Ну а если в самом деле, то что то не то с крылом. Однако ж, мы летаем и довольно неплохо для первых разов. Не летаем а планируем, но взлетел то я самостоятельно, хоть и невысоко, но взлетел.» Рассуждал Сашка, сидя на валуне. Через десять минут он повторил взлёт, контролируя движения и положение мембраны крыла при взмахе. Напрашивался вывод:
«Тело, находясь в вертикальном положении, более менее свободно проходит плотные слои. Плюс мембрана, при опускании рук охватывает приличную площадь плотного пространства, крыльям есть за что ухватится, и при помощи силы рук протолкнуть тело вверх. Но в результате мы имеем то, что от непривычки и тяжести собственного тела, руки очень быстро устают, взлететь высоко пока нереально. Что касается горизонтальных полётов, то при взмахе, крылья создают большую площадь охвата, как снизу крыла, так и сверху. Тут опять играет роль собственный вес, плюс толчки от плотного слоя над крылом. Поэтому наше тельце только начав трепыхаться, быстренько снижается.» Вернувшись в лачугу, Сашка отстегнул неудачный прототип крыльев и развалившись на каменном троне пережёвывал холодную крабятину.
Разбирая все испытания по запчастям, он пришёл к мысли, что крылья необходимо переделывать совершенно по другому прообразу.
«Тут простым куском фанеры не отделаешься. Нужен аппарат, состоящий из нескольких составляющих частей, схожий по принципу сборки всей нашей брони, только форма пластинок, должна быть тоньше, шире и намного длиньше. Что то вроде птичьего пера, с шарнирным соединением на руке. Если делать взмах, то перо благодаря шарниру опускается, выставляя обтекаемую острую грань вперёд и прорезая плотный слой воздуха. А при опускании рук, перьевые сегменты стопорясь гранями друг о друга, должны сформировать подходящую для зацепа, сплошную площадь. Ну и создавать подъемную силу, несущую нас к звёздам, придётся натренированными ручками.»
Глава 28
Вот так вот, оно и бывает. Сашка, почувствовав себя бывалым суперменом, допустил небольшую ошибочку, которая привела к серьёзным проблемам. Потратив неделю на изготовление спроектированного прототипа, Саня весьма довольный первоначальными результатами, стал улучшать конструкцию и усилив оперение в области подмышек, поскакал на взлётку. Забравшись на двадцать метров вверх, дальше как всегда уставали руки, он принял горизонтальное положение и потихоньку набирая скорость, принялся неторопливо поднимать и загребая с силой воздух, опускать руки. При набранной скорости и минимизации сопротивления, высота росла как на дрожжах. Сашка начал победно ликовать и чувствуя себя хозяином положения, пробовал исполнять суперменские кульбиты. Но за минутное наслаждение, последовала неизбежная двойная расплата. Совершая поворот, он как всегда выставил одну руку вперёд, а вторую припустил к низу. Внезапно его сильно дёрнуло, перевернуло в сторону поворота, и пташка нечего не понимая, громко выкрикивая матершинные словечки, закрутилась в крутом пике, мгновенно протаранив небольшую кучку валунов.
«Ааа, ааа.» Очнувшись, тихонько заговорил супермен.
«Ааа, суши мне в глотку. Вот это приземлился урод, долбанный.» Пытаясь шевелить конечностями, Сашка почувствовал боль во всём теле.
«Я что, весь переломался на художественной японской гимнастике!?» Подняв свободную левую руку, он потрогал разбитую в хлам рожу. Конечно же, на испытаниях надо быть почти раздетым. Вот он и был без шлема, без штанов и без фирменных сапожек. Крылья крепились к броне и наручням, поэтому Сашка их снять не додумался. Полежав, пошевелив конечностями, он проклиная долбанные, некудышние крылья, ползком потащил свои разбитые баганы к морю. Там, уже обмыв голову и лицо от крови, Сашка не чувствуя солёного жжения, оценил полученный урон. Сильно болела голова, правая рука не шевелилась, множественные, но небольшие рассечения головы, лица и обеих ног. Но самое страшное, это вывернутый в другую сторону, мизинчик правой ноги. Сашка, когда увидел этого бедолагу, чуть не умер от разрыва сердца. Повалявшись и горестно позавывав в воде, хирург всё таки выровнял больного малыша и теперь, тот весёлый и синий, сидел на синей стопе и улыбался красной улыбкой, благодаря хозяина за сорванный ноготь. Доковыляв до лачуги, ободранец перемотал большие раны жгутами и отстегнув долбанные крылышки, швырнул их почти что в топку.
«Кобздец! Опять двадцать пять, ни жратвы ни здоровья.» Старчески, с кряхтением, уселся он на диван, задрав с одного края шкуру дабы не испачкать.
«Это ничего, не калека вроде да и ладно, пару дней на воде, сожжем несколько лишних килограмм.» Покрякивая, улёгся он на спину.
«Что ж, произошло ж? Всё так классно было и на, получи фашист гранату. Прилетел.» Голова ещё шумела, но звёздочки давно пропали и очнувшийся мозг, начал устранять неверные технические решения, в недоделанном прототипе.
«Это вы зря, сэр Шурик, усиления в подмышечной впадине примандили. На подъём они конечно повлияли, но незначительно, а вот манёвренность, в следствии неумелого управления, равна манёвренности летающего страуса. Поэтому, вариант усиления крыла рядом с телом, категорически неприемлем. Опять тупик. Ладно, нам надо срочно поспать, восстановить силы и ускорить регенерацию. Дальше будет видно. Мы же летим? Летим!» Сполз Сашка с дивана, взбодрил огонь и пополз в подпольное лежбище, сегодня он не боец, и спать будет в тишине, за плинтусом.
«И всё же, неприспособленно человеческое тельце к полётам. Руки быстро устают, да и ноги так же постоянно не на месте. Вот сидеть на пятой точке, балаболить пялясь в телефон и заливать в себя обеззараживающие средства, у человеческого тела получается очень хорошо, а вот летать, летать…
У Санька, наконец появилось свободное время. Крылья ему немножко поднадоели, он осторожно вковавшись в каменное одеяние, подолгу выслеживал шашлычков, смастерил несколько рыбацких поставов с калёными крючками и теперь кормил проклятущую рыбу, постоянно насаживая наживку на голые крючки. У него скопилась куча изысканных шкур белкокрысов, которые требовали немедленной обработки, иначе эта красота начинала вонять, чуть ли не на следующий день. Пришлось забыть про инвалидность и решать бытовые проблемы.
«Оно как обычно: Когда шевелишься, то забываешь все недуги, а будешь валяться и стонать, так и жизнь пройдет в болезнях.» Он и дома так же лечил болезни, сходил пару раз к врачам, потолкался между вечно живых бабусь, получил бумажку с непонятными иероглифами и решил:
«Да ну его на хрен, бегать за ними из кабинета в кабинет. Ну нечестная медицина в стране. Лень, враньё и деньги, вот и весь Гиппократ. Редко когда наткнешься на истинного врача, практически это было невозможно. Так что, будем жить сколько боженька позволит.» Да хорошо так рассуждать, когда с рождения ничего не болит, но судьба есть судьба. А если посмотреть с другой стороны:
«Например людишки массово обиделись на врачей и не ходют в больницу. Представляешь
