – поделилась с ней тетя Нина. – Надо же, такой увлеченный исследователь. Я думала он уйдет, только если у него обнаружится острая форма аллергии на пыль веков. Жаль…
– Надо же, как меняются люди! – воскликнула Катя. – Если бы вы не сказали, я бы Михаила не узнала. Он такой успешный, уверенный….
– И тоже без очков, как и ты, – невесело усмехнулся профессор. – Эх, молодежь, разве в этом счастье?! Счастье – это вдруг обнаружить в архиве документ, которого никто до тебя не читал. Да и видел всего один человек – тот, кто это писал. Наука может сделать тебя бессмертным. Не каждого ученого, конечно, но у Мишани были все предпосылки. Но он этим пренебрег, поэтому в этом смысле он умер. И мне его очень жаль. А тут еще беда с его супругой. Я решил прийти, засвидетельствовать, поддержать как-то…
Желающих поддержать бизнесмена Комова было явно больше, чем знакомых научного сотрудника Комова. Видимо, у исследователей со строителями мало общего. Первые в каждой трещинке видят эпоху, вторые их просто замазывают, а лучше вообще все снести и возвести заново. Да уж, неблизкие это отрасли. Обычно историки пытаются подзаработать на составлении родословных, некоторые, как Катя, сделали шаг к юриспруденции. Но Михаил освоил совершенно новую для него сферу. Причем добился успеха за довольно короткий срок. Интересно, как ему это удалось?
Катя старалась думать о чем угодно: о том, что бетон – враг археологии, но даже на кладбище можно встретить жизнь, настолько все непредсказуемо. Что угодно лучше, чем ужас. Да, она чувствовала именно ужас. Не горе, они ведь не были знакомы с женой Михаила: ужас. От того, что сегодня у тебя есть настоящее, а завтра нет будущего, только прошлое. И с ней самой едва не случилось такое…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
