а я б глянул – подходит ли оно мне.
Как и договорились, спустя двое суток пришли посмотреть. Он нашел отличный корпус ярко-красного цвета, по форме такой же как у него; гриф от электрогитары Musima – только Алексей обязался его сделать потоньше. Машинку он заказал на заводе подводных лодок в Северодвинске. В итоге получилось 800 рублей: корпус обошелся в 300, гриф – 150, машинка 300, мне подарили “хороший американский” звукосниматель без опознавательных лейблов, второй звукосниматель Алексей, в качестве бонуса, согласился сделать сам. Через неделю гитара должна была быть уже готова.
В тот же день мы отнесли в 333 номер список предполагаемых нами затрат, на что Вадим даже удивился: «Что-то вы, ребята, поскромничали, составляя смету». На что я ответил, что скромность украшает человека… в общем, испрашиваемая сумма вложений удовлетворила обе стороны. Решили, что пока Бредис делает мне гитару, Андрюха едет в Москву выбирать студию и заключать с ней договор.
На следующий день я явился в Центральный Банк получать первую зарплату на весь коллектив. Было жарко – у меня ни куртки, ни карманов, ни полиэтиленового пакета не было. Вадим спросил меня – как же так – за деньгами ж ведь пришел… Я не знал, что ему ответить… На самом деле, до конца не верил в то, что это произойдёт. Внушительных размеров кипу я завернул в газету и спрятал под футболку, за ремень Джинс.
Через два дня вернулся Андрей и поведал, что студию нашел – по тем временам самую оснащённую и дорогую, во всём Советском Союзе. Называлась она “Петростудио”, как творческое приложение к первому в СССР магазину фирменных музыкальных инструментов “Петрошоп”. Владельца магазина звали Владимир Пругло. Среди своих его звали почему-то Пётр. И все обращались к нему не иначе, как Пётр. А вышли на него так: Андрей вместе с нашим барабанщиком Кораблевым и с Костей Леонтьевым занимались мелким бизнесом, то есть покупали у нас в Архангельске по сходной цене бытовую технику и возили её в Москву… в одну из структур, коей также владел Владимир Пругло.
Андрей Лукин, Сергей Богаев, Николай Лысковский
Студия Петра была уже крайне популярна среди платежеспособной части московской Мельпомены, стоимость часа составляла 25 рублей (сумма адекватная билету на самолет из Архангельска в Шереметьево). Соответственно, тусовались там особо известные персонажи: Филипп Киркоров, шансонье Звездинский, Александр Кутиков. Они параллельно с нами писали свои альбомы. Нас внесли в график с 9 по 18 августа – 10 дней по 10 часов без выходных и каких-либо пауз.
Андрей договорился с Пругло о том, что нам на запись дадут любые инструменты – клавиши, гитары… Зная нашу ситуацию, Пётр сказал, что мастеровая гитара хорошо, конечно, однако не хотел бы Сергей прикоснуться к настоящему инструменту, американской гитаре, самой дорогой во всём магазине, в общем – не было преград вообще никаких – прям как в сказке. Андрюха привёз мне струны Boomers – купил их прямо там, в Петрошопе, и мы пошли к Бредису отмечать это дело. Гитара была уже практически готова и в последствии прослужила мне верой и правдой пятнадцать лет, за что Алексею большое от меня спасибо.
Связались с Рауткиным – дозвонились на Украину. Складывалось как нельзя лучше: в июле они с женой собрались на родину в Архангельск и уже вот-вот идут за билетом. А я к тому времени как раз готовился стать молодым отцом от первой своей жены Лены. Родить она могла уже в любой момент.
Сидели на точке эти дни, репетировали, готовились к записи. Точка находилась в бомбоубежище под архангельским автовокзалом и носила название “Палитра”. Почему-то местные наши остряки переиначили это в “Пол-литра”… Место там было много, и мы свезли туда всё, что можно было собрать – практически все самодельное, либо из стран социалистического, на ладан дышащего, лагеря: всякие там вермоны, форманты и прочие теслы. Мы там дневали и ночевали. Со спонсором нашим, Вадимом, мы сблизились – не разлей вода: он часто заходил к нам на точку не с пустыми руками…
Я позвонил Андрею Тропилло в Ленинград и спросил, как он относится к тому, что следующий OK запишем не с ним, а в Москве. Он обрадовался – почему б не попробовать? К тому же он еще занимал высокий пост в фирме “Мелодия”, и по готовности фонограммы изъявил желание её получить и издать на виниле.
Предстартовая подготовка к записи альбома подходила к концу, мы много репетировали, чтобы не ударить перед москвичами в грязь лицом. “Палитра” была настолько хорошо звукоизолирована, что во время нашей игры никто в здании автовокзала и не подозревал, что за бесовство царит у них под ногами. Нас тоже никто побеспокоить не мог – бомбоубежище было построено с расчетом на прямое попадание авиабомб.
Тут и Рауткин подлетел с семьёй. Мы встретили их в аэропорту, привезли Олега в студию, тут и Вадим подоспел не с пустыми руками. Они познакомились, мы ввели Олега в курс дела, запланировали сгонять в Северодвинск за Лысковским, чтобы упросить его взять пару дней за свой счет. А пока – сидели и поднимали тосты за здоровье учредителей фирмы “Экология Двины”.
Предполагалось, что Рауткин проведет с нами всю неделю, ан – куда там… Собирались с утра, включали усилители, расправляли провода, и естественно – слегка отметить начало трудового дня, а затем следовал слоган “между первой и второй…”. В итоге творческий процесс увядал, под гнётом медного таза; репетиция плавно переходила в состояние “вечера воспоминаний в тёплой, дружеской атмосфере”. Никто по этому поводу особенно не переживал – Рауткин славен был тем, что в студии, слыша готовую фонограмму, он врубался во всё с пол тычка и сразу впевал ликвидный вариант.
Андрей Лукин
Тут и Лена подоспела… В один из дней, а именно 15 июня произнесла своё заветное “кажись, пора”, и я отвёз её в больницу. На завтра, в День медицинского работника у меня появилась дочка Полина Сергеевна. Всей компанией мы поехали к роддому, принялись орать, балагурить, в общем, я стал молодым отцом, а как уехал Рауткин обратно к себе домой – уже и не помню…
Оставшись без Рауткина, мы быстро доделали всё, что запланировали, и в начале августа у нас всё было уже практически готово в голове, что можно уже было вполне себе фиксировать на плёнку. Билеты взяли на 8 августа, чтобы приехать
