из сундука в разные стороны, не стали даже пытаться вмешиваться.
Я услышал, оборачиваться посреди боя с таким противником было смерти подобно, рёв Аргунта, видимо устремившегося им наперехват. Однако с учётом того, где мы оказались, реально всех пятерых поймать у него бы вряд ли получилось.
Секунда мне понадобилась на то, чтобы охватить взглядом пространство, куда бог песка притащил сундук.
Пещера. Огромная, даже мы с Самиганом, монстры выше пятиэтажек, в ней казались крошечными. В стенах и потолке множество отверстий проходов. Какие-то достаточно большие, чтобы протиснулся даже Лорго, в какие-то даже человеку пролезть было бы сложно.
«Что-то наподобие огромного муравейника», — подумалось мне тут же.
И через мгновение эта идея подтвердилась, когда мой взгляд наткнулся на иссушенный труп муравьиной матки, лежащий чуть в стороне от нас. Уже не просто огромный, а колоссальный по размерам, длиной метров в триста и высотой около семидесяти, он явно принадлежал самой настоящей королеве монстров.
Тем не менее, она была мертва, а муравейник, похоже, себе присвоил Самиган. Неизвестно, конечно, сам ли он убил матку, или просто занял это место после её смерти. Но, будь я на его месте, тоже выбрал бы именно такое место, чтобы спрятать похищенного заложника.
Даже для пятерых Майигу отыскать в этих переходах Серхапа, а мне очень хотелось надеяться, что Самиган держал его тут же, было бы той ещё задачей. Вот только И Аргунт, отправившись ловить их, вряд ли смог бы угнаться за всеми сразу.
И это играло нам на руку.
Если Самиган выбрал настолько изолированное место, то можно было сделать вывод, что сообщать кому-либо о происходящем в его планы не входило. А значит высока была вероятность, что кроме Аргунта тут и не было никаких его приспешников.
И по итогу всё, что требовалось от моих сообщников — это бегать по муравейнику от песчаного голема, параллельно ища Серхапа. А всё, что требовалось от меня — это занять Самигана, пока они не найдут и не выведут заложника из этих пещер.
Отскочив назад, чтобы удар хвоста драконида меня не задел, я атаковал вдогонку лоукиком, намереваясь придать ему излишний импульс вращения и дестабилизировать его стойку. Не тут-то было.
Может быть методы Самиган использовал подлые, сражаться он умел явно мастерски. Вместо того, чтобы закрутиться волчком и потерять равновесие, он воспользовался моим ударом, чтобы отскочить чуть назад, почти идеально приземлившись рядом с вонзённым в землю огромным двуручным мечом.
Ростом почти с него, шириной в три метра, покрытый зазубринами, наверняка с лёгкостью разрывавшими плоть и выдиравшими из неё здоровенные куски, это оружие было действительно очень внушительным. По сравнению с ним тот меч, что Самиган потребовал от Лорго, выглядел куда изящнее и аккуратнее, хотя по прежнему предназначался для двух рук.
Однако это было вполне объяснимо. Хотя сердце жены Лорго и было очень большим, из него вряд ли получился бы монстр вроде того, что Самиган сейчас держал в руках.
Если бы это было не так, драконид, прознавший о сердце благодаря шпиону в королевском клане Лорго, пойманному несколько месяцев назад, наверняка задал богу-кузнецу другое задание.
Потому что этот зазубренный меч ему реально подходил.
Когда я ещё был в Тхалсе и барахтался в мировых яслях, разбираясь с кланами Вирго, Самдаль и Экандуга, физическая перестройка, основанная исключительно на эволюции скрытого во мне поглотителя, сделала из меня мощного качка. Я стал намного крупнее, массивней, чем до попадания в Тейю, став походить скорее на тяжелоатлета, чем на боксёра.
Тем не менее, по мере поглощения энергии монстров, а также после того, как я стал Майигу и научился отчасти вмешиваться в процесс трансформации, я начал постепенно возвращать привычные мне пропорции.
Сейчас, хотя из-за волчьего доспеха я и выглядел довольно мощным, моя конституция почти вернулась к тому, каким я был на Земле. Жилистым, подтянутым, ловким, гибким и юрким. Комплекция, идеально подходящая для привычных мне бокса, сават и муай-тай.
Самиган был выше меня всего на пару метров. Пропорционально это почти не отличалось от того, как надо мной нависали «спортсмены» в универе. И он не был массивным, как я в Тхалсе, не походил на штангиста или толкателя ядра.
Скорее, если я был легкоатлетом, то он был бодибилдером. Широченные плечи, треугольная шея, огромные бицепсы, торчащие в стороны широкие мышцы бёдер и мощная грудь, в которой, поблёскивая зелёным, торчал кристалл Катриона.
Ни разу, с самого попадания в этот мир, я не видел настолько накаченных мышц. Да, были люди и даже монстры, выглядевшие мощнее и крупнее меня нынешнего. Но подобных Самигану качков я никогда не встречал.
Банально потому, что это было неудобно. Для боя выгоднее были куда менее рельефные мускулы, позволявшие двигаться куда свободнее. И так как в Тейе культ силы был на несколько порядков более распространён, чем культ тела, никто и никогда не качался просто ради того, чтобы качаться.
Впрочем, я сильно сомневался, что Самиган этим занимался. Потому как его мышцы выглядели не столько эстетично или мощно, сколько болезненно и неестественно жутко.
Он ещё не потерял адекватных пропорций тела. Но уже был недалёк от того, чтобы походить скорее на гроздь винограда, а не на человека. И я точно знал, в чём была причина.
От кристалла Закона Катриона в его груди в моём видении по всему его телу расходились зелёные щупальца. А алый цвет его ауры теперь, когда я смотрел на него напрямую, а не через стенки сундука, скорее походил на грязно-бурый.
Я знал, что Самиган стал первым из всех в империи, кому удалось вживить в своё тело кристалл Катриона и не только выжить, но и суметь использовать его энергию. Благодаря ней он быстро поднялся до позиции третьего сына, что означало вовсе не возраст, а ранг среди отпрысков Палема.
Однако, похоже, огромная сила никогда не обходится без последствий.
В моём случае это была привитая слабость против адептов имперской церкви. Я был почти на сто процентов уверен, что если бы встретился с Майигу, использовавшим магию контроля поглотителей, то оказался бы если не побеждён на месте, то значительно ослаблен ещё до начала самого боя.
Самиган, судя по всему, заплатил за свою силу физической мутацией, раздувающей его тело как воздушный шарик. Вот только сила есть сила, и то, что драконид благодаря кристаллу Катриона обрёл невероятную мощь, я понял сразу же.
Наскочив на меня в одно движение, он обрушил удар своего меча слева направо и сверху вниз по диагонали.
Раньше я бы ни за что не решился принимать такую атаку. Волчий доспех, всё-таки не предназначенный для того, чтобы принимать все удары в лоб, вряд ли выдержал бы подобное надругательство.
Но сейчас я уже был вооружён кое-чем совершенно иным. И, решив проверить, на что способно лучшее творение бога-кузнеца, встретил удар Самигана в жёсткий блок, скрестив руки и приняв зазубренное лезвие на защищённые металлом ладони.
На лице драконида на мгновение отразился триумф, похоже он думал, что его меч рассечёт меня напополам от плеча до бедра. Однако вместо этого бывшее обиталище муравьиной матки огласил чистый, будто из лучшего колокола, звон.
Меня оттеснило на несколько метров, ноги погрузились в камень, несмотря на использованный мировой приказ фиксации, через всё тело прошлась жёсткая вибрация. Но на этом и всё. На перчатках работы Лорго не осталось даже мельчайшей царапины.
И Самиган, похоже, тут же осознал, что настолько превзойти его меч может только одно оружие.
— ВОР!!! - взревел он, обрушивая на меня целую серию мощнейших атак. — ОНО ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ МОИМ!!!
Глава 43
Ярость распирала его не хуже, чем энергия кристалла, однако было заметно, что он всё равно ещё не потерял голову полностью. Ни мировую ауру, ни власть территории, ни даже Дара он пока не использовал, ограничиваясь только мощью своего тела.
И, хотя я был заметно слабее физически, никакого ощутимого преимущества надо мной Самиган не имел.
Может быть я никогда в прошлом не сражался с врагами, использующими мечи. Но с теми, кто был больше и сильнее меня, мне доводилось сражаться несчётное количество раз, и я отлично знал, как это делается.
Дело было не в уклонениях, хотя, конечно, это тоже
