тихонько.
— Именно. Я тебя абсолютно спокойно размажу тонким слоем, скатаю в коврик и сдам прокурору.
— Давайте сначала про домового, — поморщился напоказ, хотя внутри и сжалось, и похолодело.
— Он ворует у соседей.
— Что делает? — Показалось даже, что не расслышал.
— Я холодильник утром открыла, там хлеб, колбаса, сыр и пиво.
— Так, я все правильно понимаю: вы встали с утра, было красивое туманное утро, вы сделали зарядку, сходили в душ, вам захотелось поесть, вы открыли холодильник, а там хлеб, колбаса, сыр, пиво — сделали себе отличный завтрак, помыли посуду… А домовой тут причем?
— Михаил!!! — Рухнула ладонь на столешницу.
— Да что случилось-то? — Недоуменно развел я руками
— Не было вчера ничего в холодильнике! Он был пустой! Масло, зелень не в счет, — успокоилась подполковник.
— Кура в морозилке, — подсказал я.
— Да, еще курица. Никак не выкину.
— Попросите домового, он сделает.
— А, так ты знал…. — Протянула она.
— Я вам сразу сказал, домовой считает квартиру своим доменом…
— Домик! Домик — ты сказал!
— Да? — Почесал я затылок. — Нет, ну так оно и есть — домик как домен, а квартира вокруг — зона ответственности. Враги ж не в его домик ломиться будут, а в вашу дверь. Потому — да, мусор он выкинуть может… Занавеску там зашторить, полотенце вам в ванну подать. — Настороженно продолжал я, глядя в бешеные глаза шефа.
— …
— Да, я немного ошибся, когда объяснял.
— …
— Виноват.
— …!!! А почему у соседей крадет⁈ — Кончился поток бранных слов в мой адрес.
— Видимо, тот студент из метро был более амбициозен, и теперь бес считает своей территорией весь ваш дом. — Попробовал я подыскать объяснение.
— Амбиции, допустим, от студента. А воровать продукты от соседей и тащить в холодильник — это от тебя, верно понимаю⁈
— Не, от меня там любовь и забота. Как вы утром без бутербродов-то.
— Ты, придурок жизни, хоть понимаешь, какое число бытовых убийств происходит на почве внезапно вспыхнувшей ревности? — Вновь вспыхнули гневом ее глаза. — Когда возвращается муж домой, а там его колбасу кто-то сожрал⁈
— Так попросите домового вернуть колбасу обратно!
— Как я ее верну, если я ее уже съела⁈
— И сыр⁈ Убийца! Сколько семей ты развалила этим утром⁈
— Не ори на меня! — Раскрасневшись, шеф ослабила ворот.
— В общем, купи новую колбасу и попроси домового положить ее на место. — Примирительно подытожил я.
— И попросить больше так не делать?
— И приказать больше так не делать. — Поддакнул я, легонько улыбнувшись.
— А он послушает? — Скептически фыркнула подполковник.
— Конечно. От меня в нем страх. Ты ж в любой момент мне жизнь поломать можешь. Просто так, из-за ерунды — как сейчас.
Шеф, вместо ответа, отчего-то отвела взгляд и заинтересовалась бумажками на столе — пару листков переложила из пачки в пачку.
— А домовой — полезный. — Укоризненно продолжил я, уловив смену настроения. — И такой, чтобы как у вас, вообще редкость. Когда-нибудь я услышу за него «спасибо».
Судя по отсутствию новой ругани в мой адрес — вроде, обошлось.
— За что «спасибо»? За седой волос? — Буркнули в ответ.
— Вы б еще квартиру подпалили, чтобы домового сжечь. Ой как бы злились на меня! Эти, которые в коридоре, сапогами бы по мне попрыгали, чтобы вас успокоить.
— Ты не перегибай, — поморщилась Анна Викторовна.
Ничего-ничего, надо ж докопаться до чувства вины, замурованного в ней глубоковатенько.
— Так что, будете размазывать и нести прокурору?
— Если твой домовой соседей в квартиры пускать не будет — придется.
— Не тронет он соседей. — Упрямо давил я голосом. — Это ж жильцы его территории! Чем они успешнее, тем больше можно у них своровать. Шучу. — Отреагировал я на тяжелый взгляд. — Но болеть они точно меньше станут. Если захотите, конечно. Давайте я вам лучше инструкцию по домовому напишу? Что он может, чего делать не станет, что лучше ему не приказывать, и как придумать правильное имя?
— Бери, — придвинули ко мне лист бумаги и ручку. — Пиши.
— От руки? — Скептически оценил я предложение. — Еще, может, подпись поставить?
Своим почерком, да закрытые знания — это, по степени глупости как паспорт на месте преступления потерять. Кто его знает, где бумага окажется завтра?
— Ладно, — посверлив меня взглядом, отступилась она. — Завезешь инструкцию к шести часам.
— Я и домой могу занести.
— Домой… — Показательно задумалась шеф, встала с места, прошлась по кабинету, затем остановилась за спиной.
А я что — я волосы уже сполоснул с шампунем и минут пять смущал случайных людей, всунув голову под сушилку для рук.
— Воротник мокрый, — отметила она, оттянув рубашку.
— Так дождь же.
— Занесешь на работу. — Отмахнулась она. — И жилье себе найди.
Даже как-то грустно стало. Я всю ночь мучения принимал, а тут — с ворот поворот… И не признаешься.
— Опять без угла неприкаянным…
— Но-но. Деньги у тебя есть. — Утвердительным тоном констатировала она. — Вчера этот твой сосед прибежал… Петр… Петр… Как его фамилия-то…
— Востровский.
— Вот, он. Прибежал к нашему майору рассказывать, как ты его обидел. Избил, деньги отнял, подставил. — Осуждающе смотрела на меня шеф. — Так Павел Александрович, контакты налаживая, сразу пятьдесят тысяч ему вернул и обещал помочь с тобой разобраться. Майор хочет себе личного специалиста из ваших, старается.
— Не самое лучшее вложение средств, — тут только плечами пожать. — Но его проблемы.
Вот от чего Петя утром такой довольный был. Новая крыша у него, значит — на Ковен обиделся, стучать побежал. Из-за таких в университете и не любят «практикантов в полиции» — кто станет разбираться, честно ли ты маешься навязанными обязанностями или помогаешь этот срок организовать остальным?
— Теперь ты эти полсотни мне должен, потому что майор за ними ко мне пришел. — Огорошила подполковник.
— А что не сто тысяч? Не полмиллиона? Что не за честью вашей девичьей он пришел, которую, якобы, я у кого-то там отнял? — Начал я заводиться. — Вы забыли, как надо посылать нахрен? Вам слова подсказать?
— Мне с Павлом Александровичем ссориться нельзя, он расследование убийства той девчонки по моей просьбе не закрыл и вперед двигает. А тебе, — ткнула она в меня пальцем зло, не дав слова вставить. — Я не дам разбоем зарабатывать.
Я честно постарался успокоиться, промолчать, но не вышло.
— Вы лезете со своими правилами в закрытый коллектив. — Поиграв желваками на скулах, постарался произнести максимально нейтральным тоном. — У Ковена, в котором мы с Петром состоим, свои правила. Ковен не имеет ко мне претензий.
— Уголовный кодекс — вот твои правила. Нет и не будет никаких других! Миша, ты на себя со стороны посмотри! Ты же ограбил и избил соседа, с которым год
