было уже очень давно.
Поднимаюсь.
— Я бы сам тебе все показал. Ты могла попросить. Или спросить, о чем хотела. Мы же можем просто поговорить.
Он с ума сошел? Я… я… ничего не могу вымолвить, каждое слово застревает в горле и жжет гортань.
Даже не размыкая губ, я разворачиваюсь в желании убежать от Акрама и поскорее остаться одной.
Мне сейчас так неловко и досадно, что я готова закрыться в маминой спальне и не выходить оттуда, пока не наступит завтра.
Мужские руки мягко обхватывают мои плечи, заставляя меня остановиться. Акрам нежно обнимает меня, утыкаясь губами в шею.
— Я не буду тебя ни о чем таком спрашивать. Я просто тебе больше не верю… и ни один твой ответ этого уже не изменит. Если тебя это порадует, то я очень жалею, что прикоснулась к твоему телефону.
— Я, наверное, на твоем месте поступил бы точно так же. Но мы можем это обговорить. Зорь…
— Не надо, — я пытаюсь выкрутиться, отодвинуться от него, но его руки и губы такие заботливые и нежные…
— Иди ко мне, — настаивает он, заставляя вместе с ним занять место на диване. Он наклоняется и поднимает с пола свой телефон. Я сижу спиной к нему: стыдно оборачиваться, а Акрам и не настаивает на этом.
Мгновение, и светящийся экран возникает перед моим лицом. Акрам вводит четырехзначный код, снимая блокировку.
— Смотри, — натягивает он мои нервы еще сильнее.
— Решил ткнуть меня носом, как котенка? — выдавливаю я из себя, отворачиваясь.
— Нет конечно. Хочешь — проверяй. Вот. Пожалуйста. Я сижу рядом, готовый ответить на любые вопросы. Начнём с сообщений?
Он нажимает на соответствующее приложение. Очень медленно пролистывает диалоги. Не хочу смотреть, но как под гипнозом я прочитываю имена контактов, с кем он переписывался. Почти всех я знаю. И с работы, и друзей, и родственников. Он со всеми меня знакомил, с девушками некоторых его друзей я даже сейчас общаюсь. Не близко, конечно, но все же.
— Ниже? — уточняет он ровным голосом.
— Если ты все удалил, это не прибавляет нам никаких шансов. Ты прекрасно знаешь, что именно там было. Ты прекрасно знаешь, что я так не смогу.
— Что тогда прибавит нам шансы?
— Ничего.
— Я удалил все уже давно. Сейчас там ничего нет. Давно — было, да. Я признаю. Признаю, что ошибся. И если бы у меня появилась возможность вернуться в прошлое и все исправить, я бы это сделал. Что сейчас могло бы нам помочь, Зорь?
— Ничего. Акрам, не надо!
— Продолжим. Звонки. Давай вместе пролистаем.
Он открывает недавние вызовы. Смотрим все: пропущенные, исходящие, входящие. Много не внесенных в контакты номеров, однако, все остальные мне известны.
— Это все или курьеры, или по работе, или что-то еще. Я готов перезвонить на каждый прямо сейчас, только пальцем покажи.
— Перестань, это глупо.
— Мне это неважно. Если тебе станет легче, то я это сделаю.
— Нет, мы этого делать не будем, — отмахиваюсь.
— Вот соцсети.
По очереди он открывает разные приложения, листает медленно, а я зачарованно вчитываюсь в имена людей, с которыми он в последнее время общался. Акрам коротко поясняет по некоторым женским контактам.
Он удерживает меня крепко, и, пока я на него не смотрю, мне становится немного легче.
Неожиданно телефон оказывается в моих руках, потрясенная я деревянными пальцами блокирую экран, крепко-крепко сжимая металлический корпус.
— Смотри все, что тебе нужно.
— Акрам, я не хочу больше.
— Смотри, Зорь. Ты же искала что-то. Вот, я сниму все блокировки, заходи в любую переписку. Смотри. Если тебе так будет спокойнее — давай.
— Я не стану, — мрачно заявляю я, вкладывая мобильный обратно в руки Акрама.
— Не гони меня, пожалуйста, — обреченно шепчет он мне в волосы. — Я без тебя не могу.
Темнота опутывает нас, пронзительная откровенность раздирает душу.
— Неправда. Тебе хорошо без меня было.
— До тебя я чувствовал себя сломанным. Обмазанным черной краской. Никому не нужным по-настоящему. Не достойным ничего хорошего. Я жил во мраке, не задумываясь о том, что может быть как-то иначе. Что жизнь может оказаться иной и можно ценить совершенно другое. Ты освещала мою душу понемногу. Сначала рассеялся туман, потом стало светлее. Еще и еще, пока солнечный свет не затопил все вокруг, преобразуя все собой. Раньше я как будто беспробудно спал, тонул в пороке, не внемля человеческим ценностям. В моей жизни были люди, которых я ненавидел. Они и сейчас остались, но я отношусь к ним иначе. Мне просто на них наплевать. Все это уже отодвинулось далеко-далеко. В моей жизни забрезжил рассвет, когда появилась ты. Занялась заря, знаменуя наступление нового дня, когда где-то там на горизонте началось пробуждение. Ты заставила меня проснуться и прекратить тонуть в кромешной темноте, жить в безысходности и молчании. И сейчас я точно знаю, что можно по-другому. Я точно это знаю, потому что в той тьме нет ничего ценного и правильного. И именно ты показала, что по-настоящему важно и имеет значение. Я не могу уже на это закрыть глаза. Не могу вас потерять, понимаешь?
Он любовно поглаживает мой живот, а дыхание его становится тяжелым, затем и вовсе стопорится. Горячий воздух обрывистыми потоками обрушивается на мой затылок. Акрама трясет, но я не подаю и виду, лишь поглаживаю его кисти поверх моего живота, запрещая себе как-то реагировать сейчас на его слова. Он просто не представляет, что творит, что он со мной делает…
— Мне очень жаль, что я сделал тебе больно, и еще горше от того, что это уже не исправить. Прости меня, если бы я мог, я бы… — прерывистая речь обрывается, Акраму непросто собраться и сказать всё, что он чувствует. От него этого вообще сложно добиться: он никогда не делился ощущениями и
