Глава 21
Митч
– Вот ты где! – восклицает мой агент Макс, входя в раздевалку «Иглз». С виду он на взводе, хотя его фальшивая улыбка все равно не сходит с его лица. – Тебя очень трудно найти, – говорит он.
Я только что принял душ после утренней тренировки и стою у своего шкафчика в одном полотенце. Мои волосы все еще мокрые настолько, что с них стекает вода по спине. Клянусь, Макс находит самые неподходящие моменты, чтобы потрепать мне нервы. Хотя, по правде говоря, я со вчерашнего вечера игнорирую его телефонные звонки.
– Здравствуй, Макс, – сухо говорю я, снимая полотенце с пояса и вытирая им волосы. Если он хочет поболтать со мной сразу после душа, это его проблема.
Смутившись, Макс быстро опускает взгляд, рассматривая свою обувь.
– Я хотел поговорить о том, как много пользы принесла твоя подработка тренером по хоккею.
Я киваю, хотя и слушаю вполуха. Прошлой ночью я почти не спал и все утро был в своих мыслях. Но поскольку мое отстранение подходит к концу, а меня ждет первая игра после перерыва, мне нужно срочно выкинуть весь этот бред из головы. Под бредом я, конечно же, подразумеваю мысли об Энди.
Эти игры в «хочет или ненавидит» вот‐вот сведут меня с ума. Прошлой ночью мне по меньшей мере пять раз хотелось притянуть ее к себе и поцеловать. Пять мучительных, выворачивающих всего меня наизнанку раз, когда я жаждал ее так сильно, что едва мог усидеть на месте.
Но вчерашний вечер был посвящен не нам с Энди, а Ноа. И он весь вечер находился в шаге от нас. Не поймите меня неправильно, из всех детей, что я повидал, Ноа определенно лучший. Он спокойный, не надоедливый, да и просто классный пацан. Но когда все, что есть в моей голове – мысли о том, как я хочу поцеловать его старшую сестру, его присутствие становится проблемой.
– Митч? – Голос Макса вырывает меня из моих мыслей. Я поднимаю глаза и вижу, что он пристально смотрит на меня. Что, в принципе, меня совсем не смущает, ведь я уже полностью одет. Я даже не помню, как оделся, настолько я был погружен в мысли об Энди. Как бы мне побыть с ней немного наедине? Этот вопрос въелся мне в голову.
– Да, я слушаю, – лгу я.
Макс прочищает горло и прислоняется к шкафчикам.
– В общем, комментарии на странице «вомбатов» в социальных сетях и статья, в которой мы брали интервью у ребят перед их игрой несколько недель назад, подавляюще положительные. Все тебя обожают!
Я закрываю свой шкафчик и бросаю влажное полотенце в корзину для белья в центре помещения, прежде чем посмотреть на Макса и столкнуться с его глупой, самодовольной улыбкой.
– Рад это слышать. – Мой голос звучит не очень‐то убедительно. Я и правда не против этой подработки. Все это оказалось не так паршиво, как я себе представлял. Но я чувствую себя неловко из‐за того, что использую это, чтобы вновь завоевать одобрение людей.
– Тем не менее по сети блуждают фото. С тобой и той мамочкой с хоккея. Со вчерашнего матча.
У меня сводит челюсть. Мне хочется защитить Энди, а не втягивать ее в очередной цирк со СМИ.
– Никакая она не мамочка. Ноа – ее брат.
Он поджимает губы, как будто изо всех пытается сдержать то, что на самом деле хочет сказать.
– Неважно, мама это или сестра. Люди будут цепляться за любой бред с громким заголовком, – Макс проводит рукой по своим коротким волосам. – На твоем бы месте, я бы держался от нее подальше, чтобы не оказаться замешанным в драме. Особенно учитывая мои замечательные новости! – раздражение Макса сменяется фальшивой улыбкой. Затем он выводит меня из себя еще больше, издавая оглушительный звук барабанной дроби по металлическим шкафчикам. – Новая компания заинтересована в сотрудничестве! Довольно крупная. Они предлагают даже больше, чем Advanced Athletics.
– Правда? Что за компания? – спрашиваю я, игнорируя его предложение бросить единственного человека в этом мире, благодаря которому мне хочется улыбаться. Макса не касается, с кем я состою в отношениях. Он мне спортивный агент, а не няня.
– Franklin Distilleries, – взволнованно произносит он.
Мои плечи тут же опускаются, но он либо не замечает, либо полностью игнорирует это.
– Они выпускают новый бренд бурбона, и хотят, чтобы на бутылках было твое имя.
Я тяжело вздыхаю.
– Я не пью.
Он машет рукой, словно отмахиваясь от моего замечания.
– Не важно! Им все равно, пьешь ты или нет, им просто нужна ваша помощь в продвижении. По предварительным данным, бурбон хотят назвать The Machine. Броско, да? – он несколько раз приподнимает брови.
– Я не заинтересован. – Я беру ключи от машины из шкафчика и прохожу мимо Макса, оставив его позади.
Макс выскакивает передо мной, протягивая руки, чтобы остановить меня. Когда я бросаю на него сердитый взгляд, он тут же передумывает и уступает мне дорогу.
– Митч, не глупи! Просто выслушай меня.
– Я ничего не имею против алкоголя как такового. Но это не для меня, и я бы не хотел увидеть свое имя на бутылке бурбона.
Я продолжаю идти, но слышу его голос позади.
– Нам предлагают огромную сумму. После потери старого спонсора, нужно быть дураком, чтобы не воспользоваться таким шансом.
Я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.
– Мои личные границы не обсуждаются, Макс.
– Ты совершаешь ошибку, – бормочет он, таращась на меня. По его взгляду видно, он считает, что я, должно быть, сошел с ума, раз отказываюсь от такой сделки. Но я не собираюсь рекламировать продукт, о котором ничего не знаю и которым никогда не буду пользоваться. На этом я провожу черту. И я не собираюсь ее переступать.
Ладно… Стоит признаться, что я не всегда такой принципиальный. Я определенно переступил черту с Энди. И я не могу перестать изменять своим принципам. Можно сказать, что с ней черта почти стерта.
Думая об этом, я продолжаю идти до самой парковки. Я быстро нахожу свою машину и сажусь в нее, все еще закипая от подавляемого гнева.
Если Макс считает правильным продвигать продукт, против которого я лично выступаю, и велит избегать близкого мне человека, то, возможно, это ему нужна терапия.
Я тянусь за телефоном, и при одном лишь воспоминании о Блонди мне не терпится написать ей.
Но с алкоголем все иначе.
Чего не скажешь об Энди Даунсби.
Полностью выбросив из головы Макса и его странное предложение, я думаю о том, как бы мне
