было очень скучно. Там не происходило ничего! И к тому же беленькие девочки были такими аппетитными, что тотчас появлялось искушение воспользоваться своим десертным блюдом незамедлительно, а этого никак было нельзя допустить. И в конце концов он перестал туда смотреть, выдав на прощание порцию страха и подчинения всем — и девкам, и их надсмотрщикам.
Столько, чтоб хватило надолго.
Прошло несколько месяцев, может быть — год. Дни летели сплошной чередой, насыщенные вкусным страхом, изобретательной похотью и кровью, о, да. Да и те двое в подвале всё ещё были живы. Время от времени он слегка позволял им прийти в себя и вынырнуть из глубин сумасшествия — тогда следующие посещения снова становились острыми и безумно весёлыми.
Он значительно окреп за это время, стал более плотным, что ли. Демон чувствовал, что приближается правильное время для большого ритуала. Для ритуала, который позволить ему вырасти и контролировать территорию гораздо больше, чем три километра в диаметре.
Наконец, он решил, что нужный день наступил, и отправил крестьянина, доставлявшего в монастырь сыры, за своим изысканным десертом…
ОГОНЬ
Новая Земля, Швис, тёмный монастырь, 03.09 (марта).0055
Демон
Он стоял посреди монастырского двора и следил за въезжающими в арку ворот телегами несколькими парами глаз. И не верил ни одной из них.
— Что это⁈ — в модуляциях голоса отца-настоятеля явно прорезался глухой рык.
Однако, крестьянин, за прошедший год отупевший почти до состояния скотины, только захлопал глазами:
— Это ваши девки, отец настоятель. Что с хутора.
Глаза настоятеля налились красным.
— С хутора?
Изредка кидаемые в сторону дальнего посёлка взгляды говорили о том, что там живут, возятся по хозяйству какие-то людишки. Преимущественно женщины. Внимательнее демон не смотрел, опасался сорваться, потратить заначку раньше времени. Но — эти??? Эти вовсе не были похожи на изысканную белую кровь. Это был какой-то сброд, сплошное убожество — кривоногие, худые, перекошенные… И ни одной белой. Отребье с цветных рабских торгов, которое никому не пригодилось.
Оставался единственный шанс — шанс на то, что бестолковый крестьянин перепутал приказание. Горло отдалось инфернальным шипением:
— С-с-с-с как-х-х-х-ого х-х-хут-т-тора-а-а-ах-х-х???
— Так с дальнего. Велено было там одних девок поселить — вот они, девки, — мужик затоптался, чувствуя явное недовольство начальства, и привёл решающий, с его точки зрения, аргумент: — Куплены с рабского каравана, незадорого, по распродаже. Экономно…
— А преж-ш-ш-шние к-худа делис-с-с-сь???
— А-а-а… прежние-то — их брат Шимас и тот, второй, ещё прошлым летом увели…
Демон метнулся, раскидывая во все стороны щупальца контроля, отыскивая жирных лентяев… Которых, действительно, нигде не было! Они сбежали!!!
— Р-Р-Р-Аргх!!! — ярость свилась тугим комком, выплёскиваясь… Посыльный вспыхнул факелом и в пару секунд рассыпался пеплом! Воистину, гонец, приносящий плохие вести, сам подписывает себе приговор!
— Р-Р-Р-А-А-А-А-Аргх!!! — ярость была столь осязаемой, столь переполняющей, что её невозможно было удержать!
Ярость хлестала из каждого, кто носил в себе тьму, расплёскиваясь огнём. Привезённые девки не успели даже испугаться. Сгустки огня взметнулись — и опали…
Они превратились в пепел все. Все до единой. И пропахшие ими вонючие телеги тоже. Настоятель тяжело дышал. Он ощущал это в себе — силу, всемогущество, власть! Это был высший дар! А отступники… Отступников следовало наказать…
Демон прислушивался к новым ощущениям, слегка успокоившись. Да, он по-прежнему не мог расширить зону своего охвата. Зато теперь у него был огонь! Скопленная почти за год энергия нашла себе иную форму. Что касается беглецов — наказать их требовалось максимально жестоко. Однако же, разделять свои вместилища опасно. На сгусток подчинения он больше не надеялся. Совершенно очевидно, что в отдалении энергия его воздействия значительно слабеет. Этак можно снова себя растерять!
— Брат Перкус!
Помощник остановился за его плечом, взрыкнул:
— Слушаю, отец.
— Собирайтесь все. Мы выясним, куда ушли предатели. Проследим их путь. Мы должны примерно наказать их.
— А девы?
Настоятель резко развернулся. Две пары наполненных огнём глаз уставились друг на друга.
— А дев вернём! Так или иначе, они исполнят своё предназначение.
ТЬМА В СЕРЫХ ЗЕМЛЯХ
Новая Земля, Мухим-Шахри, базар, 13.10 (апреля).0055
Бохша косой
Уже второй посыльный мальчишка прибежал с новостью, что целая толпа оч-чень подозрительного вида монахов шастает по рядам и выпытывает у людей подробности прошлогоднего торга в Курбан-байрам.
С чего бы такой интерес?
Хозяин базара следил за своим владением сквозь резные решётки — его «офис» находился на втором этаже конторы, и с этой высоты он имел полное неудовольствие наблюдать наводнивших яркий базар чёрнокапюшонников.
Посетители были… странные. Они явились на рынок, зная, что почти год назад двое жирдяев в таких же рясах привели с севера караван из пятидесяти белокурых девственниц.
И бо́рзо они расспрашивали, вот что.
Вон ещё один пристал к торговцу платками. Тот съёжился. Даже удивительно, Жакбар обычно за словом в карман не лезет, не заметишь, как пол-лотка у него скупишь… Неужели так не по себе? Монах повернулся в сторону Бохшиного офиса… От резанувшего чувства опасности неприятно засосало под ложечкой. Бохша поспешно отступил вглубь комнаты. Из-под капюшона как будто смотрела тьма.
Ай-яй-яй, нехорошо как… А может, к брату собраться, съездить? Пришло же письмо как раз, отец прихворал? Собрать лекарства, не с посыльными отправить, а самому отвезти, проявить почтение? Срочно, срочно. А про этих гостей незванных мы и слыхом не слыхивали, вот так!
Бохша поспешно всунул ноги в шлёпанцы и заторопился к двери… которая едва не саданула ему по носу!
— Добрый день, уважаемы господа! — три чёрных капюшона надвигались на него молча; он отступал назад, пока диван не толкнул его под колени. — Желаете торговое место? Сегодня как раз акция, месяц бесплатно! — монахи нависли над ним. — Люля-кебаб в подарок и бесплатный чай три раза в день, э? — пролепетал Бохша, сам плохо понимая, что говорит, и окончательно замолк.
— Где он? — прорычал тот, что в середине.
— Э-э-э… Кто? — Бохша попытался приободриться. — О ком вы хотите узнать, уважаемые?
Средний монах протянул руку и прихватил его за ворот. Под капюшоном, казалось, загорелись два багровых пятна, словно горячие угли.
— Человек, который увёл наших дев?
Бохша крупно сглотнул:
— Я слышал, у него был заказ на блондинок. Для бурят. Это на юг. Пятьсот километров. Через перевал. Он ушёл и сюда больше не приходил. Это то, что я знаю точно.
— Имя?
— Джу… — Бохша поколебался, но тут багровые пятна словно налились огнём, в котором проступили чёрные вертикальные зрачки, и Бохша испуганно пролепетал: — Джумагулы! М-м-машимбе-беков…
— Где он?
В горящие уголья не было никакой силы смотреть.
— Р-раньше он ж-жил на юге, к-кажется, в Х-хушо.
Капюшоны переглянулись.
— Что ещё?
Бохша почувствовал себя сушёным урюком, забормотал торопливо…
— Т-т-только слухи. Говорят, рядом с п-п-перевалом русский мужик основал новое баронство. Говорят, Джума по…-поссорился с ним, когда вёл мимо караван…
Монах поддернул мелкого Бохшу повыше, и ткань шёлковой рубахи противно заскрипела. Воздуха резко стало меньше, Бохша задёргал ногами и придушенно засипел.
— Где девы?
— Ходили слухи, что девушек забрал новый барон… Больше я ничего не знаю, клянусь, клянусь!
Его толкнули на диван, тяжёлые шаги протопали к выходу, хлопнула дверь. Ноги противно дрожали. Да всё дрожало! Показалось или нет, что на руках у этого были чёрные, словно обсидиановые, когти? И такие же острые? Бохша подскочил к зеркалу, трясущимися руками расправил рубаху и с ужасом обнаружил несколько разрезов вокруг ворота. Метнулся к решётке. На базаре почти не осталось людей. Ещё бы! И продавцы, и покупатели, напуганные такими расспросами, торопились домой. Вон, на площади, целая толпа этих чёрных. Вроде уходят. Боги смиловались, пронесло!
ТЕНЬ ТЬМЫ
Новая Земля, замок Серый Камень, 02.01 (мая).0056
Владимир Белый Ворон
Барону снился сон во сне.
В том, глубинном внутреннем плане, была зима.
Лес — холодная тайга, заваленная снегом по пояс — скрывал в себе нечто.
Лес застилало снегом, летящим огромными хлопьями.
Серая кора деревьев, серые тени, глухая, зимняя зелень зимнего хвойника вперемешку со снежной рябью сливались в невнятную тревожащую тьму.
Полог снегопада разорвала тень — слишком стремительная
