кафе. Силы на исходе, а еще только день начался. Раздеваясь в комнате для персонала, достаю свой мобильник из кармана.
Почти тридцать пропущенных от Артема и несколько от подруги. Бывшей теперь. Она заманила меня сюда, я уверена в этом. Только пока не знаю, с какой целью.
Весь день за барной стойкой. Посетителей почти нет, потому что повалил сильный снег, и туристы впали в спячку.
Белоснежные пушистые хлопья кружились в бесконечном своем танце, навевая тоску еще больше. Мне всегда было холодно, когда тетка напивалась и прогоняла меня из дома. В такой вот снегопад. Ненавижу снег!
— Катя, собери мои вещи, пожалуйста, и привези их ко мне на работу, — без приветствия говорю в трубку, и слышу неподалеку голос мужа бывшей подруги, который что-то ласково говорит ей, не обращая на наш с ней разговор. Им хорошо, они вместе…
Глава 38
Артем
Весь день я сам не свой.
Настенка, моя жизнь…
Что мне делать без нее теперь? Я не верю в то, что она кричала мне утром. Видел ее слезы, которые застыли в глазах, готовые пролиться. Чёрт! Да, я обидел ее, это правда. Степка со своей Катей, а почему я бросил любимую жену и занялся Павлом Сергеевичем?
Да потому что он мне отец, и он совсем плох, а я не доверяю шалопаю Степке. Никому не доверяю, кроме себя.
— Сынок, случилось чего? — доносится хриплый голос с кровати. Погода сменилась, пошел снег и больному совсем плохо, дышит с трудом, но бодрится.
— Все отлично, Пал Сергеич.
— Ты прилип к окну. О чем думаешь?
— О жизни… о свадьбе. Ты бы очень расстроился, если бы мы со Златой не поженились? — спрашиваю и сразу раскаиваюсь.
Мне хочется дать себе кулаком в нос. Да и вообще хочется крушить всё вокруг, разбивая свои кулаки в кровь.
— Злата… я скоро уйду, а без крепкой мужской руки она пропадет. Я умру спокойно, зная, что ты рядом с моей дочерью. Тебе только доверяю…
Приступ кашля снова накрывает старика, и я спешу помочь ему.
Мы все живем в одном огромном доме. Мне даже приходится делить комнату с моей бывшей невестой, благо в спальне имеется диван, вполне комфортабельный.
Тот маленький домик, в котором я нашел свой сладкий пломбирчик, когда вернулся домой тогда, теперь опустел. Я хотел перевезти туда свою девочку… теперь все пошло прахом.
После очередного чудодейственного укола Павел Сергеевич засыпает. А я спускаюсь вниз, пообедать. Кусок в горло не лезет. Я решаю, что с меня хватит. Павел Сергеевич поймет, он должен меня понять. Вечером расскажу ему все. А пока не стану тревожить старика, пусть спит.
В холле слышится шум, и я иду узнать, в чем дело. У нас очередные гости, чьи-то чемоданы громоздятся у входа, а из гостиной слышатся радостные голоса.
Как меня уже бесит этот спектакль. Слуга уносит часть багажа наверх и меня вдруг привлекают оставшиеся вещи. Сиреневый чемодан и сумка мне знакомы. Это вещи моей Настены.
— Артем, ты не мог бы отвезти вещи своей жене, — почти шепотом спрашивает неожиданно появившаяся рядом со мной Катя. — Просто она просила привезти их ей на работу, а Степе пришлось уехать на вызов. Вот он и подвез меня сюда, вместе с чемоданами.
— Отвезу, конечно. А еще, чей багаж был?
— А это Купер приехал.
Моей радости нет предела, ведь Купер — это личный врач Павла Сергеевича, а это значит, что я могу забрать Настю и поселиться с ней в том домике!
Она простит меня, уверен. Потому что любит, я точно знаю. И соврать не грех сегодня, что меня вызвали в горы, поэтому не ночую дома.
Нашел Купера, отчитался перед ним и удостоверился, что теперь можно вздохнуть свободно, доктор не подведет, ведет старика с самого начала его болезни. Поднялся в спальню и покидал в сумку свои вещи.
Огляделся, здесь все пропитано запахом Златы, приторным сладким ароматом. Аж тошно. Ее вещи везде, куда ни глянь. Привыкла раскидывать.
Вот моя Настя аккуратная, постоянно всё по местам раскладывает. И аромат ее тела такой нежный и свежий, мятный… Ухмыльнулся своим мыслям и, подхватив сумку, двинулся на выход.
Сначала завез вещи домой, проверил, все ли есть в холодильнике. Он оказался пуст, пришлось ехать за продуктами. Потом прибрался в доме, проветрил комнаты.
У камина задержался. Вспомнил ночь, что случилась здесь, в этой комнате. Эх, так повторить ее хочется…
Включил гирлянду. Я решил ее не убирать, моя малышка так любит разноцветные огоньки. Глянул на часы, еще пару часов и поеду за моим медовым пломбирчиком. Сегодня я вымолю у нее прощения, залюблю до потери сознания!
В седьмом часу вечера позвонил Степка и уведомил, что сегодня у меня мальчишник, велел приехать к восьми часам в то самое кафе, где работает Настя. Соберутся все мои друзья. Издеваются, черти. На хрен этот ритуал мне сдался, когда все знают, что свадьба фальшивка? Я им устрою мальчишник, век не забудут!
Приезжаю за полчаса до окончания работы Насти. Присаживаюсь за крайний столик у окна, положив на него букет белых роз, купленных по дороге. И стал наблюдать за ней.
Уставшая и бледная, моя крошка стоит за барной стойкой и протирает бокалы полотенцем, глядя в одну точку. Что-то она мне совсем не нравится. Вид потерянный, глаза поблекшие. Ну ничего, я верну ей радость. Как узнает, что сегодня я полностью с ней.
— Будете заказывать что-нибудь? — неожиданный вопрос оторвал меня от разглядывания любимой фигурки. Девушка в костюме Санты стояла рядом с блокнотом и ручкой наготове.
— Мне Маккиато, пожалуйста. И вот, цветы передайте девушке за барной стойкой.
Я наблюдаю за реакцией моей крошки, надеясь, наконец, увидеть улыбку на ее губах, но Настенка хмурится и резко откладывает розы в сторону. Потом варит кофе для меня и склоняется над чашкой. Я пытаюсь представить, что же она нарисует на молочной пенке. Может сердце, в знак любви?
Когда официантка приносит мой заказ, то смотрит сочувственно, будто жалеет меня. Смотрю в чашку и вижу три слова. Я не могу поверить, что она их написала мне. Поднимаю взгляд на маленькую злючку. Она так же буравит меня своим аквамариновым взглядом, губы поджаты в недовольстве.
«Forget about me»… Забыть про тебя, говоришь. Ну-ну, посмотрим!
Беру чашку с кофе и пересаживаюсь за барную стойку. Несколько минут пью ароматный напиток, совет забыть ее, проглатываю одним махом, облизав губы. Настя молча протирает теперь уже столешницу, но я вижу, как она волнуется. Ее
