которой служу.
— Успокойся, дорогая, — шеф говорил тихо, будто сам был не рад, что приходится говорить такое. — У всех известных людей есть недоброжелатели. Если бы мы откликались на каждое их заявление…
— Конечно, давайте вообще не откликаться!
— Ника, это не шутки. Чтобы обвинить одно влиятельное лицо, нужно другое лицо, не менее влиятельное. Страж порядка высокого звания подойдёт. Или некое важное уполномоченное лицо.
— К счастью, у вас есть такое, — вздохнул Рик.
— Кто же? Вы видели в переулке кого-то еще? Это было бы замечательное стечение обстоятельств.
Рик нехотя выпрямился.
— Да уж, просто замечательное… Позвольте представиться. Второй командир императорской сыскной службы, лорд Ричард Орсо.
В кабинете стало тихо. Даже голые ветви деревьев перестали скрести в окно.
— Командир..? — воскликнул шеф.
— Императорской сыскной службы..? — прикрыла рот рукой.
Я, конечно, знала, что Рик работает на императора, но чтобы то самое подразделение. Даже не так. То самое!
Безопасность императора, его семьи, дома и страны.
По большей части они занимались преступлениями, совершенными во дворце, но расплывчатая формулировка позволяла им брать любые дела, которые император сочтет нужным взять под контроль.
Императорских сыщиков жди на делах серийных, на массовых, на публичных. Внутри службы их не любили, с одной стороны. С другой, боялись и уважали, ведь каждое дело они доводили до конца. Преданные императору сыщики, элита нашего дела. Говорят, их в штате не больше десятка. А много ли надо для одного государства?
— Я формально в отпуске, — продолжил Рик в тишине, — но не лишен полномочий. Я могу под присягой подтвердить слова Ники. Слышал я достаточно.
Глянула украдкой. Слышал? То есть, слышал? Почему же не вмешался раньше?
Шеф Виллинью довольно потер ладони. Тонкие губы расплылись морщинкой.
— Вот и ладненько. Ричард, сама судьба послала тебя к нам!
Сам Рик уже не был в этом уверен. Он отправлялся в Бьорн с одной целью — оправдать друга. Смести подозрения, которые уже много лет липли к известному изобретателю. Что в итоге? Он сам выступит обвинителем. О, император будет рад.
— Я все устрою лучшим образом. Собирайтесь, детки. Придется сегодня побегать.
От слова "побегать" мышцы ног свело судорогой.
— О призраках расскажешь по дороге. Честно, я ни слова не понял.
Тем временем шеф попросил секретаря принести го-го. В бьорнском отделе один агрегат делили между собой все по мере необходимости. Секретарь принесла устройство, и шеф торопливо приложил палец к желтому камню силы. Недолгое ожидание — на той стороне кто-то сделал то же самое. Связь образовалась.
— Здравствуй, дорогуша. Скажи начальнику, могу я сегодня увидеть Мэй Френси?
Глава 22. Явление героев публике
"Журналисты на интервью — безумные кондитеры. Сделают из тебя конфетку, даже если в душе ты несъедобное". Югр Ставский
Кафе "У моста" встретило запахом промасленных блинчиков. Забегаловка для работяг и подходящее уединённое место для встреч. Здесь даже обычные клиенты разговаривали вполголоса. Сама атмосфера будто ограждала шумный город снаружи от тихой гавани внутри.
Рик заказал блинчик с ветчиной, я — со сгущенкой, шеф от еды отказался.
Наперебой мужчины расспрашивали о призраке лже-Даниэля, в их головах не укладывалась эта новая магия. Хоть мне она тоже была в новинку, осознать было проще. Когда боковым зрением все время видишь летящее нечто — привыкаешь. Ворон — это ещё по-божески, а вот ящерица…
— Как это присасывается? — Рик приподнял одну бровь.
— Языком.
— Ты это видела?
Кивнула.
— М-м-м… Вы точно ничего не пили на танцполе? — уточнил шеф.
Я возмущённо встала и уперла руки в боки.
— Хотите верьте, хотите нет, но это правда! Ночью я видела очень много людей в капюшонах и с призраками на плечах. Все они слушались того Даниэля.
— Того, который не Даниэль?
— Да! Когда ворон родился, я увидела их всех, и в одежде лорда был не Даниэль Элварс! Дело даже не в деталях внешности, не в придании румянца и все такое. Лицо было вообще другим, щеки не такие, сильно худые, впалые, скулы высокие. Еще вроде родинка была на одной скуле, темная такая. При этом все остальные звали его Даном.
— Родинка? — перебил мою тираду Рик и показал на себе: — вот здесь?
— Н-да…
— Мне кажется, я знаю, кто это… — задумчиво произнес Рик.
— Правда? — шеф почесал затылок. — По мне, все это чепуха.
— По описанию похож на Филиппа. Я, Дан и Филипп — мы дружили раньше, в лицее. Он внешне очень худой, черты лица острые, а на одной щеке крупная темная родинка.
Шеф провел рукой над столом и залпом выпил первое, что попало в руку, — мой компот.
— Все интереснее и интереснее.
Рик рассказал шефу, как все трое чуть не утонули в болоте. Через пару месяцев Филипп исчез, так и не дождавшись конца учебы. Рик выпустился, ушел на службу, Даниэль засел в родовом поместье и начал изобретать. А Филипп? Больше о нем вестей не было.
В какой момент произошла подмена?
— Можно я скажу? — подала голос, когда мужчины в раздумьях замолчали. — Мне кажется, сущность хамелеона он получил тогда, на болоте. Из разговора с ним я поняла, что сущность подселить тяжело, нужно стечение факторов. Умирающий человек с дефектом и умирающее животное поблизости. По крайней мере, так было у меня, кажется.
— Тебя вернули к жизни, Ника, — произнес Рик. — Ты по-настоящему умерла тогда, после падения. А потом сердце снова запустили.
— Умерла… Значит так он и подселяет сущностей! Убивает дефектных и возрождает. Истязает до тех пор, пока не подселит сущность.
— Или пока человек не умрет.
— Думаю, есть ещё условия, о которых мне неизвестно, но хамелеона он получил, когда чуть не умер в болоте. Потом пара месяцев инкубации…
— Что еще за инкубация?
— Потом расскажу. Так вот, пара месяцев — и Филипп сбегает, осознав свою силу. А когда понимает, как ей пользоваться, занимает место лучшего друга. Богатого, известного, благородной крови. Он дружил с Даниэлем, многое знал: и друзей, и предпочтения. Заменить лорда было не сложно. Вот только…
— Где же настоящий лорд Элварс? — вслух подумал шеф.
— И жив ли он вообще, — грустно подытожил Рик.
Мэй Френси, стройная брюнетка с сильно вьющимися волосами, блокнотом и ручкой на поясе, присела к нам спустя час. Цепким взглядом сквозь очки в тоненькой оправе оглядела присутствующих.
Лица у тех были преунылые, будто только что наелись не блинчиков, а кислых лимонов. Хотя в одном лице, женском, она разглядела нечто большее. Отчаянное желание, возможно, детская травма, породившая сильную тягу к опасному. Искру. Такие смело идут на риск ради признания, не понимают природы
