Христа, никому не молились. А теперь? Что дом — то свой бог. Прошка вон со своим Сталиным совсем заерестился. Говорит, это я так дурую. А дозде уж сколько душ?..
Герасим нахмурился, нервно глотнул вина. Василий глянул на Валерия, сам смутился и тоже отпил глоток. Потом вроде бы как извиняясь, сказал:
— Ладно, на том свете все сочтется…
Герасим поскреб в затылке. Он уже не хотел возражать, спорить. Только сказал сокрушенно:
— Вот и спортил настроение. Снова.
— Да уж прости — погорячился. Может я и дулебина какая, только Бог мой мне предками завещан. А вы своих наскоро выдумали. Пойдем, однако, хватит башку дербить. Человек от нас отдохнуть хочет. А мы все сутырим да сутырим.
— Ну, так пойдем. Вона и стемень уж подступает.
Василий достал из сумки сверток.
— Сало вот тут. Да колбасок малость. Подвесь на чердаке.
Валерий хотел возразить, но тут же подумал: провиант ему скоро пригодиться. Не исключено, что опять придется блудить. Он поблагодарил гостей. Провел их до гати. Вернувшись в дом, достал рюкзак и сложил туда все, что имелось. Еще раз проверил наган. Крутанул барабан, пощелкал взводом. Потом вставил патрон, проверил, чтобы он расположился напротив бойка и спрятал оружие в большой кармашек.
На другой день сходил в избу с грибами, снял одну вязанку, скрутил потуже. Дома уложил в рюкзак. Почему-то не хотелось ни с кем прощаться. Никто ничего знать не должен. Никто.
28.
Этот последний день Валерий в основном посвятил приготовлениям к побегу и нехитрым заготовкам. Завтракал и обедал у деда Сома. Припрятал незаметно несколько кусочков хлеба и пару картофелин. Помог старику и Лиде в работах по дому. Ждал удобный момент. И буквально перед ужином ему удалось осуществить задуманное. Лида ушла доить козу. Сом в сенях наскребал в миску меду. Валерий подошел к божнице. Он отлепил иглу от магнита и воткнул ее за отворот куртки. Тут же вернулся к столу и продолжил чистить картошку. Ему было стыдно. Даже эти мелкие кражи казались невыносимо противными, но он уверил себя, что когда-нибудь наймет вездеход, такой как у погибшего рыбака, разыщет эту деревню и привезет сюда кучу иголок, топоров пил и многое другое. Еще он почему-то решил, что в случае успешного побега и еще более успешного возвращения, нет, триумфального возвращения в Чарусы, обязательно заберет с собой Лиду. Зачем? Еще не решил, но это казалось правильным. Только бы выбраться из этих проклятых болот. А уж там…
Дома Валерий первым делом воткнул иглу в кусочек дубовой пробки и испытал свой самодельный компас. Он налил в миску воды и с замиранием сердца опустил поплавок на ее поверхность. Игла повернулась. С непререкаемой точностью она указывала направление: юг-север.
Утром, чуть только начало светать, Валерий покинул свою избушку. Он быстро вышел к болотам. Беспрестанно оглядываясь на остававшийся позади зеленый остров, стал удаляться во мхи. Туман в этот день стелился лишь рыхлыми мазками, и это казалось хорошим признаком. Прошел несколько сотен метров. Далее предстояло идти по компасу. Валерий достал кружку, с силой вдавил ее в мох, подождал, пока емкость наполнится водой… Игла повернулась, ее кончик указал на покинутую деревню. Теперь следовало определить ориентиры и идти вперед. Все казалось так просто и, не веря себе, не веря интуиции, он опять и опять налаживал компас, чтобы наметить дальнейший маршрут. Ему без особого труда удалось добраться до ближайшей трясины. Вот здесь компас временно стал бесполезен. «Ничего, — сказал себе Валерий, — трясина не бесконечна. Обогну ее и опять прямо. Я выйду на дорогу».
Только к вечеру ему удалось обойти зыбуны. Он увидел бескрайнее море мхов, кочек, чахлых криворослых березок и обрадовался им как родным. Набрав в кружку воды и сверив по компасу направление, Валерий ринулся вперед. Усталость не чувствовалась, но вскоре стало понятно, что ночевать придется в болоте и хорошо бы найти место повыше. Примерно через час, он действительно набрел на небольшой клочок твердой земли и принялся устраиваться на ночлег. Натаскал мху, наломал сухих палок, развел костер. С удовольствием поел сала с хлебом и очень довольный собой, вскоре уснул.
Ему приснился Николай. Они сидели за столом, ели мясо с картошкой и мирно беседовали. Разговор шел о профессоре.
— Да никакой он не генетик, — говорил Николай. — Такой же беглый, как и я. Хирургом он был. Косметологом. Жир у баб вырезал. И не выбрасывал, а собирал и относил домой. Потом теща вытапливала это сало в кастрюле и продавала на рынке. Как целебное барсучье. Втридорога.
Тут Валерий заметил, что за столом сидит и Прокофий. В военной форме чекиста. В руках топор.
— А ты, значит, шофер вездехода?
— Ну, да…
— А только что сказал — беглый.
— Так ведь я вездеход угнал. Если бы вернулся, как пить дать, посадили бы. Он же много тысяч стоит.
— Про двигатель внутреннего сгорания что-нибудь знаешь? — спросил Валерий.
— Знаю. Карбюратор, цилиндр, поршень…
— И это все?..
— Свеча зажигания.
— А зачем она нужна?
Николай сморщился.
— Забыл я. Раньше помнил, а теперь запамятовал.
— Забыл, зачем нужна свеча зажигания?
— Ну не шофер я, не шофер.
Теперь удивился Валерий. Прокофий был невозмутим.
— Угнал я этот вездеход. По пьянке. Водить его умел. Да у нас каждый мальчишка успешно освоил это дело. Геологи-то три года в нашей деревне жили. Мы с этих вездеходов не вылезали.
— Угнал? — Прокофий полюбовался на отточенное лезвие топора.
— Самогонки напился. Сначала девчонок катал, а когда назад ехал, зацепил кого-то. Испугался. Понял, что тюрьма светит. Выпил еще бутылку со страха, да и погнал. Всю ночь гнал. Пока бензин не кончился. Очнулся вот здесь.
— И сколько же ты проехал?
— Да откуда мне знать. На спидометр не смотрел, не до этого было. На сколько бензина хватило, столько и проехал. Если бак целый был, так километров двести, наверное, а может и триста.
— В деревне той с кем жил?
— С маманей. Отец в город уехал. Прижился там с кем-то и не вернулся.
— Скотину держали? Овец, свиней.
— И овец и свиней. И корову.
— А кот у вас был?
— Кот? — Допрашиваемый вдруг насторожился. Он тряхнул головой, и пряди волос упали на глаза. Но Валерий видел: сделано это не случайно. Николай наблюдал за ними из-под косм.
— Не было у нас кота.
— А мыши?
— И мышей не было.
— Как не было? Они у всех бывают. Особенно если нет кота.
— Ну, может, и были. Помню я, что ли все. Сколько лет прошло.
— Да как это
