полуночи ветер ещё усилится.
– Кажется, там это тоже понимают. Взгляните, они меняют курс к островам.
В рубку поднялись инженер Адэхи со штурманом Хартманном, и в рубке стало не протолкнуться.
– Остров Инишкея, – со знанием дела подсказал штурман, – Ирландия. Предположу, что они захотят отстояться в одном из береговых фьордов.
– Рольф, я с тобой соглашусь, – поддержал штурмана Зимон. – Адэхи, как тебе эта посудина?
– Вполне. Главное, что она дымит не углём, а соляркой. Нам будет чем пополнить баки.
– Да, даже здесь слышно, как гремит надрывающийся дизель.
Неожиданно луна скрылась за набежавшей тучей, и Зимон рискнул сократить расстояние.
– Тадао, готовь группу. Я неплохо знаю этих англичан – сейчас бросят якорь в тихой бухте, затем вечерний чай и спокойный, здоровый сон. Конечно, они будут нести вахту, но её хватит ненадолго. Нанесёте визит в период собачей вахты, ближе часам к трём. В бытность вторым помощником лично для меня это было самое тяжёлое время. Глаза слипаются, и сам не замечаешь, как отключаешься. Кажется, я вижу три антенны, – прижал к глазам бинокль Зимон. – В таком случае первая ваша цель – радиостанция, а уж потом всё остальное. И запомните – светает здесь рано, так что времени у вас будет мало.
– Не беспокойтесь, Хильмар-сан, – кивнул Мацуда. – Всё случится быстро. Не пройдёт и часа.
– Не будьте так расточительны. Часа я вам не дам. На всё про всё полчаса. Когда рассветёт, от этого корыта не останется даже пятна на воде. Его исчезновение должно выглядеть так, будто оно пустило пузыри, не выдержав разыгравшегося шторма. Учитывая его загрузку, это будет выглядеть вполне правдоподобно.
Японец исчез в рубке. Зимон обернулся к Адэхи, доверительно взяв его под локоть.
– Сейчас я смотрю на англичан с досадой, потому что они жгут уже моё топливо. Могли бы поэкономить, а то дымят, как заводская труба!
– Им приходится бороться с сильным ветром и течением.
– Заберёте всё до последней капли. Нет, ну ты только посмотри – не приучены англичане к бережливости! Так безответственно жечь чужое топливо – дурной тон.
Зимон прислушался к завываниям ветра, затем потянулся к биноклю.
– Кажется, они меня услышали. Я ошибаюсь, или это гремит якорная цепь?
– Якорь, – согласился Адэхи.
– А что я говорил? – обрадовался штурман. – Они зашли в первый попавшийся фьорд! На их месте я бы всё же сначала поискал на берегу маяк, а уж потом входил в бухту. Не глядя, легко напороться на рифы.
– Хочешь побывать на их месте? – хмыкнул Зимон. – Рольф, я предоставлю тебе такую возможность. Пойдёшь с Мацудой. Присмотри, чтобы наш японец не оступился, а заодно поройся в капитанской каюте, в радиорубке, штурманских ящиках, поищи любые документы, где могли бы упоминаться мы. Мне интересны их радиограммы. Знают ли о нас? Рассылались ли предупреждения? Любопытна любая бумажка, хоть как-то касающаяся нашей лодки.
– Герр командир, – удивился Хартманн, – для меня английский равносилен египетским иероглифам. Может, дадите в помощь Мюллера?
– Нет. Радистом рисковать не буду. Ладно, тащи всё, что найдёшь. Здесь разберёмся.
Штурман поднял голову на луну, и на секунду показалось, что он сейчас по-волчьи взвоет, призывая её окончательно исчезнуть. Её едва видимый абрис пробивался сквозь облака тонкой окружностью высоко над горизонтом. На минуту она пропала, затем появилась снова, но ветер нагонял всё новые тучи, и, наконец, не выдержав неравной борьбы, луна исчезла окончательно. Хартманн ухмыльнулся и, встретившись с едва различимым взглядом командира, ткнул пальцем в небеса.
– Вас услыхали не только на судне, но и там. Придумать лучшие условия я не смог бы даже за деньги. Хотя ещё три часа назад сомневался.
Вдохнув полной грудью солёный воздух, он открыл люк, заглянул сверху в рубку, где уже собиралась группа Мацуды, и, хлопнув по спине Адэхи, деловито изрёк:
– Готовь шланги, герр инженер, – и полез вниз.
С закатанными рукавами и автоматом на шее Вайс выглядел, словно лихой пехотинец на броне танка из ещё совсем недавней кинохроники, показывающей победные марши Вермахта на Восточном фронте. Олаф осмотрел его со всех сторон и ехидно заметил:
– Хорош. Не хватает каски и бляхи на груди. А так, по роже и брюху, – вылитый полицейский вахмистр. Гонялся за мной один такой. Спутал с дезертиром и поднял на ноги весь участок. Знаешь, что орал мне тогда этот цепной пёс? «Солдаты могут умирать, а дезертиры обязаны это делать!» Когда, набегавшись, я ткнул ему в нос отпускной лист, он заявил, что на этот раз мне повезло, но в следующий он меня точно достанет! Это вместо того, чтобы извиниться. Вот скажи, Сигард, им там мозги специально травмируют? Может, электричеством?
– Нет, туда набирают уже с такими мозгами. По особому отбору.
Вайс заткнул за пояс ещё одну автоматную обойму, и подтянутое ремнём брюхо испортило весь образ полицейского. Олаф разочарованно вздохнул и отвернулся, найдя новую цель – Ломана.
– Электрик, ну вот ты точно знаешь, ответь, я же прав, что током из человека можно сделать, как любит говорить наш Вайс, идиота? Ну, вот взять, к примеру, тебя. Эй, камрады, минутку! Давайте все посмотрим на нашего Ломана, – Олаф призывно поманил поднятым автоматом. – Наверняка когда-то был неплохим парнем, но я помню, как пару раз его тряхнуло, когда он полез в щиты мокрыми руками. И вот вам налицо неопровержимый факт – мозги вытекли из ушей. Или, говоря словами Сигарда, перед нами – идиот.
Собравшаяся в центральном посту группа захвата на секунду замерла и разом обернулась в сторону электрика. Ничуть не смутившись, Ломан деловито натянул пилотку по самые уши, затем окатил Олафа подчёркнуто презрительным взглядом.
– Как раз это не факт. Иной раз удар током делает из человека гения. Факт, в который я точно верю, так это то, что когда одна немецкая свиноматка вылупила на свет тебя, то, увидев твою тупую рожу, вокруг хохотал весь свинарник. Вот это факт, с которым трудно поспорить, факт, как ты сказал – неопровержимый. Такому факту я верю.
Но Олаф на провокацию не поддался. Равнодушно пропустив мимо ушей откровенное оскорбление, он пустился в рассуждения.
– А если взглянуть с другой стороны, то фактам тоже верить нельзя, даже неопровержимым. Потому как неизвестно, что является фактом. К примеру, ещё мальчишкой я был на охоте со своим дядей. Мой дядя Шварц отличный охотник, и у меня на глазах застрелил оленя, попав ему точно в голову. Но вот что любопытно – пуля попала в голову, а вышла из ноги. И это, скажу я вам, – факт.
– Из ноги? – уставился на него Ломан.
– Да-да, из
