или нет. Не дождавшись, поэффектнее установила свой мешок и повернулась к дому.
– Екатерина? – уточнила Лайма.
«Нет, папа римский», – захотелось ответить Кате, но вслух она коротко подтвердила:
– Да.
– Нам надо поговорить. Вы пригласите меня в дом?
– Хорошо.
Что, они с Жуковым сговорились? Сперва он, теперь она. А может, и впрямь сговорились? Притворившись, будто ревнует к Лайме, не попала ли Катя случайно в точку? Жуков уверял, отношения с Лаймой у него чисто коммерческие, однако можно ли ему верить? А даже если и так – коммерция для директора важнее чувств.
– Вы здесь живете? – с изумлением осведомилась Лайма, оглядевшись по сторонам. – Почему бы вам не нанять домработницу, хотя бы приходящую?
– Мы, безработные, не можем себе этого позволить, – смиренно объяснила Катя.
– Когда моя домработница выйдет из отпуска, могу ее сюда на денек прислать. Все равно она половину времени бездельничает.
– Боюсь, деньком тут не обойдешься.
Лайма брезгливо провела пальцем по пыльной столешнице.
– Женщина, которая так ведет дом, вряд ли когда-нибудь выйдет замуж.
– Некоторые находят счастье не в личной жизни, а в труде, – поведала Катя, изо всех сил стараясь сохранять серьезность.
Заявление о труде на фоне неприбранной квартиры и отсутствия работы не выглядело логичным, однако Лайме, похоже, понравилось. Или та, наконец, сообразила, что, явившись в роли просителя (что еще могло привести ее к Кате?), следует вести себя подоброжелательней.
– Артему не следовало вас увольнять. Я могу похлопотать, и вас восстановят.
Прямо-таки каждый готов вернуть Катю обратно в «Арт». Если б еще хоть кто-нибудь поинтересовался ее собственными желаниями…
– Спасибо, я нашла другую работу. Гораздо лучше.
«Мастером чистоты, – закончила про себя Катя. – Как раз мое амплуа. Чем ты да Жуков, лучше ведро и тряпка».
Лайма выглядела обескураженной. Похоже, Жуков если и сообщил ей о своем визите к Кате, то не во всех подробностях. В частности, отказ вернуться в издательство он утаил. Что вовсе не означало отсутствие между парочкой близких отношений. Не исключено, отношения были настолько близкими, что определенные моменты прошлой ночи Жуков раскрыть побоялся.
«Ну и чем же ты теперь будешь меня покупать?» – ехидно размышляла Катя, не прерывая молчания.
– Напои меня кофе, – неожиданно попросила Лайма. – Я страшно устала.
Ее голос звучал не так, как обычно. Не холодно и высокомерно, а доверительно и тепло.
– Хорошо, – согласилась удивленная Катя. – Пойдем на кухню.
– Я давно хотела у тебя побывать. Ты всегда была мне интересна.
– Да?
– Ты сразу выделяешься неординарностью, а я очень это ценю. Даже восхищаюсь. У тебя здесь уютно. Видно, что живешь, как тебе нравится. Хотела бы и я так.
– И что мешает?
– Публичный человек не может себе этого позволить. Сразу выпадешь из обоймы. Если оформишь дом по своему вкусу, а не у модного дизайнера, таблоиды напишут, что ты разорена. И пошло-поехало. А я привыкла к деньгам.
«Обременительная привычка», – подумала Катя. Ее удивляло – неужели Лайма считает, что можно несколько лет смотреть на человека сверху вниз, затем вдруг поманить его дружелюбием – и тот поверит. Но одновременно Катя не могла не восхититься профессионализмом Лаймы. Очень хотелось принять милые комплименты всерьез, мешал лишь природный здравый смысл да воспитанная чувством юмора слабая восприимчивость к лести. Такие обволакивающие, интимные интонации Лайма, наверное, приберегала для тех, кто был ей по-настоящему нужен. Теперь понятно, почему ей удалось сохранить связи на телевидении, даже уволившись из рекламной компании.
«Или я слишком цинична? – засомневалась Катя. – Похоже, она говорит искренне». Но потом вспомнилась Таня, ее манеры, выражение лица, и приветливость Лаймы показалась не только чрезмерной, но и нарочитой. Между естественностью и прекрасной актерской игрой все же есть различие, трудноопределимое словами.
«Надеется поймать меня на удочку, – решила Катя. – Ну-ну, попробуй». То, что она сама регулярно занималась тем же, даже не пришло ей в голову.
– Турищев вряд ли оставил тебя в бедности.
Лайма вздрогнула от обращения «на ты», однако стерпела. В конце концов, она начала первая.
– Я не ожидала его смерти и сделала опрометчивые шаги. Позволила Артему подписать контракты, которые теперь мне невыгодны, вложила деньги в пиар.
Это полностью согласовывалось со словами Жукова. Лайма между тем продолжила, наклонившись к Кате совсем близко:
– Вся моя надежда – на доходы с последней книги. Завтра презентация. От нее все зависит, а никого еще не арестовали…
Катя почти испытала симпатию к Лайме. Та не притворялась, будто жаждет отмщения за смерть мужа, а честно заявила – люблю деньги. Кто их не любит?
– Не понимаю, почему для презентации так важно найти убийцу.
– Потому что унаследовала все я, и каждый думает – она выжала мужа, как лимон, а потом убила.
Катя пожала плечами.
– Разве у тебя нет алиби?
– К счастью, да. Федор пытался его разрушить, но при всей ненависти ко мне врать полиции он боится. Мне повезло – сперва Артем говорил по телефону с Костей Шагучем, а потом я все время была с Федором. Полиция претензий ко мне не имеет, однако сплетни – это другое. Не объяснишь же каждому, как я тебе. Да еще этот Федор…
– Что Федор?
– Он отказывается говорить о моем алиби с посторонними. В полиции он был вынужден все подтвердить, а остальным намекает, что мужа убила я. Он грозит сорвать презентацию. Защищает эту девчонку, Ирину, даже перед полицией. А кто, если не она? Я знаю, Полухин хорошо к тебе относится. Объясни ему ситуацию. Рано или поздно девчонку придется арестовать, так лучше сделать это сейчас. Для всех лучше.
– Не придется, – возразила Катя. – Ира не убивала.
– Откуда ты знаешь?
– Тайна следствия, – улыбнулась Катя.
Наверное, не следовало болтать, но захотелось хоть немного помочь Денису. Если Лайма поверит, что есть доказательства Ириной невиновности, перестанет требовать от парня невозможного.
Лайма посмотрела куда-то вдаль.
– То есть она не могла… да, теперь понимаю. Но тогда кто? У тебя есть список посетителей сайта. Кто-то из них?
– Откуда ты знаешь про список?
– От Костика. Покажи мне.
– Он не у меня, – легко соврала Катя. – У Тани. А она ни за что не покажет. Такая строгая…
Лайма машинально взяла кусок сухого торта, выставленного Катей на стол, но вздрогнула, словно укушенная змеей, в ужасе уставившись на свою руку.
– Что? – испугалась Катя. – Сердце?
Еще не хватало получить себе на шею второй труп из того же благородного семейства! Тут даже лояльный Денис не поверит в случайное совпадение.
– Я никогда этого не ем, – сообщила Лайма, судорожно оглядывая коробку. – Сколько тут калорий?
– Он же без крема, – утешила Катя. – Низкокалорийный.
– Все равно. А вкусно-то
