постановлениям…
Я не стал слушать, что говорит Зуров, и быстро заморозил наших гостей. Как удобно, что мне теперь не нужно размахивать руками!
Амбалы мгновенно застыли.
Яков Владимирович удивленно запнулся, моргнул и через мгновение с любопытством подошел к живым статуям.
Я мысленно выругался, надо было и его заморозить!
— Интересно, — пробормотал Зуров и повернулся ко мне. — Так вы маг?
Пришлось кивнуть.
— Пойду проверю, как там Людочка, вдруг ей нужна помощь, — я потер ушибленное плечо. — Вы сами-то как?
— Все хорошо, спасибо, — не отводя взгляд от застывших людей, сказал он.
Покачав головой, я вышел из кабинета. Помощница лежала возле стола с неестественно вывернутой рукой.
Это ж кем нужно быть, чтобы вот так поступить с хрупкой девушкой.
— Людмила? — позвал я.
Она не ответила, но дышала. Я быстро осмотрел ее: ссадина на лбу, сломанная рука и порванная юбка. Видимо, она пыталась остановить нападавших, но ее с силой швырнули через стол. Удивительно, что шею не сломала!
Я со всей осторожностью приподнял помощницу и прикоснулся к магии. Легкое марево окутало ладони и неторопливо окутало предплечье Людмилы.
Секунда и сила вернула костям прежнюю форму. Ускорять заживление я побоялся, вдруг есть какие-то внутренние повреждения.
— А вас сильно дверью приложило? — неожиданно над головой раздался голос Зурова.
— Не очень, — поморщился я.
Почему он спрашивает про мое плечо, когда у него тут помощница без сознания?
— А мне вот кажется, что вы сильно пострадали. Очень сильно.
Я вопросительно на него посмотрел.
— Что вы имеете в виду?
— Вы же поняли, Владимир Иванович, что сейчас произошло? — Он лучезарно улыбнулся. — Нам развязали руки.
И я его прекрасно понял.
Глава 16
— Вы думаете, — спросил я, поднимая Людмилу на руки, — это все организовал Булатов?
— Это очевидно. Я очень долго собирал о нем сведения, а вчера записался на прием в канцелярию. Виталий Захарович запросто мог это узнать. Даже если бы не сейчас, а потом, он все равно бы узнал.
— Тогда получается, хорошо, что я вчера не увидел ваше письмо, да? Давайте узнаем у наших гостей, кто их к вам отправил, — я уложил помощницу на диван в небольшой каморке и выпрямился.
Мы были в уютной комнатке: мягкая мебель, столик с чашками, большой шкаф. Везде чувствовалась женская рука.
Людмила тихо застонала, но не открыла глаза. Я заботливо укрыл ее пледом.
— С ней все будет в порядке? — спросил Зуров, беспокойно глядя на свою помощницу.
— Врача все равно вызвать нужно, я не лекарь. Мне не терпится приступить к допросу наших гостей.
— Погодите минуту, я отпущу коллег, — Зуров поспешно вышел.
Через пять минут юристы покинули нас, сокрушаясь о рухнувшем столе и пострадавшей Людочке. Я был уверен, что они прекрасно слышали, что к Якову Владимировичу кто-то вломился, но лишних вопросов не задавали.
Мы проводили всех и вернулись в кабинет.
Трое бандитов все также стояли, замороженные моим заклинанием.
— Они слышат нас? — задумчиво спросил Зуров, обходя их.
Я пожал плечами.
— Никогда не интересовался этим вопросом. Скорее всего, нет. Заклинание останавливает все.
— И как нам с ними поговорить?
— Просто, — я взмахнул рукой.
Голова одного из бандитов дернулась. Он ошалело оглядел нас, напрягался, но не смог даже дернуться.
— Что вы со мной сделали⁈ — взревел он.
— Вопросы здесь задаем мы, — давно мечтал сказать эту фразу. — Как тебя звать?
— Пошел ты!
— Эх, а я надеялся, что это тот самый простой вопрос, на который можно сразу дать ответ. И мы бы обошлись без пыток. Ведь за каждый неверный ответ, — я подошел к нему вплотную, — я буду возвращать чувствительность твоим пальцам и медленно ломать их. А ты и не сможешь пошевелиться. Пойми, я же всего лишь хочу быть вежливым. Так как тебя зовут?
— Ясень! — побледнев, сказал он.
— Прекрасно, — душевно улыбнулся я и прикоснулся к его руке.
Амбал попытался отпрянуть, но у него ничего не получилось.
От моих действий к нему вернулась чувствительность. Я быстро наложил второй слой заморозки выше запястья и продолжил допрос.
— Кто вас нанял?
— Да, откуда я знаю⁈ Имя не спрашивал! — он скосил глаза вниз, надеясь разглядеть свои руки.
— Как он выглядел? — я аккуратно начал выкручивать мизинец.
— Безумец какой-то! — заорал от боли Ясень. — Глаза красные, одежда не по размеру. Бледный, седой.
— Какие нынче слабые пошли убийцы, — я глянул на Зурова, который был в ужасе от происходящего.
А потом повернулся к бандиту. От моего спокойного тона, а может быть потому, что я так и не отпустил его пальцы, на его лбу заблестели бисеринки пота.
— Яков Владимирович, у вас случайно, нет портрета Виталия Захаровича?
— Случайно есть, — с заминкой ответил он и подтянул к себе толстую папку. — Вот, держите. Из личного дела. Правда, он тут лет на пять моложе. И стройнее.
Нет, Зуров определенно молодец. Несмотря на шок, быстро взял себя в руки.
— Подойдет, — я забрал карточку и показал Ясеню. — Узнаешь?
Взгляд бандита напряженно замер на портрете Булатова.
— Вроде похож, — наконец, выдавил из себя он и облизнул пересохшие губы.
— Вот видишь, как все просто, дорогой мой Ясень, — улыбнулся я. — А ты боялся!
— Вы убьете нас?
— Зачем же? — удивился я, так и не отпустив его палец. — Вы ценный свидетель. Можно сказать — центральная фигура.
Ясень не спешил расслабляться, он умоляюще смотрел на Зурова, который подался вперед.
— Ваше высочество, — с любопытством начал он, — давайте вызовем служителей правопорядка и скорую помощь. Все-таки тут произошло нападение на вас, к тому же угрожали мне, Людочке нужна помощь. Нам нужно следовать букве закона.
От этой фразы глаза Ясеня забегали.
— Нападение⁈ О чем вы говорите⁈ Мы же ничего не сделали! — закричал он, прекрасно осознавая, какое наказание ему грозит за нападение на великого князя.
— А вы думали, мы просто вас отпустим? — рассмеялся я. — Нет, тут не все так просто. Впрочем, об этом потом. Яков Владимирович, окажите честь, принесите веревки.
Трогать застывших бандитов мне не следовало — заморозка может слететь. У меня и так с
