выглядел совсем уж отпетым хулиганом.
Пятнадцать дней пролетели быстро, и Марк уже думал, что ещё никогда в жизни он так хорошо и беззаботно не отдыхал. А лисы всё так же организованно сняли свой лагерь, убрали за собой мусор и погрузились в кареты, которые весёлой вереницей покатили обратно в Сен-Марко. По возвращении каждый из его гостей подошёл и лично поблагодарил его за чудесные каникулы.
Он вернулся домой в самом благодушном настроении, заниматься делами ему не хотелось, и хоть у него ещё было время до вечера, чтоб сходить в Серую башню и доложить графу Раймунду о своём возвращении, он отложил это на следующее утро.
Он уже начал забывать ту странную историю с колдунами и похищениями, однако, явившийся, как всегда, к ужину Филбертус напомнил ему об этом. В своём любимом розовом камзоле, расшитом золотом, он вошёл в гостиную, благоухая пряными ароматами дамского будуара, и, оправив на руках, унизанных перстнями, пенное кружево манжет, уселся за стол.
— Твой дом всё так же — полная чаша, Марк, — с удовольствием окинув взглядом выставленные перед ним угощения, заявил Филбертус и придвинул к себе блюдо с нежным рагу из косули в сливочном соусе, после чего кивнул Модестайну, стоявшему рядом с кувшином вина. — Собственно, я зашёл к тебе не только ради ужина, — пояснил он. — Твой внезапный отъезд удивил меня. Я думал, ты доставишь себе удовольствие довести дело о похищении графа де Фортена до логического конца.
— Не велико удовольствие, — проворчал Марк. — Я подготовил все документы для суда, но результат рассмотрения был мне неинтересен. Понятно, что вы обвините этого Садорима в колдовстве, и его ждёт костёр. При конкуренции обвинений приоритетом будет пользоваться приговор суда по делам о колдовстве, потому светский суд наверняка рассмотрел наше дело о похищении, попытке убийства мальчика и убийстве виконта де Риважа лишь формально.
— Да, это так. Петермана, его приспешников и даму де Латур приговорили к смерти на костре, но добрался до него лишь он сам. Его слугам сожжение было заменено на виселицу, а старуху король и вовсе помиловал.
— Неужели? — нахмурился Марк.
— Её сын, наш бравый капитан де Латур при всех встал на колени, умоляя пощадить его мать, и, учитывая, что она сама не колдовала, к тому же является женщиной преклонных лет, Жоан отменил смертный приговор. Её отправили в обитель святой Урсулы где-то в северных горах. Она будет там каяться и постится в течение года, а после останется в обители до конца своих дней. Её статус среди сестёр и условия содержания будет определять настоятельница, но я слышал, что там заправляет очень суровая в вопросах веры дама, а устав обители весьма строг даже для сестёр, так что ничего хорошего старую каргу там не ждёт. Садорима сожгли на нижней площади перед ратушей на прошлой неделе. Леди Белой башни сама явилась туда, чтоб насладиться зрелищем, и настоятельно просила короля тоже присутствовать на казни, но он отказался и уехал с друзьями на охоту. Слуг, включая Мари Резон, судил светский суд. Девицу отправили на каторгу, вместе с ней туда отбыли камеристка дамы де Латур и ещё несколько слуг, которые были в курсе её делишек и помогали ей в этом.
— А барон де Бельгард?
— Он уже уехал из столицы домой, — пожал плечами Филбертус. — Кстати, он сожалел, что не смог лично поблагодарить тебя за помощь, наверно, скоро напишет тебе и пришлёт в качестве подарка какую-нибудь драгоценную безделушку. Вскоре после твоего отъезда всех клиентов мадам Боннер судили по закону о колдовстве, заседание было закрытым, признаков их занятий магией не выявили и потому всем присудили штраф, сумма которого зависела от их финансового положения. Сама вдова нотариуса обвинена лишь в мошенничестве и теперь будет отбывать наказание в тюрьме магистрата. Барон де Бельгард и маркиза де Нантель так же покаялись перед его величеством и малым королевским советом и поклялись впредь не заниматься магией в каком бы то ни было виде. Жюльен де Фортен вернулся к дяде, чему был очень рад. Он выглядел счастливым и весёлым и пересказывал всем странные сказки, которые слышал в доме де Флери так часто, что они смешались для него с явью. Так он утверждал, что в доме у баронессы живут люди, которые умеют превращаться в лисиц, — Филберт испытующе взглянул на Марка, но тот лишь пожал плечами.
— Я слышал эти сказки, когда лежал отравленный в её доме. Должно быть, яд так затуманил моё сознание, а голос Хуана звучал так завораживающе, что и мне иногда виделись в полумраке спальни серебристые лисицы. Это были лишь видения, но я с удовольствием вспоминаю о них.
— Это, правда, были всего лишь видения? — подозрительно прищурился маг. — Дело в том, что раны на шее и руке Садорима выглядели так, словно его покусал свирепый пёс. Кисть была едва не оторвана огромными зубами.
— Ты спросил его об этом?
— Он твердил одно и то же: в зверя превратился Жюльен де Фортен, после чего чуть не растерзал его.
— Я думаю, что он всё-таки кого-то вызвал. Я сам при этом не присутствовал, но иначе объяснить его раны не могу.
— И не надо, — отмахнулся Филбертус. — Дело закрыто, виновные пойманы и наказаны, восьмой граф де Фортен отправился в свой замок под охраной верных рыцарей и надёжного опекуна.
— Который умудрился ускользнуть из золотых когтей Леди Белой башни, — кивнул Марк. — Это не каждому удаётся. Только вот оставит ли она его в покое?
— Теперь оставит, — усмехнулся Филбертус. — У него больше нет Серебряной книги. Он преподнёс её в дар королю, и теперь она хранится в сокровищнице королевской библиотеки. Леди Инес может её почитать, если захочет, но вот прибрать к рукам уже вряд ли. Впрочем, не думаю, что её так уж разочаровало решение барона де Бельгарда. В любом случае, книга теперь доступна для неё и недоступна для других.
— Что ж, — кивнул Марк и поднял кубок, — эта загадочная история, начавшаяся так жутко, наконец, закончилась. Тайны раскрыты, преступники наказаны, невиновные спасены. И можно списать это дело в архив и жить дальше!
— Мы хорошо потрудились, мой друг, и наши усилия вознаграждены уже тем, что каждый получил именно то, что заслужил, — кивнул Филбертус. — Пусть так и будет впредь!
