настоящий. Точно ли я всё просчитал? Нигде не ошибся? Это не пляжные шулера, люди серьёзные и, судя по истории с Мухой, безжалостные. Их именно обыграть надо сначала, чтобы они кругом неправы оказались, если выкручиваться станут.
Справится ли Алла? Мы с ней первый раз в таком серьёзном деле вместе. Вдруг струсит, да и бросит меня тут одного, на растерзание. Вроде как понятно всё, и в то же время я тут один среди чужих в полной изоляции. Как в подводной лодке, иду по приборам.
— Можно ещё минералочки? — прошу.
— Жанна, принеси! — кидает «Адмирал» команду, словно собачке.
Та безропотно поднимается из кресла и приносит мне воду, на этот раз перелив в хрустальный стакан. Идёт, покачивая бёдрами, а когда ставит минералку передо мной, невзначай прижимается к плечу мягкой грудью. Эльдар не реагирует, все присутствующие не сводят с меня глаз.
Делаю глоток и прокашливаюсь.
— По червонцу, так по червонцу, — говорю, — раздавайте.
Глава 21
«Адмирал» небрежно, напоказ тасует колоду. Я сдвигаю. Карты парами ложатся на мягкую скатерть. Сама собой за столом устанавливается тишина. С раскладами они не мухлюют, это я уже определил. Может, ловкости не хватает, а. скорее всего, надобности нет, потому что фокус в другом состоит.
Крапа тоже нет, тут не пляжные «каталы» собрались, у них тут всё «по-честному» за одним маленьким исключением, так что не подкопаешься. Пожалуй, если бы не мой рейд днём ранее, я бы и не догадался в чём дело, а даже если бы и «выкупил», то сопротивляться бы и не смог, пожалуй. Сам бы соскочил, а вот долг Мухи отыграть бы уже не смог. Уж больно выглядит всё конспирологически и натянуто.
«Адмирал» сидит напротив меня, Эльдар по левую руку, а Николай по правую. Игра идёт спокойно. Я объявляю «шесть на пиках» и забираю свои, потом по очереди играют «Адмирал» и Эльдар. Потом идут два круга «распасов», на которых Николаи и я записываем себе «в гору» одну и две соответственно.
Стандартный преферанс — игра стратегическая и медленная. В консервативной «Сочинке» можно одну пулю целую ночь расписывать. Нет там особых неожиданностей. Не приспособлена она для ошкуривания лохов в экспресс-режиме.
В таких случаях больше в ходу вариации с повышенной азартностью. Такова упомянутая мной «Ленинградка», с её «карательными» распасами.
Мы играем в самый жёсткий вариант Ленинградки. Распасовка идёт прогрессирующая. Если в первом круге за каждую взятку «в гору» пишется 2 очка, то во втором круге уже 4, в третьем 8 и так далее по нарастающей.
Выйти на каждом круге тоже всё сложнее. Если после первого достаточно «шестерной» игры, на втором требуется «семирная», на третьем «восьмирная», а дальше, обычно не дотягивают. У кого-нибудь, да не выдерживают нервы. Потому как штрафы за недобор при выходе тоже удваиваются.
Радио в соседнем номере предлагает: «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер». «Адмирал» с улыбкой пасует, Эльдар тоже. Мне на распасы не хочется крайне. У меня на руках длинные пики и червовый марьяж. Туза не одного, но это не показатель. Напихают взяток при таком раскладе только так. На третьем круге это уже по 8 «в гору» за каждую.
Любопытно, в колоде четыре туза. Значит, у моих соперников либо у каждого по два, либо три, и один. Пасовать на трёх тузах, если верить старой байке, способен только начальник станции «Жмеринка». Говорят, его за такие фокусы сам Нестор Махно расстрелял.
Либо кто-то здесь хочет повторить его подвиг, либо тузы лежат в прикупе. Рискую, объявляя «семерную» и забираю из прикупа мусор, мелкие крестушки.
Меня сажают без трёх. Подключаем математику и имеем 24 в гору, а поскольку штраф удваивается, то это уже 48. Переводя на язык денег — четыреста восемьдесят вистов или четыре тысячи восемьсот рублей.
— Магомету не идёт карта, Магомету пишут в гору, — посмеивается «Адмирал».
— Раздавай, — говорю. — Не мели языком.
Звучит грубо, но в моём положении оправданно. За пару минут я лишаюсь всего своего прошлого выигрыша.
— Со всем нашим удовольствием, — сообщает он.
На «ровной дистанции», немного улучшаю своё положение. Играю «шестерную», а потом и «семерную». На вистах оставляю «без одной» Эльдара. По классу игры соперники мне значительно уступают, верные расклады не ловят, но в критических случаях чудесным образом оказываются в курсе моих карт.
Снова случаются распасы. Врубается радиоприёмник, на этот раз удивительно в тему. «А горы всё выше, а горы всё круче, а горы уходят под самые тучи», — декламирует бодрый голос. «Адмирал» и Эльдар пасуют, и седой мужчина с любопытством поднимает глаза на меня. Мол, как поступите, молодой человек?
— Пас, — говорю, — Вы, товарищ адмирал, конечно, не полковник, но правил это не отменяет.
Намекаю на поговорку: «Полковник был большая сука — он пасовал при трёх тузах. Ему придумана наука — он девять взял на распасах». Немного ошибаюсь, тузы оказываются у Эльдара. Берёт он не девять, а восемь, что тоже замечательно. Цифра у него на горе мигом повисает астрономическая.
Эльдар охреневает, и оглядывается на лидера этой компании, с выражением «да что же это творится, люди добрые?». У самого «Адмирала» на лице даже не досада, а сплошное изумление. Он вертит шеей, прислушиваясь к звукам, доносящимся из за стенки. Радиоприёмник смолкает на полуслове, и в комнате устанавливается звенящая тишина. Слышно даже, как Жанна страницами шуршит.
В следующем круге раздаёт «Адмирал». Эльдар, струсив, пасует, чтобы выйти из распасов, надо объявлять «восьмерную».
В соседней комнате гудит пылесос. Может, там горничная развлекается? Поработает немножко, потом радио послушает, потом снова за работу?
— Пас.
Николай мнётся, его щёки сильно краснеют, словно он сидит на морозе. «Пловец» кидает жалобные взгляды на «Адмирала», тот едва заметно кивает.
— Восемь пик.
— Пас, — Эльдар пытается подыграть приятелю, надеясь, что у меня мусор.
— Вист, в открытую.
Николай явно погорячился. Я сажаю его «без четырёх». Даже отвлекаться на подсчёт пока не буду, но долг Мухи, я, кажется, отыграл. Самое славное, что эти ребята в полной растерянности. Они волнуются и начинают ошибаться. А я громлю их в полном соответствии с карточной наукой.
Дольше всех держится «Адмирал», но и он не выдерживает и заявляет мизер, в который я загоняю длинный «паровоз» из пяти взяток.
— Да что за фуфло⁈ — вскакивает из за стола «Пловец». — Я сейчас вернусь.
— Если игру прерываем, то рассчитываемся немедленно, — говорю. — Или доигрываем, и после решайте все свои неотложные дела.
— Слышь, фраер, ты мне не указ! — тут же вызверивается Николай.
Он быстрым шагом направляется ко входной двери, распахивает её и утыкается носом в монументальный торс Игорька. Того самого борца-вольника из «Трудовых резервов», который очень любит крем-брюле и с которым мы познакомились на Массандровском пляже. Откуда Игорёк взялся в «Приморской» гостинице? Я пригласил, разумеется. А то советские деньги плохо подходят для переноски крупными суммами. Надорвусь еще.
— Вы номером ошиблись, — лепечет «Пловец».
Перед Игорьком он не смотрится абсолютно. На полголовы ниже и почти вдвое уже в плечах.
— Это ко мне, — говорю, — кореш мой. Заждался, видимо, заскучал. Мы скоро! Мы ведь скоро?
— Д-да, — внезапно начинает заикаться «Адмирал».
— Ну вот и отлично, — говорю Игорьку, — Ты присядь пока, с девочкой, вон познакомься. Её Жанна зовут.
— А я Игорь, — говорит борец, — здрасте.
Кресло под ним отчаянно скрипит.
* * *
Причина побед моих соперников становится понятна мне ещё вчера. На балконе прямо напротив раздвинутых штор на подоконнике стоял бинокль, а рядом с ним размещалась деревянная табуретка для той ленивой жопы, которой приходилось наблюдать за игроками.
Я приложился к биноклю. Позиция спиной к окну у наблюдателя как на ладони. Даже если держать карты «поближе к орденам», самому-то игроку заглядывать туда всё равно нужно.
Значит, у играющих есть союзник, который полностью в курсе расклада у фраера. Но это ещё половина дела. Надо как-то передать информацию за стол. Это не будущее, в котором существуют «кликеры». Такие чудесные устройства, которые крепятся прямо к телу, и по радиосигналу вибрируют или, в варианте для мазохистов, колют иголкой в ритме азбуки Морзе.
В эти годы подобное устройство тоже возможно, только выглядеть будет слегка тяжеловато. Вроде как в фильме: «Приём-приём… доцент тупой, но аппаратура при нём».
Внимательно осматриваю балкон, не нахожу никаких подсказок. Пожалуй, единственная странность, это сильно стёртая краска на перилах у самой перегородки слева. Везде она свеженькая, а там дерево видно.
Так, раскинем мозгами. Откуда берётся человек на балконе? Сидит там безвылазно все несколько часов игры?
