Вэйром.
Гарри слабо улыбнулся, глядя в золотые глаза дракона, и, подумав, снова задал вопрос, впрочем, не надеясь на ответ:
— Просто я думал, что мантикора это смертельно опасное существо, но то, что я увидел… Получается, я совсем ничего не знаю о мифических созданиях?
— Нет, Гарри, дело не в твоем незнании, а в человеческом факторе, в человеческом мировосприятии. Нормальному человеку довольно сложно признать факт существования химер, таких, как сфинксы, грифоны, кентавры… Разные строения скелетов, метаболизм, другая система кровообращения, наличие нескольких желудков в случае кентавров, у них совершенно по-другому устроен кишечно-желудочный тракт… Сам понимаешь, Гарри, человеку сложно воспринять таких странных, с его точки зрения, созданий, равно как и браки между мантикорой и представителем рода хомо сапиенс. Кроме того, мифики и магики очень давно прячутся от мира людского, а человеческий век короток, как и память. Многое, очень многое просто забыто, стерто из памяти людской. Поэтому ты ничего не знаешь о мантикорах, все знания о них сильно искажены временем, пространством и неуемной человеческой фантазией.
Ну что ж, в душе Гарри этот разговор оставил яркий след.
После долгих и воистину тяжелых родов Меррайя при помощи Дерека и Лери с Михаэлем родила трёх малышей, здоровенького мальчика-человечка и двух девочек-мантикорок.
Данила, кстати, уже давно съездил в то поселение, призвал к ответу идиота кузнеца Галена и круто наказал его, жёстко и со вкусом. Сначала он его избил, выбив все зубы, а потом в течение трёх дней расцарапывал и солил раны, не давая им зажить. Гарри, узнав об этом, пришёл в ужас и хотел было возмутиться подобной нечеловеческой жестокости… Но Лери дала ему крепкий подзатыльник и сердито рявкнула:
— Помолчи-ка ты, умник! Этот урод стрелял в беременную женщину, и его счастье, что он не попался мне на глаза, убила бы гада!
И Гарри опомнился, в самом деле, чего это он? Нашёл, кого жалеть, незнакомого агрессивного мужика, который бессердечно выстрелил в беспомощную беременную женщину. Так что прав Данилка, ой как прав. Таких мразей только так и надо наказывать!
Глава двадцать пятая. Ещё один дар Балинора
Крылатая лошадь была высечена из белого гранита, её широко распростертые крылья давали хорошую тень, у подножия постамента-скалы полукругом лежали бревнышки, на которых было очень здорово посидеть у костра, у натурального дровяного костра с живым огнём и колючими искорками. Именно в честь крылатой лошади и была названа долина, Лери посмотрела на белокаменную красавицу и сказала, что раз здесь стоит она, прекрасная мирабель, то и долина будет названа её именем. С тех пор так и повелось — стоит над озером Соломона прекрасная крылатая Мирабель и охраняет, оберегает плодородную долину с её лесами, садами и горами.
Гарри уже привык к этому дивному виду за окном, но каждый раз, вставая с постели каждое утро и подойдя к окну… у него всякий раз перехватывало дыхание от открывающейся красоты: изумрудно-зеленые склоны гор на фоне сине-туманных вершин, а внизу ультрамариновая чаша озера с белой крылатой капелькой на берегу. И отражаются в нём синее небо, белые облака и дальние фиолетовые горы.
Подойдя к окну сегодняшним ранним утром, Гарри заметил нечто выбивающееся из общей привычной картины, а именно: над площадью тянулась вверх тоненькая струйка дыма, кто-то развел костер на берегу озера… И Гарри, движимый здоровым любопытством, поспешно оделся, чтобы сходить туда и посмотреть, кто и зачем развел огонь в такую рань. Тихо спустился по лестнице в центральный двор, ну не получается называть его холлом, это место под ажурной узорчатой крышей… как и галереи — коридорами. Эх, милый-милый эльфийский дом, не сказали тебе, очевидно, что квартира это такое помещение из небольших комнат, в которых даже коридоры — замкнутое со всех сторон пространство, состоящее из пола-потолка и четырёх стен с проемами дверей-окон.
Но мы не в претензии, что ты, милый дом. Ты хорош, в самом деле очень хорош и другого нам не надо, просто мы иногда путаемся в определении-названии тех или иных помещений, вот и всё. Гарри любовно погладил косяк двери, выходя на улицу, и заторопился на берег озера к крылатой статуе. Дойдя до площади, он увидел возле костерка чью-то сумку из коричневой замши с длинным и широким ремнём, на плоском камне рядом — сковородка. Поняв, что кто-то собрался просто и банально позавтракать, юноша смущенно и неуверенно оглянулся по сторонам, опасаясь, что случайно нарушил чьё-то личное пространство. Может, лучше просто уйти, пока не заметили?
Поздно… вон со стороны причалов уже идёт хозяин костра. Гарри на всякий случай отошел от костра к краю площадки, мало ли… К своей стоянке неспешно подошел молодой эльф, слегка изогнувшись под тяжестью здоровенной рыбины с красной чешуей, которую нёс за гибкую ивовую ветку, продетую в жабры. Плюхнув рыбищу на гранитный узор, юнец бросил на Гарри приветливо-вежливый взгляд, кивнул ему и, достав из сумки нож, принялся чистить рыбу. Гарри же замер от непонятного восторга в груди, до сих пор он видел только взрослых эльфов, разного диапазона возраста от двадцати до сорока лет, на вид, конечно, тот же Келеборн не одну тысячу лет на свете прожил, но вы же понимаете, о чём я? Так вот, для Гарри это был первый эльф-ребёнок, ведь мальчик шестнадцати-семнадцати лет формально ещё считается ребёнком, верно? И вот стоит он, раздираемый на части, с одной стороны его толкало воспитание — уйти и не мешать, но желание познакомиться и, возможно, даже подружиться заставляло стоять на месте… да и юноша не спешит его прогонять, сидит на корточках, рыбку чистит-потрошит да мелодию какую-то под нос намурлыкивает. Да вот беда, не знает Гарри, как знакомиться. Подростки, они такие… что твоя граната со слабо вставленной чекой, одно неловкое движение и всё, огромная непоправимая ошибка и обида на всю жизнь. Паренёк поднял голову и посмотрел на Гарри своими невозможными сияющими серыми глазами, улыбнулся и спросил:
— Ты человек?
Голос его ломкий, неокрепший ещё, и мальчик, без того хрупкий, становится ещё более тоньше и уязвимее, чем есть. В груди Гарри что-то с треском ломается, и он торопливо кивает:
— Да.
— Из-за моря? — ещё один требовательный вопрос и хитрый прищур.
— Ага, из-за моря. Я Гарри, — на всякий случай назвался наш герой, в тайной надежде, что мальчик-эльф тоже назовется. Его надежды оправдались, юный эльф озорно сверкнул глазами, симпатично наморщил нос и сообщил:
— А я Гиланед, для друзей Гил, — он ткнул рукой по другую сторону костра в приглашающем
