глаза в сторонку, — а как насчет основной части произведения?
— Токката фуга ре-минор, — вспомнил я забытые уроки в музыкалке, — ща будет, только еще по стаканчику хлопнем.
Вместо портвейна я налил грузинского коньяку торговой марки Асканели, 7 звездочек, между прочим, на этикетке значилось. Не полный стаканчик, упаси боже, треть примерно, надо же и меру знать.
— А ничего себе продукт, — призналась Ирина, лихо махнув стакан в рот, — даже изюмом отдает.
— Не Двин, конечно, — ответил я, — который Сталин посылал Черчиллю, — но вполне себе достойно. Так, а теперь про задание товарища Гриши… как, кстати, у него фамилия-то, не знаешь?
— Он не называл, а я не спрашивала, — отвечала Ирина, слегка прищурив глаза, — ты рассказывай про задание, не отвлекайся в стороны.
— Так вот, — я протянул ей одну конфетку, а сам развернул вторую, это было «А ну-ка отними» фабрики имени Бабаева, — не буду я больше выполнять никаких распоряжений товарища Гриши, обойдется.
— Бунт на корабле? — сдвинула брови Ирина.
— Что-то типа того, — кивнул я, — у меня такое предложение — обойдем по дуге большого радиуса площадь с этим злосчастным памятником и возбужденным командиром Гришей на ней, заберемся в наш третий корпус санатория и продолжим банкет. Не лежит у меня душа к сносу памятников…
— Это почему? — спросила она.
— Не мы их ставили, не нам и сносить… — донес я ей свою мысль, — какой-то бы он там ни был, товарищ Ленин, а наши предки его уважали и почитали. А снеся памятник, мы предадим своих родителей и прародителей…
— Мощно задвинул, — задумалась Ирина, — внушает…
— Ну так что, ты согласна на продолжение банкета?
— В принципе не против, — отвечала она, — только еще бы какой-никакой закуски набрать бы, а то окосеем оба.
— Через черный ход можно пробраться в кухню, там этой закуски море, — выдал я решение проблемы, — давай ты сбегаешь, а я покараулю…
И она быстро согласилась… походка у нее была слегка развинченной после двух с половиной стаканов-то, но в стороны ее пока не заносило и двигалась она достаточно уверенно… через пять минут она снова появилась из черного хода с пакетом в руках.
— Все нормально прошло? — спросил я, — никого не встретила?
— Да сидела там Тамарка, — ответила она, — но мы вроде как не общаемся, так что обошлось без разговоров.
— Отлично, — порадовался я, — захвачу еще калаш и вперед…
— А калаш зачем? — непонимающе спросила она.
— Мы тут посоветовались с народом, — ответил я, — и появилось такое мнение, что разоружаться нам пока рано… и бронепоезд с запасного пути убирать в депо пока не следует. До выяснения обстановки.
— Ясно, — въехала она в тему с разбега, — пошли за калашом, а потом в этот твой третий корпус. Кстати, почему не в мой второй?
— По дороге решим, — пояснил я, — а пока нам надо скрытно миновать общее собрание обманутых дольщиков… ну то есть коллектив пайщиков санатория Подгородецкий.
— Вон с той стороны лучше, — она махнула рукой к входной стеле, — там деревья гуще.
— Это за ограду выходить придется, — задумался я.
— А ты что, боишься? — хитро усмехнулась она.
— Не так, чтобы боюсь, но опасаюсь, — ответил я, но ее план принял к действию.
Стела стояла на своем рабочем месте, причем буквы у надписи были обычного цвета, белого, что не могло меня не порадовать — хоть какой-то островок стабильности в нашем излишне изменчивом мире.
— Вон там что-то между деревьями промелькнуло или мне показалось? — протянула она руку примерно в ту сторону, где мы искали дорогу к Погуляю.
— Может, волк, — рассеянно отвечал я, — их тут что-то многовато развелось.
— Непохоже… — задумалась она, — по размеру поменьше это было.
— Давай быстрее пройдем этот отрезок, — подогнал ее я, — а то у меня что-то мурашки по спине забегали.
— Давай, — быстро согласилась она, и мы без лишних слов миновали примерно триста метров до ржавой калитки, ведущей прямиком к третьему корпусу.
— Сами собой мы как-то вышли к моему корпусу, — сказал я, — так что давай не будем искать лишних приключений на свои задницы и остановимся на нем.
— Да ради бога, — согласилась она, — лишнее полотенце-то у тебя там найдется?
— Конечно, их по три штуки в номер кладут, — сообщил я.
— А переодеться в что-нибудь? Типа майки и шортов.
— Найдем, — уверил ее я, и мы нырнули во входную группу корпуса.
Ничего тут не изменилось со времени моего последнего посещения… ну когда я мылся под душем и видел в коридоре чьи-то мокрые следы. Про это я естественно напоминать Ирине не стал, мало нам неприятностей что ли.
— Заходи, — распахнул я дверь номера 312, — и будь как дома.
Она зашла осмотрелась по сторонам и сразу открыла балконную дверь.
— А это еще что такое? — спросила она испуганным тоном, показывая куда-то за окно.
Я подошел поближе и увидел красивую такую паутину, которая начиналась с самого верха здания и заканчивалась на березах, растущих в десятке метров от корпуса. И толщина каждой нити у этой паутины была с хороший канат… сантиметра два, если не все три…
Глава 24
Арахнофобия
Арахнофобия
— Что, паутины никогда не видела? — попытался сделать я хорошую мину при плохой игре.
— Такой, у которой паутинки, как канаты — нет… — призналась она, — это какого же размера паучки ее сплели?
— Давай вот что, — принял решение я, — давай тихонько закроем эту дверь и свалим в твой корпус, может хотя бы там таких проблем нету…
— Пошли, — на Ирине не было лица и левый глаз начал дергаться, поэтому я взял ее на всякий случай за локоть, прихватил свою сумку в другую руку, и мы тихими приставными шагами покинули мой номер.
— Где ты тут мокрые следы-то видел? — некстати вспомнила она.
— Не помню уже, — коротко отозвался я, — где-то здесь… а вообще поменьше разговаривай, пауки, как я слышал, очень хорошо реагируют на
