делать кому-нибудь минет. Я ищу Сайруса.
Лицо мужчины морщится.
— Сайрус?
— Да? — Из раздевалки доносится голос. Мое сердце замирает.
Охранник поворачивается.
— Черт возьми, это твое настоящее имя?
— Ну, я же не гребаный Рэнди Ромео, верно? — В голосе Сайруса звучит горечь. — Чувак, я работаю здесь уже много лет.
Охранник фыркает.
— Как скажешь. Тебя хочет видеть одна девушка.
Наступает пауза, а затем, клянусь, я слышу тихий стон. Дверь раздевалки распахивается, и выходит Сайрус. Он переоделся в новую одежду: серый костюм и белую рубашку с воротником. На шее у него шелковый галстук, а волосы зачесаны назад. У меня практически слюнки текут. Он выглядит как какая-то эротическая фантазия из «Пятидесяти оттенков серого».
И он, похоже, не рад меня видеть.
— Бет, — говорит он ровным голосом. — Приятно видеть тебя здесь.
ГЛАВА 31
БЕТ
Я облизываю губы, заставляя себя сосредоточиться.
— Привет. Мы можем поговорить? У тебя найдется минутка?
Он пожимает плечами, смирившись.
— Антракт закончится через пятнадцать минут, — бормочет он, обхватывая рукой мое запястье. — Пошли.
Он тащит меня в раздевалку. Я вскрикиваю, прикрывая глаза, но не раньше, чем замечаю пресс, бицепсы и голые мускулистые бедра. Я практически уверена, что увидела чей-то пенис.
— Эй! — зовет кто-то. — Что за черт? Ты не разрешил мне привести сюда мою девочку!
— Извините! — кричу я, зажмурив глаза, пока Сайрус тащит меня через комнату. — Я не смотрю!
Хор негромких смешков эхом разносится по комнате.
— Она симпатичная, чувак, — говорит глубокий голос. — Хорошенькая. Тебе нужен презерватив или…?
— Заткнись, — огрызается Сайрус. — Она моя соседка. Мне просто нужно поговорить с ней. — Раздается хор свистов. Сайрус крепче сжимает свои пальцы. — Ребята. Прекратите. Серьезно.
Я приветливо машу им рукой, когда он открывает неприметную на вид дверь и затаскивает меня внутрь, захлопывая ее за нами. Я оглядываюсь. Мы находимся в кладовке, заставленной полками с пластиковыми пакетами. Я изучаю этикетку на одной из них. Сексуальный пожарный, XL. Джоки в комплекте[27].
Неплохо.
— Какой симпатичный чулан, — говорю я, глядя на Сайруса. — Спасибо, что отвел меня сюда.
Он не улыбается, прислоняясь к стене. Его рот сжат в сердитую линию.
— Ты следила за мной? — требует он. — Кто-то из парней сказал тебе, где я работаю?
Мои глаза расширяются.
— Что? Нет! Нет, клянусь, мой друг купил билеты. Я и понятия не имела, что у тебя вообще есть работа.
— Точно. Великолепно. — Он проводит рукой по волосам.
В них есть какое-то средство для укладки, поэтому, когда он взъерошивает их, они торчат вверх, превращаясь в беспорядок. У меня чешутся пальцы, чтобы поправить их.
— Ну давай, — глубоко вздыхаетон. — Скажи уже это.
— Что мне сказать? Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Это моя работа, — невозмутимо говорит он. — Конечно, я в порядке. Мне блять чертовски стыдно.
Я вздрагиваю.
— Я так и думала. Но тебе не должно быть стыдно. Ты был невероятен на сцене.
Он напрягается.
— Что? — недоверчиво спрашивает он.
— Ты был великолепен. Мне очень понравилось. — Я переплетаю свои пальцы. — И мне жаль, если я заставила тебя чувствовать себя некомфортно, наблюдая. Я должна была подумать, что это может смутить тебя. Я могу уйти, если ты хоч…
Он делает шаг на встречу. Дыхание замирает в моей груди.
— Тебе понравилось шоу? — спрашивает он. Его голос кажется более глубоким, чем секунду назад.
Я отрывисто киваю.
— Да, — шепчу я.
Несколько секунд он молча изучает меня, его карие глаза в тусклом свете кажутся почти черными.
— И ты не возражаешь? — в конце концов говорит он.
— Против чего?
— Что я снимаю свою одежду на людях? — Я просто смотрю на него. Он делает еще один шаг ближе. — Что я раздеваюсь и за деньги поливаю себя маслом? Что в Интернете есть сотни видеороликов, где я танцую на сцене в одних трусах? Что пять вечеров в неделю я танцую на коленях у незнакомых женщин и довожу их до оргазма?
О, Господи.
— Правда? Когда?
— Во втором акте.
Я прикусываю губу.
— Почему я должна возражать?
— Потому что большинство людей возражают, Бет, — огрызается он, гнев проникает в его тон.
— Неужели? Кто?
— Мои родители. Большинство моих бывших подружек. Почти все женщины, которые мне когда-либо нравились. — Он показывает на пояс своих брюк. — Пару минут назад я тряс тем же членом, который ты сосала прошлой ночью, перед толпой других женщин. Тебя это не злит?
— Не помню, чтобы я подписывала эксклюзивный договор, прежде чем взяла его в рот. Уверена, что твой член все еще твой, и ты можешь делать с ним все, что захочешь. — Я судорожно сглатываю. — Думаю, что твое шоу было действительно горячим, Сай.
Он ничего не говорит, его глаза впиваются в мои, в поисках лжи. Я едва могу дышать. Такое чувство, что это крошечная каморка становится все меньше, смыкаясь вокруг нас, словно ловушка в стиле Индианы Джонса.
Внезапный, тяжелый стук в дверь нарушает нарастающее напряжение, и я подскакиваю на месте.
— Чувак, пять минут до выхода, — кричит кто-то из-за двери. — Пошевеливайся.
— Отвали, — отвечает Сайрус, не сводя с меня взгляда. Я чувствую, как румянец заливает мои щеки.
— Эмм, — я тянусь к дверной ручке. — Я думаю, мне нужно… идти. Эм. Увидимся, завт…
Он делает еще один шаг ближе, прижимая меня к стене. Его пряный аромат наполняет воздух. Сдавленный стон вырывается из моего горла, и его кадык подпрыгивает.
— Ты думаешь, это было горячо? — спрашивает он.
— Н-ну, да? В этом-то и весь смысл, не так ли? Я… — Я заикаюсь, когда он берет мою руку и проводит пальцем по линиям моей ладони.
— И ты не возражаешь? — спрашивает он, его голос смягчается.
— Я думаю, мы уже выяснили, что мне плевать, что ты трясешь своим членом на публике. Это было бы довольно лицемерно, учитывая, как я наслаждалась, глядя на это.
— Но что насчет Ками? — протестует он.
Я моргаю.
— Что насчет нее?
— Когда ты впервые пришла в нашу квартиру, ты хотела забрать ее, — напоминает он мне. — Очевидно, что ты не можешь этого сделать, поскольку она не моя, но… ты все еще позволишь мне хотя бы играть с ней? — Его большой палец поглаживает внутреннюю сторону моего запястья.
Я смотрю на него, как на идиота.
— Я не могу запретить тебе играть с Ками, Сай. И я ни за что никогда этого не сделаю. — Он смотрит неуверенно, как будто не верит мне. У меня начинает першить в горле. Неужели он и правда думает, что его работа делает из него морального извращенца, которого нельзя подпускать
