арийцем в черном мундире, лицо которого показалось мне знакомым.
«Вильгельм Бастиан Риттер фон Валленштайн», — представила мне его Альбина.
Точно. Командующий немецкой эскадрой, которого Надежда просила о помощи во время смертельного матча в Дарвине. Неожиданно. Скорее всего это намек, но на что именно — я пока не понял.
Чуть погодя я заметил еще кое-что, что вызвало перешептывания среди собравшихся групп людей рядом. Следом за императрицей, чуть позади среди прочих, в зал спускалась моя старая знакомая — принцесса Ядвига, вот это ничего себе. Под руку похожую на валькирию светловолосую принцессу держал высокий молодой человек в мундире серого мышиного цвета и модной стрижкой — с выбритыми висками и зачесанной назад челкой. Как раз сейчас он повернулся, и я смог рассмотреть его лицо.
Один его глаз был вполне обычный, а вот второй какой-то мутный; прямо через него со лба на щеку заметен тонкий шрам. Лицо спутника Ядвиги от этого как будто искажено в гримасе, через которую проглядывают знакомые мне черты.
«Анджей Лещинский», — снова подсказала Альбина.
Ну, неудивительно, что лицо знакомым показалось — я его видел в воспоминаниях, которые доставала из моей головы Ядвига. Только тогда у него с лицом все в порядке было.
Ольга, кстати, уже спустилась в зал и приостановившись, уже мило беседовала с Ядвигой, находясь в центре всеобщего внимания. Я же смотрел на наследника клана Лещинских, глубоко и ровно дыша в попытке успокоиться.
Не нравится он мне. Лещинский, кстати, тоже на меня смотрел, и похоже наши чувства абсолютно взаимны. Меня это вдруг повеселило, и я снова едва удержался от неподобающего поведения, и не стал беззвучно (по губам все равно бы потом прочитали) шутить про вилку в глаз. Но все равно не удержался — указательным пальцем прикоснулся к коже рядом с уголком глаза и чуть оттянул вниз. В польской традиции жестикуляции это означает посыл: «ты втираешь мне какую-то дичь», уж не знаю почему, но в данном случае Лещинский точно воспринял его в ином контексте. Я хорошо ощутил его холодную ярость, и мне это очень понравилось.
Странно кстати, очень — он ведь имеет доступ к самой лучшим врачам и целителям этого мира. Меня восстанавливали в Дарвине из состояния о котором даже думать не хочу, а этому Наоми лицо располосовала, и у него шрамы остались.
«Может быть дело здесь не в медицине, а в Наоми, шеф?» — предположила Альбина.
Похоже на то. Развить мысль я не успел — появившийся на всеобщем обозрении обер-церемониймейстер зычно объявил, что близится момент открытия бала. Жаль, а я уже начал входить во вкус, а теперь похоже танцевать надо будет.
Открывать бал, по традиции, должна была сама императрица. Причем Бастиан фон Валленштайн, который был рядом с ней, вдруг отошел в сторону, явно не претендуя на первый танец. Ничего себе, а с кем она тогда танцевать будет?
В этот момент послышались негромкие, но постепенно нарастающие звуки музыки. Большинство взглядов было приковано к императрице, которая как раз сейчас закрывшись веером — чтобы не прочитали по губам, разговаривала с бригадным генералом Измайловым из своей свиты. Когда офицер особых поручений ей наклонился к уху и что-то сказал, императрица кивнула и неожиданно двинулась в нашу сторону.
Прямо в нашу.
Очень много пар глаз смотрело теперь не только на нее, но и на нас с Ангелиной — безошибочно определив направление движение императрицы.
— Сударыня, прошу оказать мне честь и подарить первый танец, — послышался совсем рядом голос, и я вдруг понял, что перед Ангелиной стоит Бастиан фон Валленштайн. Императрица в это время подошла ко мне, недвусмысленно встав так, что мне не оставалось ничего иного, как взять ее за руку.
Соглашаясь составить компанию Ангелине, я совершенно не предполагал, что буду именно тем, на кого в определенный момент окажется устремлены взгляды практически всех присутствующих. Нет, вернее предполагал — в случае если бы повторилось что-то подобное Йокогаме, но вот чтобы все так происходило…
Танцевал я, кстати, на удивление неплохо — по своим ощущениям. И занятия летние сказались и память тела заработала — в школах тут действительно бальным танцам обучали в стандартной программе. С императрицей мы пока так и не сказали друг другу не слова. Надо бы поздороваться, наверное, ради приличия.
«Поздно, шеф», — намекнула мне Альбина.
«Где ты и где приличия», — деланно расстроенно вздохнула императрица. Глаза ее, впрочем, при этом улыбались.
Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы сохранить спокойствие. Все же произошедшее в Йокогаме накладывает отпечаток на возможный тон разговора. Хотелось спросить об этом, но я сдержался. Не сегодня и не здесь.
«Зачем?» — поинтересовался я о причине выбора меня для первого танца, глядя в фиолетовые глаза императрицы. Она сразу отвечать не стала, просто кивнула, показывая что слышала и поняла вопрос.
«Необходимо защитить тебя», — чуть позже по время очередного пируэта ответила Ольга.
«Защитить?» — не смог я скрыть удивления.
«На тебя обращено слишком много внимания как на кавалера Новиковой. Есть в этом зале много людей, которые не представляя кто ты такой могли бы попробовать за твой счет поднять свою самооценку, нам это сейчас совсем не нужно»
Да, точно. Я как-то совсем забыл, что несмотря на отсутствие намордника я в этом обществе пария. Даже среди клановых девиц, которые привели сюда болванчиков-кавалеров за неимением иного.
«Я чужое внимание только Лещинского видел»
«Он сегодня к тебе приближаться точно не будет, не переживай».
«Кроме него на меня никто больше особого внимания и не обращал»
«Значит плохо смотрел, минус тебе. Если бы не наш танец, тебя бы определенно в самое ближайшее время попытались бы задеть, оскорбить, унизить, спровоцировать или сделать это все сразу. Не именно к тебе обращаясь, в первую очередь к твоей спутнице Новиковой, чтобы уязвить именно ее таким образом. Теперь же к тебе могут рискнуть подойти не случайные люди, я только лишь дураки или подлецы. Первых не жалко, вторых будет увидеть полезно»
«Мне или тебе полезно?»
«Нам», — усмехнулась императрица и продолжила: «Пожалуйста, не вздумай показывать здесь ничего подобного тому, что было в Йокогаме, это может быть очень опасно для тебя»
«Чем?»
«Последствиями того, что о твоей силе узнают и заговорят»
«Я и не собирался»
«А как ты думаешь, для чего тебя, именно тебя, вообще могут здесь попробовать спровоцировать?»
«Ядвига здесь за этим?»
«Скорее всего».
«Мне ожидать беседы с ней?»
«Сегодня точно нет. И еще…»
Ольга замолчала, задумавшись и осматриваясь по сторонам, потом снова посмотрела мне в глаза.
«Если вдруг что-то все же произойдет, будь аккуратен пожалуйста. Я очень люблю этот дворец»
Музыка стихала, больше с императрицей мы ничего друг другу не сказали. После императрицы я танцевал с Ангелиной, потом оказался в паре с зеленоволосой девушкой с зелеными же глазами, потом меня попробовала пригласить даже на вид высокомерная девица, но на ее пути встала Ангелина, тихим шепотом пообещав этой девушке затолкать зубы в глотку, если еще раз увидит ее рядом со мной.
Я даже сначала не сразу понял, что именно только что услышал, особенно после того как Ангелина с милой улыбкой обернулась ко мне беря под руку. Хорошие подруги, наверное, очень уж у них неформальное общение. Были хорошие подруги, судя по взгляду обернувшейся высокомерной девушки.
В одном из следующих танцев я оказался в паре с девушкой, лицо которой сразу показалось мне знакомым. Партнерша была в белом платье, с высокой прической украшенной диадемой. Тоже бриллианты, кто бы сомневался. В этот раз, кстати, не только бриллианты, но и знакомое лицо я узнал без подсказки Альбины.
— Мария тоже здесь? — поинтересовался я у Софии Лещинской, ведя ее в пируэте.
— Нет, Мария осталась дома.
Говорила младшая Лещинская как-то странно, но смотрел я сквозь нее, не в глаза, так пока не понял, что у нее с голосом.
— Неужели не пригласили?
— Недомогание, — покачала головой младшая Лещинская.
— А что такое? — эмоционально, с псевдоискренним участием поинтересовался я.
— Мария расстроена снизившимся потенциалом развития. Хандрит, — сдержанно произнесла София.
Эта фраза была более длинной чем остальные, и по-прежнему прямо не глядя на девушку я наконец понял в чем причина странного звучания ее голоса. Так говорят те, кто засовывает себе за щеки грецкие орехи, тренируя дикцию специальными упражнениями. Либо те, у кого были серьезные травмы челюсти.
— А что с ее потенциалом развития? — впервые посмотрел я Софии в фиолетово-лиловые глаза.
— Случилась неприятность
