вещи из рюкзака, и произносит:
— На следующей неделе в клубе вечеринка в честь Дня святого Валентина. Студклуб устраивает. Я заказал столик на двоих. Пойдём?
В горле противная боль. Единственное чего хочу — поскорее остаться одна и принять противовирусное.
— Наверное, — отвечаю почти шёпотом.
— Окей. Ты не заболела? — хмурится он.
— Может быть. Устала сильно. Приму ванну и лягу пораньше.
Демидов усмехается и резко поднимается.
— Ладно. Намёк понял, тогда поеду. Я два часа тебя прождал. Общались с твоей мамой. Классная она у тебя и я её кажется по душе.
— Это правда, — пытаюсь тепло улыбнуться.
Проводив его, около часа отмокаю в пене и обернувшись полотенцем, возвращаюсь в комнату.
Телефон моргает в темноте.
Взволнованно бегу к нему и тут же расстраиваюсь.
— Привет, дорогая, — свободно произносит Энж.
— Привет, — уныло здороваюсь.
— Я тебя потеряла. А сейчас еще увидела, ты покинула «Четвёрку», что случилось-то?!
— А что вы ещё не обсудили? — ядовито выговариваю.
— Так, с кем обсуждать-то? — смеется она. — Ивка в работе вся, Валеева вообще не в сети.
— Ясно.
Воспоминание о Тае заставляет меня стиснуть зубы. Ко всему надо привыкнуть, а к отсутствию в моей жизни лучшей подруги тем более.
— Поругались, что ли? — тянет Энж.
— Типа того…
Подхожу к окну и, привстав на носочки, пытаюсь высмотреть свет в комнате Мирона, мать его, Громова.
Кусаю губы от нервов.
Что я буду делать, если обидела его настолько, что он… решит всё отмотать назад?
В груди противно тянет.
— Ладно. Не буду тебя отвлекать, — продолжает подруга. — Давай завтра пообедаем вдвоём, поболтаем?
— Я не против, — произношу из вежливости.
— Ну всё тогда. До завтра. Целую.
— Пока.
Убираю телефон и вглядываюсь в темноту.
Пульс долбит как сумасшедший от догадки.
Быть не может.
Бегу к письменному столу, подхватываю стул и кряхтя тащу его к окну. Поднимаюсь, чтобы разглядеть дом соседей получше.
Нет.
Темно.
Нет света… Совсем.
В одном полотенце выскакиваю в коридор и бегу в комнату парней, чтобы осмотреть соседскую стоянку.
«БМВ» тоже нет на месте.
Потираю вмиг похолодевшие щёки. Горячие слёзы на них ощущаются, как совсем кипяток.
Громов!..
Он…
Всхлипываю.
Он снова остался у неё… Да?
Глава 31. Жестокая Карамелина
Подъехав к модному ресторану «Раки, гады и вино», пытаюсь удачно припарковаться. Сделать это практически нереально из-за офисного центра неподалёку. Машин столько, что место нахожу за двести метров.
Выбираюсь из «Вольво» и прогулочным шагом дохожу до дверей ресторана. Радуюсь тому, что, убегая из дома, успела захватить шарф. Самочувствие с утра гораздо лучше, но горло всё ещё даёт о себе знать режущей болью.
Синий «Мини-купер» Поповой замечаю сразу. Улыбаюсь и размахиваю руками.
Шокировано наблюдаю за тем, как подруга оставляет машину чуть ли не на дороге, и запахнув светлую шубку, стремительно направляется ко мне.
— Привет, — принимаю поцелуй в щеку, окунаясь в облако сладкого аромата духов. — Не боишься так оставлять? — киваю на автомобиль.
— Привет, мась. Да пофиг, у папы знакомый гаишник есть. У меня его номер на быстром наборе. Хочешь и тебе дам?
— Да нет, не надо, — вежливо улыбаюсь и мотаю головой. — Но спасибо.
Энж такая Энж. Мажорка, конечно, но бесхитростная, что ли.
— Классная шуба, — киваю.
Анжела закатывает глаза и заговорщически шепчет:
— Соболь. Миллион двести вышла в рублях с комиссией, прикинь. Папа подарил за успешно сданную первую сессию.
— Огонь, — искренне за неё радуюсь.
— А тебе что купили? — подозрительно на меня смотрит.
— Хмм… — пожимаю плечами. — Я даже не думала об этом.
У нас в семье не принято презентовать подарки ценой в миллион двести тугриков за один сданный экзамен и несколько зачётов. Не то чтобы у папы не было этих денег и, если я попрошу шубу, наверняка мне её купят.
Но смысл?
— Могу дать контакт миланского байера, который устраивает шуб-туры, — поднимает перед моим лицом руку и проводит по мягкому меху наманикюренными пальчиками. — Берёт, конечно, дорого. Но и результат — суди сама.
— А почему Милан? Откуда там соболь-то? Он же только в тайге водится.
Ничего не понимаю.
Зачем всё усложнять? Логичнее было бы купить шубу в России.
Морщусь, представляя бедных, крошечных соболяток. Слишком жалко ни в чём не повинных животных, поэтому модная фиолетовая «чебурашка» из искусственного меха — моё спасение.
Ты всё равно лучшая, — мысленно проговариваю и поглаживаю свою шубку.
— Ну даёшь, мась, — хохочет Попова. — Их же разводят на фермах, — задумывается, — наверное… Да всё равно!
Машет рукой, а у меня дрожь по телу проходит, как представлю…
Брр… Нет.
Всё-таки никаких мехов!
Энж продолжается прихвастывать, кружится пару раз и принимает модельную стойку.
— Блин, — смеюсь заливисто. — Офигенная, реально. И главное — тебе очень подходит. Но себя в такой не представляю. Правда.
— Ой, ничего ты не понимаешь. Пошли давай.
— Пойдём, — беру Анжелу под руку.
Раздевшись в гардеробе, занимаем столик у окна. В этом ресторане я была лишь однажды. С родителями, конечно. Здесь так дорого, что даже Лёве не пришло в голову устраивать свидание с гадами и раками.
— Как у тебя дела с парнем? — интересуюсь. — Костя, кажется.
— Не спрашивай, — вздыхает Энж. — У него девушка есть. Официальная.
— Несвободен? — приоткрываю рот от удивления.
Ого.
— Да, — Анжела поправляет кудри и задирает подбородок. — Но я забила. Он её скоро бросит. Пообещал. А я умею ждать. Правда, это так напряжно, всё время понимать, что он с ней… там.
Задумчиво потираю пальцами вилку. Тревога накатывает взрывной волной.
Все ночные переживания всплывают.
— А если не бросит? — закусываю губу.
— Почему это? — хмурится подруга, словно такого варианта вообще не планирует. — Конечно, расстанется, как миленький. Кто я и кто она?! — закатывает глаза комично.
Увожу взгляд.
Странно это… Хотя, пожалуй, не моё дело.
— Так, рассказывай, что у вас с Валеевой произошло? Соболева не поделили? — усмехается Энж, откидывая светлые волосы за плечи.
— Соболева? — удивляюсь. — Ваню, что ли? А он причём?
— Любишь ты мэрских сыночков, Алиева, — смеётся она, уставляясь в меню.
Мэрских сыночков?..
— Ничего не понимаю. При чём здесь я и Соболев?
Энж поднимает на меня идеально подведённые глаза и хитро прищуривается.
— Реально не понимаешь?
Мотаю головой.
— Соболев же в тебя втрескался по уши, — сообщает она с усмешкой.
— Откуда такая информация?
— У меня есть глаза, Алиева, — замечает Энж, хлопая ресницами. — И у Валеевой они тоже есть, поверь мне. Тайка далеко не дура.
— Думаешь… она ревнует? — нахмуриваюсь.
— Пф-ф. Ну, естественно. Ещё и завидует.
— Чему?
— Как чему? Мы же с тобой из другой категории. И Ива, ты меня прости, но я давно хотела тебе сказать. Никогда
