действительно желание воссоединиться с вещами перевесило. В итоге Швед с Пашкой и примкнувшей Ниночкой хлопнули по стопке водки из бортового запаса "Ауруса", закусили бутербродиками, распрощались и отбыли на перрон. Пассажиры без вещей, в шортах и тапочках для Крыма были рутиной, а вот в Твери смотрелись странновато, даже троица патрульных к ним начала нехорошо присматриваться. Но Швед, улыбнулся и сам решил все объяснить:
- Все в порядке, от севастопольского поезда отстали, догоняем на машине. Вроде, догнали...
К платформе как раз медленно причаливал состав.
Проводница исчезновения пассажиров сразу из двух купе вообще не заметила. В целом, нетрудно было догадаться почему: на входе в оба Швед обнаружил банальный ведьмовской "отвод". Любому, кто проходил мимо, вдруг становилось неинтересно - что там внутри. Просто и действенно.
- Основательная ты девушка, Нинель, - похвалил Швед, снимая "отводы". - Кроссовки и сама надела, и Марте велела, купе от чужих запечатала...
- На том стоим, Дмитрий Александрович! Какие планы на остаток ночи?
- Очень надеюсь, что спа-а-а-ать! - пробурчал Пашка, протискиваясь мимо Шведа и Ниночки.
- Годный план, - согласился Швед. - В целом - все как раньше, если что - стучите в стеночку. Но думаю, в поезде нас больше не тронут. Даже не просто думаю - уверен.
- Поняла!
Тут и Марта явилась - она с Шагроном прощалась чуть дольше остальных, и это снова не ускользнуло от внимания Шведа.
"Что-то между ними вспыхнуло, это понятно. Надо будет с Шагроном поговорить, рассказать предысторию. Чтобы поделикатнее с ней был, ребенок же еще, даром, что вампиров на части рвет..."
Когда Швед вошел в купе, заперся (в обоих смыслах) и обновил мигалки, Пашка уже спал. До Питера оставалось всего четыре часа. Поэтому Швед залег на полку, скомандовал себе: "Усни!", влил граммулечку Силы и тут же отключился. А когда он открыл глаза, состав медленно полз вдоль перрона, готовый вот-вот замереть, и это был перрон Московского вокзала в Санкт-Петербурге.
В тот же миг в стену постучали - но не тревожно, скорее предупредительно. Да и ничего плохого вокруг Швед не чувствовал, зато явственно улавливал эмоциональный настрой Ниночки в соседнем купе. Она этот настрой и не скрывала: новый день, новый город, а что вчера случилась опасная стычка... Ну, так на то и волнительная жизнь Иных как противопоставление скучному человеческому существованию.
Легкая ирония последней формулировки тоже была Ниночкина.
- Встаем уже, встаем, - сказал Швед громко.
Первый, кого Швед увидел выйдя из вагона, был Шагрон. В смокинге, с бабочкой, в руках серебряный подносик с четырьмя рюмками и блюдечком с канапе. Рюмки, разумеется, не пустые. И ухмыляется во всю хулиганскую рожу, стервец!
- Так-так! - выдохнул Швед, роняя сумку на плитку рядом с Шагроном. Пашка с готовностью наложил "сферу невнимания", чтобы никто не мешал.
В двух рюмках на подносе была водка, в двух оставшихся - какой-то голубоватый ликер, судя по запаху - нечто вроде "Кюрасао".
- С прибытием! - Шагрон чуть склонил голову, имея подчеркнуто серьезный вид.
Швед покосился на спутников. Пашка выглядел довольным и явно предвкушал. Ниночка одобрительно улыбалась. Марта - сияла. Откровенно и не скрываясь
- Ну... - Швед взял рюмку. - Здравствуй, город Санкт-Петербург! Давно не виделись.
И они выпили. А потом закусили. И было это на удивление уместно.
- Машина на площади, - сказал Шагрон, убирая реквизит в специальный кожаный портфель.
- Полезные принадлежности! - одобрительно хмыкнул Пашка. - Даже мой кэп одобрил бы!
Шагрон перехватил вопросительный взгляд Шведа и решил не тянуть с объяснениями:
- В общем, проводил я вас вчера в Твери, а потом за руль сел и подумал: какого черта? Я еще не накатался, а вам в Питере транспорт все равно понадобится. Ну и...
- Понятно, - кивнул Швед. - А город знаешь?
- Конечно знаю! - Шагрон даже удивился. - Я все наши города знаю, даже маленькие. Тем более - Питер!
- Тогда веди! Мы где остановимся, Нинель?
- На Измайловском проспекте! - мгновенно ответила та.
Пашка отобрал у нее поклажу. А Шагрон - у Марты. Так и двинулись к выходу в город, на площадь Восстания - Пашка рядом с Ниночкой, Шагрон - с Мартой и замыкающим Швед.
Честно говоря, Швед втайне опасался новой встречи с Санкт-Петербургом. Впечатления двадцатилетней давности, как выяснилось, были все еще свежи. Но того давящего чувства, которое навалилось на Шведа тут же, на этом же перроне, двадцать лет назад, не возникло и в помине. Перрон был чистеньким, день - солнечным, настроение - хорошим. А тогда, двадцать лет назад, неряшливой и заплеванной была вся страна после "благословенных" девяностых. Москва, что ли, тогда выглядела чище? То-то и оно. Но в прошлый раз эта очевидная мысль отчего-то не пришла Шведу в голову. Возможно оттого, что девяностые тогда только-только заканчивались, а в умах - так просто продолжались, пока в какой-то момент россияне вдруг не осознали, что время чумы сгинуло и прошло, и не заметили как похорошела их страна. Начиная со столиц, что в целом естественно. С чего еще начинать в стране уборку? Со столиц, конечно.
"Надо будет с высоты на город поглядеть, - подумал Швед. - Ночью. На огоньки, на ауру..."
На вокзале они зарегистрировались, все впятером. От Светлых дежурил пожилой целитель, внешне очень похожий на Альберта Эйнштейна. Слабенький, если честно, зато спокойный и покладистый. Судя по всему, он знал, что регистрирует официального адепта-исполнителя миссии под тройным патронажем, но не задал ни единого вопроса, ни означенному адепту, ни сопровождающим его Иным. Ну а Шведу расспрашивать местных тем более в голову не пришло.
Машину Шагрон оставил прямо напротив центрального входа. И около нее, на небольшом округлом островке тротуара, поджидал еще один комитет по торжественной встрече. Алексей Солодовник, Хена и первый зам Завулона Юрий. Наблюдатели, вся троица в сборе.
Шагрон сделал вид, будто не замечает их: демонстративно открыл с пульта багажник и принялся крайне неторопливо умащивать там дорожные сумки. Багажник был просторный, чтобы не сказать исполинский, сумки - сравнительно тощенькие, даже у девчат, но Шагрон тем не менее принялся их переставлять с места на место и деловито подпинывать, дабы встали плотнее. Удовлетворившись, он так же неторопливо багажник закрыл и отворил дверь салона.
Наблюдатели молча созерцали как Пашка, Нинель и Марта погрузились.
"Может, и мне так? - подумал Швед. - Цинично сесть и уехать, ни слова не сказав?"
Возможно, он так и поступил бы, но не сложилось. Молчание нарушил, конечно же, Светлый:
- Что здесь делают посторонние лица?
Швед недоуменно огляделся. Пространство перед Московским вокзалом, понятно, не пустовало - люди вокруг роились, как муравьи вокруг родимой кучи в солнечную погоду. Даже парочка
