уверен, что даже вставать не хочет. Вот же мудак! Теперь пришла правильная, холодная боевая злость.
Ты хотел проверить мои новые разработки, друг мой ситный? Их есть у меня! Лови!
Для начала попробовал, условно говоря, старенькое. Целую неделю назад разработал и пока ещё не применял! Завернул в ледяную сосульку огонь, в него воздушное веретено, и послал его в Кощея в пульсирующем режиме. Собственно, разработкой был как раз режим, остальным сто лет как развлекались. Заклинание летело через цепочку микропорталов, пропадая и возникая, словно круги от блинчика, пущенного по воде.
Ага, не проканало. Щиты у Кощея всегда были на загляденье. И сосульки мои осыпались, и ветер с огнём стекли.
А если так? Критически перегрузить щит? Смешать землю и воздух!
Вихри маленьких торнадо побежали к Кошу со всех сторон, сливаясь, вырастая. Красный песок Арены поднялся вверх густым коконом, и сидящий Кош вместе со своей табуреткой скрылся под градом мелких постоянных ударов. Подождём. Ещё. Теперь добавим огня-я-я... Жарко, но недостаточно. Больше огня! – как говорит Змей своим пассиям.
Торнадо начало менять цвет, песчинки раскалялись, плавились, сливались друг с другом. Ещё скорости! Звук чирканья мириадов кремниевых жал о щиты сменился на нарастающий гул. Он становился выше и увереннее по мере того, как песчаная масса окончательно превратилась в светящуюся от жара стеклянную. Она продолжала со страшной скоростью вращаться вокруг Коша, словно формирующийся на гончарном кружале глиняный горшок. Слепящие стенки поднялись выше и сомкнулись в купол.
А вот теперь отводим избыток энергии! Пышущий жаром кокон медленно останавливался, скрипя по песку Арены, стремительно превращаясь из сияющего в густо-красный.
Я создал небольшой камень и уселся ждать ответных действий дружбана. А что, ему сидеть можно, а мне нет? Спустя минуту кокон взорвался. Осколки разлетелись по Арене, открыв парящего в двух метрах над землей Кощея. Мда, а стульчик-то ку-ку, поджарился. Хотелось бы предположить, что в процессе сгорания он ещё и Кошу что-нибудь поджарил, но зная, с какой скоростью этот тип себя восстанавливает, надеяться на это не приходилось.
Кош воздел руку, но тут я щелкнул пальцами, и разбросанные по Арене стеклянные осколки метнулись в моему противнику. Каждый кусок принялся бить в щит Кощея. Они отскакивали, словно на пружинах, и били вновь и вновь. Самое забавное, что заклинание было самоподдерживающееся. Оно жрало энергию из щита Коша, и его же разрушало. Ну что? Кто сегодня молодец? Дима – молодец! Интересно, как Кощей выпутается?
Как оказалось – никак. Через минуту очередной обломок пробил истончившийся щит и с чавкающим хрустом вошёл Кощею в грудь, пробив его насквозь. Неприятно, наверное, а? Хорошо, что Кош не Змей. Того бы могло и убить.
– Ладно, Царевич, ты победил, – признал Кош и выдернул из себя красный осколок, уляпанный красной кровью. Рана стремительно затягивалась. – Это что за стеклянный колпачок?
– Не обязательно стеклянный. Если в полевых условиях – можно и глиняный, керамика получится. Только воду ещё придётся подключить. Пробное название – «Яичное изумление».
– А почему яичное? Из спины выдерни, рука не достаёт...
Я рванул стеклину из спины Кощея.
– А она, когда застывает, на яйцо чем-то похожа. Так и запомним: смерть твоя Кощей в «Яичном изумлении»!
Он хохотнул.
– Тогда уж проще – «смерть твоя в яйце».
– Кош, я тебе не враг.
– Полнее мысль разверни...
– Тебя ж после этой фразы каждый будет первым делом в «кохонас» пинать.
– Это что и по-каковски?
– Мошонка по-гишпански. Чтоб ты со своей изысканностью не сомневался – я имею в виду не кошель малого размера.
Кош пожевал губами.
– Да-а-а уж... Нет, нам такое не надо.
Но когда история про Коша и яйцо всё-таки просочилась в народ, Кошу пришлось придумывать всякие легенды. Что яйцо специальное, что спрятано оно в утке, утка в зайце, а заяц в хрустальном замедляющем время ларце на дереве.
Зная Кошев извращённый ум, многие поверили, тем более, что ночные капсулы из горного хрусталя хоть и были баснословно дороги и сложны в изготовлении, а кое-где всё-таки встречались. Особенно молодые королевны переживали за сохранность юности и цвета лица, а так – пока спишь – твои жизненные силы не расходуются.
Сколько проходимцев потом по Кощееву саду лазило, пытаясь волшебный ларец отыскать – Кош прям изматерился весь. Грядки, говорит, с лекарственными травами топчут, ветки ломают. Лиходеи! Тогда он, наверное, в первый раз и задумал в глушь перебраться, и к боевым разминкам охладел.
Мда. Видел бы он, во что наша магическая школа выродилась...
* * *
Я подошёл к историку и на расстоянии двух метров упёрся в самый дальний периферический щит. Тот заметил, глазками заблестел.
Рано радуешься, щегол. Нет, не сказал я, только подумал. Кузю призвал, протянув руку: «Ну, давай, сынок, вскроем помалу эту консерву!»
Если хорошо знать, как щиты устроены, не суетиться, да к тому же вплотную стоять, то расколупать можно даже защиту равного себе. А с учётом того, что супротивник мой был чуток недоделанный магистр, а меч у меня – архимажеский, дело шло бодро. Преподаватели перебежали к нам поближе и, вроде бы, что-то кричали, но... щиты от вибрации визжат, Кузя боевые песни орёт, что вы там хотите?.. Не, не слышу...
На супротивника поглядывал, конечно – мало ли, какая у него каверза заготовлена? Смотрел он теперь вовсе не презрительно. И даже не яростно. Злобно смотрел, а потом и со страхом.
Второй щит лопнул со звонким «быньк!» – слишком легко, неожиданно даже.
Дальше шли слои, намотанные так плотно, что Кузьма предложил:
– Мучиться не будем, продавим разом?
– Давай!
– Ты бы тогда отпустил меня и на пару шагов отошёл.
Убедившись, что я в безопасной зоне, Кузя резко прибавил в весе. Подозреваю, вложил всё, что было, чтоб не мучаться. От скрежета разом просевших щитов заложило уши, шарахнула вспышка высвобождённой энергии, я чутка замешкался, не успел до конца прикрыть глаза – под прикрытыми веками кляксой загорелось светящееся пятно. А следом раздался страшный крик.
Я открыл глаза, промаргиваясь. Перед глазами всё ещё светились остатки вспышки. Историк лежал. И Кузя лежал тоже. Плашмя. Поперёк колен воющего противника. Кости, поди, раздробил. Ну, ничего, этот хмырь у нас – маг способный, исцелится.
Я присел рядом на корточки, щурясь. Блин, потерял хватку... Чтоб вот так под взрывающийся щит подставиться!..
Историк уже не орал. Так, слегка подвывал сквозь зубы.
– Ты... Как тебя звать там, забыл. Сам про Пожарского
