и начальников, которые будут подавлять беспорядки. В такой стране всякий, кто чем-нибудь обижен, обычно идет к главарю своей партии, который, чтобы поддержать свое влияние, склоняет его к мести, а не к миру. Совершенно обратно поступает начальник учреждения государственного; поэтому создание милиции устраняет поводы к раздорам и подготовливает единение граждан. Страны, единые и изнеженные, излечиваются от слабости и сохраняют единство; страны, разъединенные и склонные к междоусобиям, объединяются, и та отвага, которая обычно проявляется в разнузданности, обращена на пользу общественную.
Относительно вреда, который вооруженные люди способны причинить другим, надо иметь а виду, что они могут это сделать только при попустительстве начальников, и если вы хотите, чтобы сами начальники не затевали смут, необходимо позаботиться о том, чтобы они не приобретали слишком большого влияния на подчиненных. Заметьте, что это влияние создается или естественно или случайно. Для устранения влияния естественного надо поставить дело так, чтобы уроженец известной местности не был во главе жителей той же местности, записанных в милицию, а назначался бы начальником частей, с которыми он никакими естественными узами не связан.
Что касается влияния, приобретаемого случайно, то здесь требуются иные меры: начальники должны ежегодно меняться местами, так как постоянная власть над теми же людьми создает с ними такую тесную связь, которая легко может обернуться князю во вред. Насколько эти перемещения полезны для тех, кто ими пользовался, и как дорого обходится государствам пренебрежение этим правилом, показывают примеры Ассирийского царства и Римской империи. Ассирия просуществовала тысячу лет без всяких внешних и гражданских войн; объясняется это исключительно тем, что полководцы, стоявшие во главе войск, каждый год перемещались.
Иначе обстояло дело в Риме, где после прекращения Цезарева рода возникло столько гражданских войн между отдельными полководцами и составлялось много заговоров этих полководцев против императоров; причина была одна – постоянное пребывание военачальников на тех же местах. Если бы первые императоры и преемники их, занимавшие престол со славой, как Адриан, Марк Аврелий, Септимий Север и им подобные, были настолько проницательны, чтобы ввести порядок ежегодного перемещения начальников войск, они, несомненно, укрепили бы спокойствие и прочность империи, ибо у полководцев было бы меньше возможностей бунтовать, а Сенат при перерывах в престолонаследии имел бы больше влияния на выборы императоров, которые от этого, конечно, были бы удачнее.
Все дело в том, что, по невежеству ли людей или по равнодушию их, но опыт как дурных, так и хороших примеров бессилен против укоренившихся плохих обычаев.
КОЗИМО: Боюсь, не отклонил ли я вас своими вопросами от хода ваших мыслей, так как мы перешли от выборов к совершенно другим рассуждениям; я заслужил бы упрек, если бы не извинился перед вами.
ФАБРИЦИО: Нисколько. Все эти отступления были необходимы; так как я хотел говорить о милиции, которую многие осуждают, я должен был сначала защитить ее, а особенно ее основу – отбор солдат. Раньше чем перейти к другим предметам, я хочу сказать вам о способах выбора конницы. Древние выбирали ее из среды самых богатых граждан, обращая внимание на возраст и качества людей; выбирали они по триста человек на легион, так что римская конница во всяком консульском войске не превышала шестисот лошадей.
КОЗИМО: Предлагаете ли вы создать конную милицию, которая обучалась бы дома и служила во время войны?
ФАБРИЦИО: Конечно, это необходимо, и ничего другого сделать нельзя, если вы хотите иметь свои войска, а не нанимать солдат, для которых война является ремеслом.
КОЗИМО: Как будете вы отбирать этих всадников?
ФАБРИЦИО: Я бы подражал римлянам и составил бы конницу из людей более богатых, дал бы им начальников тем же порядком, как они назначаются сейчас для других родов войск, а затем вооружил и обучил бы их.
КОЗИМО: Следует ли назначать им жалованье?
ФАБРИЦИО: Да, но не больше, чем это нужно на корм лошади, ведь, если вы обремените подданных расходами, они начнут роптать. Поэтому необходимо оплатить лошадь и расходы на ее содержание.
КОЗИМО: Какова должна быть численность вашей конницы и как бы вы ее вооружили?
ФАБРИЦИО: Вы переходите к другому предмету. Я скажу об этом я свое время, когда объясню вам, как должна быть вооружена пехота и как ее надо готовить к бою.
Книга вторая
ФАБРИЦИО КОЛОННА: Когда набор солдат кончен, необходимо их вооружить; для этого надо знать, какое оружие употребляли древние, и выбрать самое лучшее. Римская пехота делилась на тяжело вооруженную и легкую, называвшуюся велитами. Под этим словом разумелись все пехотинцы, вооруженные пращами, луками и дротиками; для защиты большая часть их носила шлем и круглый щит на руке; сражались они впереди и в некотором отдалении от тяжелой пехоты, вооружение которой состояло из шлема, прикрывавшего голову до плеч, лат, защищавших тело до колен, наручников, поножей и щита длиною в два локтя и шириною в локоть, окованного сверху и снизу железным обручем для лучшей защиты от ударов и для предохранения при трении его о землю. Для нападения служил меч длиной в полтора локтя, который воины носили у левого бока, и кинжал, прикреплявшийся к правому. В руке они держали метательное копье, называвшееся pilum, которое они пускали в неприятеля при начале боя.
Таково было римское оружие, и с ним они завоевали мир. Правда, некоторые древние писатели приписывают римлянам, кроме названного оружия, еще другое, именно – длинную пику, похожую на рогатину, но я не понимаю, как может воин, державший в руке щит, действовать еще тяжелой пикой. Метать ее обеими руками нельзя, потому что этому мешает щит, а если бросать ее одной рукой, ничего не выйдет, потому что пика слишком тяжела. Кроме того, при сражении в сомкнутом строю пика бесполезна, так как, только солдаты первой шеренги располагают достаточным пространством, чтобы развернуться как следует; бойцы, стоящие в следующих шеренгах, сделать этого не могут, ибо свойство боя, как я покажу это дальше, требует непрерывного смыкания рядов; это тоже неудобство, но все же несравненно меньшее, чем разомкнутый строй, представляющий явную опасность.
Поэтому всякое оружие длиннее двух локтей в сомкнутом; строю, бесполезно: если вы вооружены пикой и хотите метать ее обеими руками, то, даже допуская, что щит этому не мешает, вы не можете ударить ею врага, вступившего с вами врукопашную; если вы берете пику одной рукой, чтобы в то же время прикрыться щитом, вы можете держать ее только на перевес, и тогда она наполовину торчит сзади и солдаты рядов, следующих за вашим, не дадут вам ею работать. Вернее всего, что у римлян, или совсем не было этих пик, или они ими почти не пользовались. Прочтите в истории Тита Ливия описание знаменитых сражений, и вы
