в стране лилипутов. Понимая, что бросается в глаза, он словно старался стать меньше, заходил за углы, нагибался над витринами, доставал из кармана какие-то бумажки и с серьезным видом их рассматривал или стоял, прислонившись к стене и делая вид, что звонит. Лина выходила из бутика, он вздыхал с облегчением и шел следом, стараясь не упустить ее в толпе.
Удивительно, раньше он не замечал, как много здесь женщин. Хотя в последний раз он был здесь в прошлом году, если не считать того, когда они столкнулись, и она опрокинула стаканчик с кофе. Шибаев шкурой чувствовал, что заметен и бросается в глаза, его уловки оставаться незаметным никого не могут обмануть – он ловил на себе подозрительные, как ему казалось, взгляды женщин. Ему не приходило в голову, что они смотрят на него как на здорового красивого мужчину, с удовольствием и интересом, и он выдумывал себе бог весть что. Голова раскалывалась, мир вокруг слегка покачивался. Чертово кресло! А на вид вполне удобное. И коньяк из бара ее покойного мужа. Теперь еще лавки с тряпками… Пора завязывать, Шибаев. Что ты пытаешься себе доказать – черный человек существует? Живьем или как символ? В ее больной голове? И поэтому толкаешься в толпе, вызывая нездоровое любопытство: а чего это он крутится около лавок с женскими тряпками?
Она выходила из очередного бутика, и он вздыхал с облегчением. Конечно, Шибаев преувеличивал, в толпе он был не единственной мужской особью, имелись и другие, с женами или подругами, скучающие, торчащие у примерочных кабинок, бросающиеся по первому зову оценить и типа высказать критические замечания – на самом деле от них требовался один лишь «одобрямс». Одного такого скучающего Шибаев заметил на втором этаже – парень, казалось, повторял все его телодвижения: пялился в телефон, рылся в карманах, изучал какие-то бумажки. Высокий, черноволосый, узкоплечий, в джинсах и черной футболке. Шибаев видел его торчащие лопатки и заросший затылок. Его внимание привлек еще один, здоровенный бугай в черных очках, с кучей фирмовых торб в одной руке и мороженым – в другой. Потом еще один, маленький, суетливый, похожий на карманного воришку – он как-то подозрительно терся около женщин, иногда касался их плеча или локтя и тут же отскакивал. Был еще один, сутулый и седой, с палкой, стоящий около бутика как часовой, видимо, ожидая супругу. Шибаев видел, как из дверей выпорхнула молодая женщина, почти девочка, старик встрепенулся и поспешил ей навстречу.
Увлеченно рассматривая окружающих, он едва не пропустил Лину – она вышла из бутика с фирмовой торбой, неторопливо пошла вдоль рядов и, постояв нерешительно, свернула направо к небольшому кафе, скорее прилавку с двумя столиками. Взяв кофе, она присела за дальний столик, полускрытый деревом в керамическом горшке. Шибаев схоронился за киоском с прессой. Толпа обтекала его, ему показалось, что в ней мелькнул парень с торчащими лопатками. Он видел, как Лина вдруг вскочила и вскрикнула. Инстинктивно Шибаев рванулся к ней, но остановился, не заметив опасности – она была одна. Она стояла около столика, промокая залитую блузку салфеткой. Он заметил перевернутый стаканчик и лужу на столе. Она опять пролила кофе! Шибаев ухмыльнулся и почувствовал, как у него внутри разжимается железный кулак. Эта нескладеха опять облилась кофе! Он почувствовал особенно остро, что опрокинутый бумажный стаканчик, кофейная лужа, растерянное лицо Лины, то, как она оттирала испачканную блузку, делали ситуацию со слежкой смешной и нелепой. Дурак ты, Шибаев, какая слежка? Зачем? Она на виду, одинока, беззащитна, нигде не бывает… зачем следить? Черного человека нужно поджидать у нее дома. Если он существует. Если!
Держась на приличном расстоянии, он проводил ее на парковку. Девушка время от времени останавливалась и рассматривала испачканную блузку. Ему вдруг пришло в голову… он спросил себя: а что бы он сделал, если бы она забыла в кафе сумку? Бросился догонять или выдержал фасон, сделав вид, что его тут не было?
Он наблюдал, как она села в свой черный внедорожник, двигатель взревел, и машина, виляя, медленно покатила с парковки. Все, Шибаев, свободен, сказал он себе. Теперь перекусить бы… Он вдруг почувствовал удар под дых, и перед его мысленным взором закачалось прекрасное видение блюда с жареной картошкой и котлетами. Домой? Он вспомнил пустой холодильник… не пустой, конечно, сыр, масло, даже пельмени – пожалте, бутерброд и пельмешки – сам, своими руками, и Алик не нужен. Парковка около ресторанчика «Паста-баста» была полупуста, и он, недолго думая, свернул под красочную арку с улыбающимся фанерным человечком и надписью: «Добро пожаловать».
Глава 19
Неожиданный разговор в ожидании пиццы
Оставив машину, он вошел в полутемный и полупустой зал, огляделся и заметил сидящего около окна Алика Дрючина, деловито чиркающего ручкой в блокноте. Шибаев подошел к столику, отодвинул стул и сел. Алик оторвался от блокнота и сказал неприветливо:
– Ты что, следишь за мной?
– И тебе доброе утро, Дрючин. Конечно, я ведь ищейка, а ищейка не должна выходить из формы. За неимением гербовой, как ты говоришь, пишут и на простой. А как ты догадался? – Он махнул рукой девушке-официантке.
Алик промолчал.
– Ты уже заказал? – спросил Шибаев.
– Я уже съел, – сдержанно ответил Алик.
– Пиццу?
– Нет.
– Слушай, ну, виноват, Дрючин, извини. Так получилось. Ты же знаешь, где я был.
– А телефон зачем отключил?
– Разве? – Он достал из кармана мобильник. – Черт, действительно!
Получилось фальшиво. Алик еще больше насупился, а Шибаев почувствовал себя дураком, причем во второй раз за сегодня.
– Ладно, согласен, Дрючин, скотина! Если честно, сам не знаю, как это получилось, я не собирался оставаться на ночь…
– Ты спишь с ней?
– Нет. Честно! Она спала на диване, а я – в кресле.
– У тебя помятый вид, – обличил Алик. – Как будто ты ее…
– Говорю же, нет! – перебил Шибаев. – Она не в моем вкусе, и потом она клиентка.
– Так ты согласился?
– Потенциальная клиентка. Пока – нет.
– То есть ты задаром сидишь в ее доме и ждешь черного человека? Не надо нас дурить! Нам еще разгребаться с Мольтке, а ты путаешься с этой неадекватной!
– Мне пиццу, – сказал Шибаев девушке-официантке. – Какая самая ходовая?
– Можно неаполитанскую, с салями и ананасами, очень вкусно. Что будете пить?
– Пиво. А потом кофе. Ему – то же самое.
– Я не буду, – сказал Алик.
– Надо поговорить, Дрючин, хорошо, что я тебя встретил.
Алик негодующе фыркнул.
Девушка убежала. В стеклянном кубе напротив Шибаева появился тощий юноша в тельняшке и круглой белой шапочке с помпоном, с синим платочком на шее. Марекьяре,
