29
Вот уже пару дней в деревне царила суматоха. Девушки оживились, готовясь к приходу сватов. Дая с улыбкой наблюдала за ними.
- Не жаль тебе их отпускать? - спросила я, присев рядом с ней на бревно.
- Нет, - повернулась она ко мне, - женщина не может быть счастлива одна. Ей нужны дети и муж. Нас такими создали.
Я молча кивнула. Всё верно. Как бы мы ни жили мирно и спокойно здесь, но в душе у каждой теплилась надежда на счастье. Девушки готовили наряды, собирали ожерелья из сушёных ягод, косточек, перьев и всего, что можно нанизать на нитку. Плели пояса из тонких кожаных ремней. Моё недавнее изобретение. Старый, прослуживший долгий век, пояс почил, распавшись на лоскуты. Подвязывать тесёмками штаны оказалось неудобно, и я сплела несколько полосок кожи вместе, на концах сделал петли. Такое изделие держало шорты лучше и приторачивать к нему оружие было куда удобнее.
- Айя, - подозвала я девушку, пробегающую мимо, - где вы брали краску, которой рисовали на мне узоры?
Она растерянно оглянулась, потом улыбнулась:
- Пойдём, покажу.
Мы вышли из деревни, девушка нашла какую-то невзрачную на вид травку и поманила за собой обратно. Надо признаться, не все здешние растения были мне знакомы. Как, например, мои «противозачаточные» корешки.
Айя привела меня в свою хижину, взяла камешек и тщательно растёрла траву в миске. Зелёный сок, окисляясь на воздухе, почернел.
- Вот, - подняла она к моим глазам плошку, - готово. Можно рисовать
- Дай попробую, - отыскала в сене тоненький прутик.
- Зачем? – Удивилась Айя.
- Увидишь. Сядь поближе, - похлопала возле себя.
Я осторожно подвела девушке веки, подчеркнула форму бровей, сок не раздражал кожу, а значит, безвреден. Чуть раскосые глаза, когда нарисовала тонкую стрелку, стали походить на лисьи. Миловидное лицо от этого выглядело чуть лукавым и загадочным.
- Красотка! - Залюбовалась подругой.
- Что ты сделала? – Удивлённо спросила она.
Да, зеркал здесь нет. Проблемка.
- Поглядись в пруд. Только не намочи лицо.
Мы вместе дошли до водной глади, Айя нагнулась так низко, что чуть не клюнула носом в водоём.
- Это я? – Она довольно улыбнулась, - красиво.
Рядом уже собрались любопытные. Оценив мой «макияж», ко мне тут же выстроилась очередь. Я показала, как подводить глаза, и быстро ретировалась, а то просижу тут до заката.
Сейчас есть дела и поважней. Мы с Киром учились метать копьеметалкой. Для неё он специально сделал короткие копья с узкими наконечниками. Приноровившись управляться с новым оружием, убедились, что оно гораздо эффективней, чем простое копьё. Теперь оттачивали мастерство, чтобы потом обучить и остальных. Кто останется после смотрин.
- С твоей помощью в деревне скоро не будет жителей, - улыбнулся муж, подавая мне криво улетевшее копьё.
- К сожалению, придут ещё, - парировала я, - за несколько месяцев и даже лет, мужчины не научатся вести себя достойно. На это требуются десятилетия.
- А если никого не останется? Что будет делать? – Он лукаво скосил на меня глаза.
- Жить вдвоём, - рассмеялась я в ответ, - будет у нас собственная деревня.
Кир подошёл и обнял меня:
- Мы можем уйти в ту пещеру и жить отдельно. Там безопасно и легко можно себя защитить, - он поцеловал меня в ключицу, отчего по коже метнулись мурашки.
- Нет, милый, пока мы нужны здесь, - обняв мужа за шею, ответила на поцелуй.
- Ты всегда нужна здесь. Мне нужна, - в глазах Кира проскользнула тоска. Он понимал, что мой уход неизбежен, но гнал эти мысли прочь.
Я ничего не ответила. Оправдываться — глупо, что-либо обещать — ещё хуже.
До конца недели деревня кипела, как муравейник, на который наступил нерадивый грибник. Лишь женщины старшего возраста взирали на всё это с иронией.
Вечером после ужина, мы сидели с Кеей, которая, не спеша, обтёсывала палку для древка.
- Почему ты не готовишься к приходу гостей? – спросила подругу.
Та пожала плечами, - не хочу замуж. Одной спокойней. Я теперь воин, думаешь, потерплю, если кто-то начнёт командовать мной? Боюсь, придётся сбежать от мужа обратно к вам, - рассмеялась она.
- А если встретится хороший человек? – Не отставала я.
Кея призадумалась:
- Я никогда не любила мужчину. А мой муж… До сих пор снятся кошмары по ночам. Не смогу забыть те дни, что провела с этим старым уродом. Нет. Мой удел – жизнь здесь, - она обвела рукой вокруг, - быть защитницей нашей деревни.
Ида придерживалась того же мнения, кривясь при одном упоминании о замужестве. Сколько же пришлось им вытерпеть, если даже воспоминания о совместной жизни с мужчиной вызывает такую негативную реакцию? Ничего, кроме отвращения и боли.
Я глянула на Даю, раздававшей какие-то указания. Она ведь тоже даже не желала слышать о мужчинах. Предводительница мало говорила о себе. Знала лишь по коротким рассказам Ины, что её сильно избивал муж, потому что женщина никак не беременела. Даже однажды сломал руку. Бродя по джунглям, когда её выгнали из родной деревни, попала в плен к людоедам. Сбежала и прибилась сюда, сумев подчинить себе всё племя. До сих пор она отрезала волосы под самый корень. Таскать за косы, было любимым развлечением мужа Даи. А ведь женщина по-настоящему мудра и рассудительна. Ей бы детей и внуков воспитывать, наставлять на жизненном пути. В чём-то она исполнила своё призвание, став матерью для всех нас. Но я видела тоску в её глазах, когда она смотрела на резвящихся детей.
Наступил день сватовства. С утра у нас готовилось угощение: мясо, рыба, свежие овощи, млечный сок. Девушек, кто решил принять участие в смотринах, Дая освободила от дел, отпустив «навести красоту». К моему удивлению, даже из молодых девиц не все рвались замуж. Вот уж как надо было постараться, чтобы внушить столь глубокое чувство отвращения к исконно женской сути.
Мы с Киром сидели в сторонке, вырезая копьеметалки для всех. Кея с нетерпением ждала свою, жажда приступить к тренировкам с новым оружием.
Утро только расцвело, вернув на землю украденные тьмой краски. Мир просыпался птичьими трелями, тысячами капель росы, распускающимися бутонами, гомоном зверья в лесу. Солнце любовалось с небес на наших красавиц, которые устроили «банный день» перед сватовством. По здешним обычаям приходить с утра невежливо. Поэтому воинов ждали не ранее, чем к обеду.
А сейчас девушки промывали свои локоны, до скрипа тёрли кожу.
