И неудержимо захотелось обнять мужа и сполна поделиться с ним силой. А следом пришла обжигающая мысль. Мать-Заступница… Кажется, это все-таки произошло. Я привязалась к человеку, которому совершенно не нужны ни мои чувства, ни мои глупые порывы.
— Рольф, ты и сам все понимаешь.
Мне показалось, Каллеман добавил что-то еще, но так тихо, что я не расслышала ни слова.
— Ладно. Рес с тобой. Пусть едут, — сдался Стейн.
— Давно бы так. А насчет жены все же подумай. И попробуй осторожно расспросить.
— Эрик, тебя Эвелин не заждалась? — проигнорировав пожелание Каллемана, с намеком спросил Рольф.
— Выгоняешь? — хмыкнул глава магполиции. — Ладно. Ухожу. Береги себя, Рольф. Ты мне нужен живым.
— Скорее, тебе нужен летательный аппарат.
— И он тоже, — не стал отнекиваться Каллеман.
Я услышала приближающиеся к двери шаги и поторопилась сбежать, пока меня не застукали за подслушиванием.
Глава 6
Вниз я спустилась после того, как ушел глава магполиции. Дверь кабинета оказалась прикрыта неплотно, и до меня донесся голос Стейна. Похоже, он разговаривал с кем-то по переговорнику.
— Это случилось снова, — напряженно произнес муж и замолчал, слушая ответ невидимого собеседника. — Коул, ты не понимаешь, она как-то с этим связана, — после долгой паузы сказал Стейн и снова замолчал. — Хорошо. Я приеду, и мы поговорим, — добавил он, и я услышала щелчок, с которым трубка легла на рычаг.
В кабинете стало тихо.
Я выждала пару минут и только тогда постучала и вошла.
Стейн выглядел уставшим и задумчивым, но встретил меня спокойно, даже не пытаясь проявить недовольство моим вторжением.
— Завтра мы уезжаем, — сообщил он мне, пока я доставала бокс со шприцем.
— Куда?
— В фамильный замок.
Стейн с прищуром уставился на сверкнувшую в свете настольной лампы иглу.
В кабинете почти ничто не напоминало о магии, даже освещение было обычным электрическим. Похоже, Стейн, в отличие от большинства высших магов, помешанных на старине, во всем предпочитал технический прогресс.
— И с какой целью мы туда поедем?
— Управляющему требуется мое присутствие, — уклончиво ответил лорд и едва заметно поморщился, когда я стала вводить стимулятор. — Да и вам не помешает подышать свежим воздухом.
— Думаете? — усмехнулась в ответ и уточнила: — Что-нибудь чувствуете?
Я внимательно наблюдала за Стейном. Тот замер, словно прислушиваясь к неслышным словам, и в этот момент за окном что-то громко стукнуло, потом послышалась неясная возня, а спустя секунду все стихло.
— Что это было?
Я посмотрела на отражающуюся в темном стекле лампу. Разобрать, что происходит на улице, оказалось невозможно.
— Не обращайте внимания. Скорее всего, приблудная собака.
— Вы уверены? А если это какой-то злоумышленник?
— Софи, поверьте, вам не стоит бояться. В Гровенор не проникнет ни один чужак.
— Почему вы так уверены в этом? Насколько я успела заметить, в дом легко заходят все, кому не лень.
— Это не так. В особняк могут войти только те, у кого есть личный допуск.
— Да неужели? А как же я? У меня не было никакого допуска, когда я впервые попала в ваш дом.
— Вот это-то и странно, — усмехнулся Стейн и неожиданно взял меня за руку. — Защита Гровенора почему-то посчитала вас неопасной.
— А Харлоу? Он тоже не опасен?
— Тут срабатывают кровные узы.
Стейн так и не выпустил мою ладонь и сейчас легко, почти машинально, поглаживал большим пальцем запястье, на котором снова показался серебристый цветок.
— Вы его как-то ощущаете? — спросил лорд, разглядывая таинственное украшение.
А то, словно рисуясь, поворачивалось вокруг своей оси и кокетливо кивало головкой.
— Нет.
— Вы полны загадок, Софи, — в голосе Стейна прозвучали теплые бархатистые нотки, от которых в душе что-то встрепенулось.
И снова вспомнился недавний танец с Харлоу. И теплая тьма, окутавшая плечи, и…
— Которые я очень хотел бы разгадать, — чуть более низким тоном добавил лорд, и это прозвучало так многозначительно, что к щекам прилила кровь, а сердце забилось чаще.
— Как вы это сделали? Это ведь были вы? — спросила я Стейна, и тот не стал притворяться, что не понял, о чем идет речь.
— Вы про танец?
Низкие вибрирующие нотки отдаются внутри, разжигая в душе настоящий пожар. И я снова ощущаю прикосновение невидимой тьмы. Она ластится к рукам, проходится по телу невесомыми касаниями, и дыхание сбивается, отзываясь на невидимую ласку.
— Это было несложно, — улыбнулся Стейн. — К тому же, согласитесь, вышло неплохо.
В его глазах мелькнули алые всполохи, а в следующий миг они изменили цвет, став теплыми, медовыми, а взгляд — живым и словно обволакивающим.
— Вы отдали слишком много сил, — тихо сказала в ответ.
— Но ведь вам понравилось?
— Да.
— Это главное, — откинувшись на спинку кресла, странно довольным тоном произнес Стейн.
— И все же, почему вы не захотели, чтобы Каллеман меня допросил?
— Потому что вы моя жена.
— Ненастоящая.
— Без разницы.
— Но…
— Не нужно лишних слов, Софи, — прервал меня Стейн. — Пока вы моя, я никому не дам вас в обиду.
Он наклонил голову и чуть тише добавил:
— К тому же, я знаю, что это не вы.
— Но если вы так уверены, значит, вам известно имя того, кто подсыпал отраву? Это ведь была отрава, так?
— Мы не будем об этом говорить, Софи, — твердо сказал Стейн, и его голос зазвучал иначе. Теплые нотки сменились металлическими, взгляд стал жестким и режущим, как кинжал, а на щеках заиграли желваки. — И вообще, вам пора отдыхать. Идите наверх, я поднимусь чуть позже. Завтра рано вставать. Поезд в Вакарию отправляется в девять.
Стейн отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что не потерпит вопросов и возражений. Что ж, понятно. С любезностями покончено. Высший маг снова вернулся, и от этого на душе стало грустно.
Я молча собрала инструменты, подхватила рабочую сумку и пошла к выходу, но на пороге оглянулась, собираясь пожелать мужу темной ночи, и замерла, наткнувшись на горящий взгляд. В нем было столько эмоций! Казалось, еще немного, и алые искры, пляшущие в черной глубине, разожгут в комнате настоящий пожар.
Щеки обдало жаром. Сердце забилось так быстро и громко, что я не удержалась и приложила руку к груди, словно могла его унять. Стейн смотрел, не отрываясь. И я чувствовала, как между нами протягивается крепкая невидимая нить. От него ко мне. От его сердца — к моему. От одной души — к другой. И внутри снова зарождалась нежная мелодия. Она плыла по комнате, окутывала теплом, звала за собой, и, повинуясь этому зову, я сделала шаг. Потом еще один. И еще.
