представитель академии с большой стопкой официальных бумаг и признанием девушки.
Их не было уже больше недели, и если сначала я просто чувствовала отсутствие Кристена в академии, то теперь начинала всерьез волноваться.
Вот почему сильно удивилась, когда Эрик сказал:
– Так уже. Кристен у себя в комнате.
Власта внезапно дернулась и «незаметно» ткнула парня локтем в открытый бок.
– Только ты туда лучше не ходи, – поспешно добавил Эрик.
– Почему? С ним что-то случилось?
– Все хорошо. Все просто замечательно.
Подруга так сильно пнула Хезенхау под столом, что тот не выдержал и развернулся к ней лицом.
– Сейчас-то что не так?!
Девушка сделала большие глаза и сменила тему. И мне бы уже тогда заподозрить неладное, но я была слишком счастлива оттого, что все складывалось так, как надо.
За пару минут покончив с обедом, я занесла пустую папку с личным делом к себе в комнату и сделала ровно то, чего просили не делать друзья. Я пошла в комнату к Кристену.
Собралась с духом. Постучала. И начиная с этой секунды, тело затрясло мелкой дрожью волнения, сердце забилось сильнее, а дыхание стало частым-частым.
Кристен открыл дверь, и меня накрыло. Накрыло таким облегчением, радостью и любовью, что я не смогла сдержаться и устоять на месте. Подошла, встала на носочки, обняла сильную шею руками и нежно коснулась его губ своими.
Он удивленно замер, губы дрогнули, желая ответить на мое первое робкое касание, но я уже опустилась и отступила. Жар смущения прокатился по телу, обжигая щеки.
– Привет. Я зайду? – смущенно улыбнулась.
Кристен облизал губы, кинул быстрый взгляд вглубь комнаты и признался:
– Я не один.
Это и вернуло меня с небес на землю.
Взгляд заметил несколько царапин на шее и груди, впопыхах прикрытой расстегнутой рубашкой. А еще он стоял так, чтобы загородить своей мощной фигурой проход.
– О!
Меня словно поразило молнией. Вспомнила странное поведение ребят в столовой. Странные тычки Власты. Неумелые попытки Эрика отговорить меня ходить к его другу. Вывод прост: у Кристена в комнате другая девушка.
Я попятилась, а потом и вовсе развернулась и бросилась прочь по коридору, чувствуя нечто очень близкое к панической атаке. А может, именно так и разбиваются сердца?
Кристен негромко ругнулся и в два прыжка догнал меня. Крутанул, прижал спиной к стене и обнял за талию.
– Пусти, – отбивалась я. – Мне не надо было приходить. Я все понимаю. Ты не один.
Не слушая и никак не реагируя на мои попытки выбраться, Кристен до хруста костей обнял сильными руками и прижал мою голову к голой груди.
– Как же я соскучился по тебе, моя ранимая девочка, – ласково шепнул он на ухо, наклонился чуть ниже и мягко прикусил мочку.
Я тихо ойкнула и забилась сильнее, на что Кристен громко рассмеялся, подхватил на руки и понес обратно. Только прежде чем ногой распахнуть дверь и внести меня внутрь, предупредил:
– Говори шепотом. Она не любит чужих.
А дальше мы оказалась в комнате, где меня поставили на ноги и развернули лицом к окну. Там, возле включенной батареи, на собачьей подстилке лежал сине-желтый драконенок и с энтузиазмом бобра точил зубки о сломанную ножку стула.
Я восторженно ахнула, спохватилась и шепотом спросила:
– Но как?..
Кристен встал за спиной и заключил меня в кольцо своих рук.
– Повезло, – сказал он с улыбкой в голосе. – Я как раз вернулся в академию, когда Эрика Магни и Максимус Медный планировали сделать переход. Сам не знаю, почему взяли меня с собой. Ну а там… Там я нашел свою Конфетку.
Я не выдержала и оглянулась, чтобы выразить свое изумление.
– Конфетку?
– Ей подходит.
И взгляд у Кристена стал очень теплый, ласковый и самую капельку гордый. А улыбочка такая хитрая-прехитрая, что я тоже улыбнулась.
Откинувшись на широкую грудь, я на миг прикрыла глаза и позволила себе тихо таять от близости самого потрясающего парня в мире.
Конфетка подняла голову и заметила конкуренцию на подвластной ей территории. Выплюнула знатно пожеванную ножку стула, поднялась и сварливо уточнила:
– Ва-а?
– У нас гости, Конфетка. Веди себя как подобает даме, пожалуйста.
Хвостатая «дама» скептически глянула на меня, а после, переваливаясь с лапы на лапу и немного прихрамывая, приблизилась. С глубокой подозрительностью обнюхала мой ботинок и…
– Вот не надо.
Кристен в последний момент успел наклониться и перехватить Конфетку, уже нацелившуюся проверить качество продукта обувной промышленности своими детскими зубками. И что-то подсказывало: ботинок проиграл бы в битве за прочность.
– Почему ты скрываешь ее от всех?
– Приказ декана, – пожал плечами Кристен, отнес Конфетку на место и вернулся. – Знаю, что немного опоздал с подведением итогов нашего спора и вообще заклинание уже давно развеялось, но все же…
Он взял мою чуть подрагивающую ладошку в свои руки и медленно опустился на одно колено.
– Адриана Нэш, ты станешь моей парой? – спросил он под звук моего оглушительно грохочущего сердца.
Я зажмурилась и попыталась сдержать волну нахлынувших эмоций. Попыталась представить, как мы будем встречаться, если учимся на разных факультетах. Если принадлежим разным культурам. Если у каждого своя головная боль и забота, у меня – большой, но глупый Мясник, у Кристена – крохотная Конфетка.
Выдохнула, посмотрела на коленопреклоненного северянина, и на меня снизошло то самое мгновение «холодного разума», которое не раз выручало в экстремальных ситуациях.
Улыбнулась и с чувством произнесла:
– Кристен Арктанхау, официально заявляю, что ты самый потрясающий парень. Правда. Я не знаю никого, кто был бы так самоотвержен и внимателен. Мне нравится вся та нежность, с которой ты смотришь на меня.
«Самый потрясающий парень» нахмурился.
– Почему мне кажется, что дальше будет какое– то неприятное «но»?
Я вздохнула и попыталась улыбнуться. Не вышло.
– Кристен, ты тот парень, о котором мечтают девочки. О котором мечтала я. И я была бы безумно счастлива, если бы у нас все сложилось. Но правда в том, что сейчас наши сердца нам не принадлежат.
Кристен поднялся так резко, словно сорвавшаяся с тетивы стрела. Он сильнее сжал мою ладонь, и его руки мелко подрагивали от с трудом сдерживаемого отчаяния.
– Нет. Ты ошибаешься…
– Хотелось бы. Но у тебя есть Конфетка, а у меня Мясник. И они нуждаются в нашей заботе. Я не хочу видеть, как мы разрываемся между ними и друг другом. Как делим внимание, дробим время и пытаемся урвать минуту для личного счастья. Потому что это обречено на провал. Потому что нельзя хвататься за все и сразу. Потому что невозможно успеть везде.
Он зажмурился и потряс головой, словно отчаянно не хотел
