его не остановит.
Перемирие, может, и нет, а вот Оля очень даже.
— Ты поручишься, что это не она убила твоих братьев? — Отец резко разворачивается, сверля Марека взглядом. — Что она не вступила в сговор с Бенешем, чтобы ослабить нас, втереться к тебе в доверие и, встав на место Главы, уничтожить все кланы.
— Поручусь, — выпрямившись, Марек сверлит отца взглядом. — Своей жизнью, если хочешь.
И, недолго думая, собирается доказать слова делом, но…
— Щ-щенок! — Злой отец перехватывает руку за мгновение до того, как Марек подтверждает слова собственной кровью. — Что в этой девке такого, что ты бросаешься смертельными клятвами? У меня что, так много сыновей, чтобы ими разбрасываться из-за…
— Ещё раз назовёшь её так, и на одного Главу станет меньше.
Дёрнуть рукой освобождаясь. Отвернуться, пряча отчаяние, которое вернулось, стоило вспомнить клетку из сидерита и наполненные кровью ладони.* Она могла умереть там, самоотверженная девчонка, возомнившая себя спасительницей всего и всех. Но осталась в живых, и это для Марека стало самым большим и ценным подарком.
А теперь отец пытается убедить, что Оля изменила ему с вампирским князьком?
— Значит, так? — Отец зло прищуривается. — Тогда знай, что моя охрана видела Станислава Бенеша выходящим из вашей спальни сегодня около семи часов утра. Князь выглядел довольным жизнью и… несколько неаккуратным.
— Ты врёшь, — тряся головой.
Этого просто не может быть.
— Позвать дежурных? — усмехается отец. — Или хватит того, что она сама пустила его этой ночью?
— Во сколько… — голос срывается и приходится откашляться. — Во сколько это было?
— Около половины пятого утра.
А без десяти пять метку словно отсекло вместе с половиной его души.
И в теории такую связь, как у них, разорвать уже невозможно, но на практике… на практике у них с самого начала всё шло кувырком.
Марек закрывает глаза, чтобы открыть их уже светящимися истинно волчьей желтизной.
— Отпусти, — хрипло, — и я найду обоих.
Глава 35
Мне всегда казалось, что фильмы врут, когда герои шастают по тайным ходам замков и не собирают на геройские плащи даже захудалой паутинки. А выходит, что не врут — в этом проходе чисто так, словно здесь регулярно проводят генеральную уборку.
Не Стася же намывает лабиринт собственными принцесскиными ручками.
Прижавшись спиной к стене, я шаг за шагом пробираюсь всё дальше. Впереди не слышно ни шагов, ни речи, ни даже рычания. Весело фыркаю. А что, раз уж эти двое додумались до языка цветов, то и до разговоров в волчьей ипостаси недалеко.
Адреналин шкалит, кровь бурлит. И почему-то хочется князя в сопровождающие.
Проснувшаяся метка обжигает укором. Боже, так я с ней скоро разговаривать начну. Впрочем, метка ничем не хуже трупов с душами. И она может быть спокойна, князь мне нужен не в романтические спутники. Просто Бенеш позволял мне всё, что душе угодно, хоть и в его лживой компании. В отличие от Марека, который, если бы не обстоятельства, запер бы меня в камере рядом и держал, пока не найдёт всех правых и виноватых.
Я останавливаюсь, задумчиво наблюдая за игрой света на стене напротив.
Ладно, с князем я погорячилась. Потому что будь здесь Мар, о Бенеше даже не вспомнилось бы. И о Стасе не вспомнилось. И на Чеха наплевалось бы. И…
Тряхнув головой, я останавливаю себя на моменте, где Мар всем своим жарким телом прижимает меня к этой стене. Весело фыркаю. И подозреваю, что в обещанном отпуске мы всё время будем вне зоны доступа.
А взбудораженное сознание подбрасывает дров, предлагая дойти до знакомой темницы, но сегодня я верна трезвому разуму, а не голым эмоциям. Которые, кстати, весьма не против придушить одного наглого князя-отравителя. Не до смерти, слегка, но так, чтобы он прочувствовал всю степень моего восторга.
Хмыкнув, я аккуратно заворачиваю за угол и продолжаю путешествие. Развилок пока нет, так что и особого выбора пути тоже.
Вот только что делать, если я наткнусь на принцесску? Кулаками махать? Хотя, скорее, когтями, но и так и так толку мало. Даже против её одной, не говоря о подготовленном и явно натренированном Чехе.
Сделав ещё шаг, я замираю. Вдалеке слышатся голоса.
Но сердцебиение зашкаливает и кажется, что стоит шагнуть ещё, и они сразу найдут меня по громкому стуку сердца. И по шумному дыханию, и по запаху пота, что разом проступил на коже. И не то чтобы я трусиха, просто не готова подрабатывать самоубийцей в это конкретном случае.
Но даже мой слух с такого расстояния не воспринимает, о чём они там шушукаются, и, на свой страх и риск, я переступаю ближе. И всё равно неслышно, поэтому снимаю туфли, бесшумно ставлю их на пол и дальше иду уже босиком.
Песок сразу забивается между пальцами и стоит большого терпения не отряхивать ноги от прилипчивой заразы ежесекундно. Сцепив зубы, я очень медленно и аккуратно приближаюсь к источнику звука. И замираю, не дыша, едва начинаю понимать отдельные слова.
— … ко всем чертям, — слышится недовольный голос Чеха. Эту сволочь я запомнила раз и навсегда со всеми его презрительными переливами в голосе.
— Расслабься, Вик, — тягучим и соблазнительным тоном отзывается принцесска. — Всё будет как надо и даже лучше. Если эта гадалка и догадалась о нас, ей никто не поверит.
До меня доносится шорох одежды.
Да меня же вывернет, если они…
— А князю? — выдыхает Чех. — Он ведь везде таскается за этой психованной.
Это я-то психованная?
Очень хочется выйти и поделиться настоящим определением слова, но я продолжаю стоять и слушать.
— Князю плевать. — В её голосе чувствуется улыбка. — Ему нужен наследник, а не игры в следователя. Это только мой честный братец готов рвать на себе шерсть ради чести и справедливости.
Можно я придушу её за один только этот издевательский смех над Маром?
Да, наверное, нельзя так говорить, но я начинаю радоваться, что из всех Гавелов в живых останется только мой. Остальные все какие-то с прибабахом, включая самого старшего.
А Мар точно выживет. Если понадобится, я порву принцесску на много маленьких Стась, но не позволю дотянуться до моего волка.
Кто, в конце концов, кроме него будет кормить мою вампирскую сущность.
— Он в темницах, — мурлычет Чех, а меня начинает подташнивать. — Джерк не выпустит его, пока не уедет князь, чтобы не случилось дипломатических сложностей. А Бенеш не уедет, пока не получит Олю.
— Олю? — опасные рычащие нотки в голосе Стаси. — И ты запал на эту бледную упыриху?
Вот с-с-с… стерва. Если я бледная, то она конопатая.
— Она интересная,
