присоединяется и Вельвет.
Даже от него она ожидала бы такого поведения больше, чем от Марлен.
Дальше приходит черёд слуг бросаться в ноги.
Из-за всего этого Клара, наконец, разрешает себе плакать, выпускает эмоции от всего пережитого за несколько дней. Или часов? Урахадские ночи такие длинные и опасные…
Ферсвин, смутившись всего происходящего, чувствуя себя неуместно, прибивается к Лексу и высвобождает его рот.
— Отпусти меня, — прокашлившись, просит лис.
Но подсвинок хмурится.
— Приказа от госпожи не было.
Лекс в ответ смеётся.
Глава 51. Прощание с лисом
Конечно же Лекса никто убивать не собирается. Вместо этого Вельвет ведёт с ним сдержанные переговоры. Теперь, когда малышку Клару не нужно оберегать от опасности раньше времени узнать о магии, странники не должны быть проблемой, но он всё равно смотрит на лиса и подсвинка с осторожностью.
— Разумеется, — говорит Лекс за столом, улыбаясь клыкасто и поднимая бокал элариаса высоко, — так как эрла спасла мне жизнь… — что спасла от собственной тётки он благоразумно умалчивает, — я теперь обязан выполнить любую просьбу вашей семьи. Между нами не стоит ничего, кроме неба, даже король.
Клара, разумеется, не может доверять ему полностью. Она не знает, каким будет его отчёт по возвращении в столицу, а потому…
— Что ж, мы просим принести магическую клятву о неразглашении.
Ферлис усмехается:
— А если будут пытать?
Клара слегка поддаётся к нему, они сидят напротив, и отвечает:
— Ты сделаешь так, чтобы для пыток не было повода.
— Это, — Лекс выгибает бровь, — вторая просьба?
— Это, — она подцепляет на вилку кусочек говядины с кровью, — не просьба.
В ответ лис хохочет, и это же настроение подхватывают остальные.
Если бы не традиция Харшев, здесь было бы много народу. И много вопросов. Но так как наследница до дня рождения не должна ни с кем общаться из внешнего мира, Урахад отмечают узким кругом.
Пусть с недавних пор он и расширился некоторыми ферами и… родственничками.
Хотя Ханифа и сидит за отдельным столом.
Марлен решила, что ей ещё нужно заслужить то, что полагается слугам первого обруча. Они вместе с хозяевами сидят за большим прямоугольным столом и наслаждаются роскошными блюдами, приготовленными биадами.
Девочки постарались — быстро пришли в себя и даже себя превзошли!
Конечно, пик Урахада уже должен был спасть, все эти события тенью легли на долгожданный праздник, но солум по-прежнему ярко светит, будто желая восполнить клану недостающее время.
— Завтра ваш день рождения, эрла, — тянет Лекс, — поэтому сегодня я должен уехать.
— Но почему?
Она будто бы и вправду расстраивается, Марк начинает сверлить её каким-то странным, долгим взглядом.
Если Клара и замечает это, показывать не собирается.
— Это нужно для того, милая Клара, чтобы сказать королю честно и пройти все проверки. Сказать, что я не был на вашей инициации. А раз не был — как могу что-то знать?
— Но он разве может подумать, что ты был? Утёс — не проходной двор.
— В выражениях нет стеснения? — Лекс фыркает. — Впрочем, я не обиделся… И могу сказать лишь одно — я сделаю всё, чтобы избежать пыток.
— Хорошо, — Клара с мерцающей загадочной улыбкой кивает.
Ужин проходит мирно. После него Лекс целует руку Кларе, произносит помпезную речь и собирается уходить.
— Мой путь лежит в далёкие земли!
— Но я думала, что первым делом — в столицу…
— Нет, — скалится Лекс, — несмотря на обстоятельства, мне было очень приятно познакомиться. Дорога дальняя, крысиные истории ещё долго будут греть меня. Как и память об этом поцелуе.
Он, конечно, имеет в виду невинное касание губ ладони, но отчего-то у Клары алеют кончики ушей.
Когда от лиса остаётся лишь едва уловимый запах жжёных трав, а родители оставляют Марка наедине с Кларой (случается это уже поздним вечером), он не выдерживает:
— Ты понравилась ему.
Они сидят в гостиной. Трещит в камине огонь. Ещё витают в воздухе запахи пиршества.
Всё почти как в тот миг, когда он сделал ей предложение здесь.
— Я знаю, — Клара усмехается.
Она сидит на диване, перекинув ногу на ногу, рассматривая альбом с фотографиями. Их совсем немного, но всё же.
— Ты вынуждаешь меня, — он подходит к ней, нависает грозной тенью, мрачно-весёлый, почти что злой, — недобро шутить.
— Перестань, — она смеётся. — Лисы — не мои любимые животные.
Он склоняется к ней и выдыхает с какой-то затаённой надеждой:
— А кто?
Клара делает вид, будто бы задумалась. И отвечает шёпотом:
— Ммм… медведи? Знаешь медведей-оборотней?
— Да, — тупо отвечает он, а затем… — Эй!
Так странно, её холодный и едкий Марк на миг выглядит таким расстроенным… словно ему не досталось конфетки на праздник.
Клара притягивает его к себе и целует.
И в этот вечер им с трудом удаётся разойтись по комнатам.
А на следующий день наступают… сразу две вещи.
Во-первых, её день рождения.
Во-вторых… премилая блондинка, уставшая, в роскошном экипаже и таком же — изрядно измятом — наряде.
Заявляющая, что она — невеста Марка.
Глава 52. Страх большой любви
Всё встаёт на свои места. Те синявки пришли мстить, видимо, именно за неё. И шарфик — её рук дело. Но если Марк обидел её, значит, они расстались. Правда?
Тогда зачем же она приехала?
Да ещё и в такую даль?
— Детка, послушай, — Марлен, хоть и кажется вполне себе спокойной, этикетной от макушки до пят, сама расхаживает по комнате так, будто это к Вельвету приехала любовница, — ты сейчас должна думать об инициации. До положенного часа нельзя выходить из комнаты, помнишь?
Клара сидит в кресле, вяжет. Спокойная на вид. Красивая, словно кукла. В длинном домашнем платье — нежно-розовом и с рюшами.
— Разве это не традиция уже такая же бесполезная, как и то, что мне не надо было знать о магии? Она у меня уже есть… к чему беспокойства?
Марлен морщится.
— Какая же ты всё-таки… Да, всё пошло наперекосяк, но мы должны хотя бы теперь разыграть эти дни по нотам. Если бы… — она вздыхает, — если бы твой отец был здесь, он бы всё решил.
Клара смотрит на мать с тревогой. Касается украшения, с кражи которого и началось её маленькое волнительное приключение. Подарок отца поблёскивает в отблесках огня камина.
— Ты… — они не откровенничали с матерью раньше, но теперь как будто бы стало легче пытаться. После тёмного двойника, крыс и колдовства, которое было предугадано, не предупреждено. — Ты любила его?
Марлен вздыхает.
— Да, — наконец, произносит едва слышно. — Слишком сильно, чтобы простить его за то, что он бросил меня.
— Мама…
