психотерапевту. Да, мы тоже получаем помощь от коллег.
Я наговорил ему о небольшой ссоре с родителями, которая гнетет меня и уничтожает эмоциональное равновесие, умолчав подробности. Несколько успокаивающих техник – и зачатки трезвости ума стали проскальзывать в мою психику. Я решил оцифровать все записи, чтобы решить, как поступить дальше. Это были мои родители, хоть и приемные. И они же ужасные преступники с помутившимся рассудком. Изнутри раздирал конфликт сына и честного человека. Меня приучили быть послушным.
Пока я оцифровывал записи, пересмотрел все случаи изнасилования. У отца была еще одна берлога в лесу за городом. Они с матерью снимали в двух помещениях.
Одна запись разбила меня навсегда. На ней была ты…
Аманда, я хотел себя убить в этот момент! Рассказать все, как есть, означало уничтожить тебя, нашу любовь и счастливое будущее! Но и скрывать было невыносимо!
Я видел это. Момент уничтожения твоей души.
Мне требовался контроль ситуации, поэтому я попросил коллегу выписать два сильных препарата под предлогом перегрузки от сложных клиентов. Я подсел. Транквилизаторы заперли мои эмоции в темных водах подсознания, даже вытеснили способность к здравым суждениям. Ты встречалась с зомби.
Родители не выходили на связь, как и я. Ситуацию нельзя было пускать на самотек. Мне хотелось понять причину их сумасшедших поступков, поэтому по моей инициативе мы договорились о встрече.
Я приехал и попросил маму пройтись со мной до начала нашего семейного разговора. Она призналась мне, что после смерти их сына отец стал ненавидеть ее. У них и раньше были скандалы, но теперь он винил собственную жену в гибели Эрика. Однажды он сорвался. Схватил ее и ударил о стену, потом залез верхом и начал душить. Мать молила о пощаде, как рабыня перед жестоким хозяином. Он почти ее задушил, но вовремя опомнился, заключив, что не может видеть мерзкую рыжеволосую тварь, допустившую смерть сына.
Тогда Дея Голд пыталась изменить свою внешность. Перекрасилась в брюнетку, изменила стиль одежды. По ее рассказам, свободная девушка резко превратилась в закованную в корсетные блузки и строгие брюки даму средних лет.
Отец занялся таксидермией. Чучела лис напоминали ему о ненавистном образе жены, который он потрошил и начинял искусственной набивкой. Убивал и щадил в виде новой жизни навсегда замершее животное. Этого было мало.
Мать заметила, что его кулаки сжимаются при виде рыжеволосых девушек. В конце концов он заманил одну из них в свое логово и позвал жену. Пригрозил убийством, если она не начнет помогать ему. Либо она, либо изнасилованные девушки. И фильмы. Ему нужно было оставить доказательства того, что он верховный хозяин над той, кого ненавидел больше всего. Дея Голд была его рабыней, которую отец уничтожал каждый раз в лице тех девушек.
Мать рассказала, что была одна девушка, которая немного не вписывалась в типаж. Тоже рыжая, но что-то в ней светилось таким светлым счастьем и обжигало ненависть отца. Он решил, что эта девушка станет переключателем и все закончится.
Отец хотел встретиться с ней и поговорить. Просто познакомиться и окунуться в ее свет, как рассказывала мне мать. Ему нужно было запечатлеть этот разговор и прекратить свои деяния. В лодочном домике они приготовили камеру и ждали подходящего момента.
Только внутренняя жестокость настолько завладела им, что вся энергия той девушки поблекла. Отец сделал это и с ней. Утащил в ад и разорвал ее душу. А моя мать вновь стала режиссером очередного фильма.
Аманда, этой девушкой была ты…
Все это мать рассказала мне во время прогулки, когда я решился наконец-то встретиться с семьей в первый раз после раскрытой тайны их преступлений. Эмоции пытались прорвать блокировку транквилизаторов и нарастали во мне. Когда мы вернулись в дом, то обнаружили гостя. Эрик, настоящий Эрик Голд, биологический сын моих родителей стоял перед нами. Живой. Он не умер и тоже приехал поговорить. Двойная ярость вспыхнула во мне. Я обвинил родителей в том, что они бросили своего ребенка. Не найдя тело, они не пытались его искать. Отец вспылил в ответ. Началась ссора, переросшая в рукоприкладство. Я бросил его на стеклянный стол и ушел.
Пришлось титаническими усилиями скрывать от тебя произошедшие события. Это так неправильно, но мне было страшно признаться тебе во всем.
Когда я узнал, что мои родители пропали, то все понял. Потом их расчлененные тела нашли, но во мне не дрогнула ни одна нить скорби. Я ненавидел их. Твердо знал, что это сделал тот Эрик и был благодарен ему. Он отомстил за себя и за тебя.
Эрик на свободе и может прийти за мной тоже. Я напишу завещание, чтобы ты была обеспечена в случае моей смерти. Это не откуп. Ты заслужила владеть всем имуществом Голдов.
Прости, Аманда! Мне все еще трудно собраться и раскрыть тебе правду. В этих текстах я подбираю слова, но все они кажутся мне глупыми.
Это я! Я – тот, кто виновен в крахе твоей души! Мне нет прощения».
Уловить настоящий момент становилось все труднее и труднее. Мои руки выпустили листы бумаги, и они рассыпались на полу, как осколки моей души.
Ублюдки. Уничтожили и родного сына, и моего Эрика, и меня. Он принял на себя всю тяжесть этой истории. О, любимый, простить тебя? Разве ты был виноват? Твоя любовь заставила тебя пожертвовать собой ради моего покоя. А твой сводный брат… Я тоже ему благодарна.
Шок медленно стекал густой смолой по моему телу и открывал странную легкость. Я закрыла глаза и представила море. Открытое пространство простиралось передо мной и покачивало игриво дерущиеся искры водной ряби. Вдох. Свежий ветер и солнце. Выдох. Далекое пение чаек и ощущение простора.
Я свободна.
Глава 29
Еще не конец
Возмездие. Слишком пафосное слово, скрывающее в себе очень важный смысл для любой жертвы в этом мире. Справедливость – очень малая плата за боль, а вот многократный ее возврат – отличная компенсация.
Мой хозяин получил возмездие. Он был убит собственным сыном. Смерть не просто зашла за ним по пути в ад, она устроила очень изощренную покупку билета в преисподнюю.
Нельзя сказать, что я злорадствовала. Вся история семьи Голд выглядела невообразимым кошмаром, где драма и хоррор смешались в едином жанре. В повествовании случайно оказался мой Эрик, пытавшийся защитить меня. Я не ошиблась в своем любимом.
Не было никакого смысла продолжать стоять в молчаливой комнате с закрытыми глазами, наслаждаясь фантазией о морском пейзаже. Я пролистала оставшиеся документы – в них не было ничего нового.
