и этого горе-забияку, чье бездыханное тело теперь лежало чуть поодаль.
Если бы они не пылали агрессией и яростью, то все пошло бы по другому пути - они бы все сидели на поляне и общались со своим огромным и могучим королем, чьей бас раздавался низким пробирающим эхом по лесу.
- Я бы не хотел быть на вашем месте, - проговорил честно мужчина, и уселся рядом под кривой смешок своего короля.
- И я этого места не хотел, но раз все так вышло, то другого пути уже нет, - пробасил Гром хмуро, но с полным осознанием того, что именно он отныне несет ответственность не только за свой род и этот лес, но и за тех людей, кто может пострадать от лап его медведей.
В его прошлом было мало светлых моментов.
В череде боли и крови они меркли с годами, и становились все менее заметными и весомыми.
Когда-то у него было свое солнце.
Та, ради которой он перевернул свой медвежий мир без сожаления, и порвал все связи со своей семьей.
Это отец поставил ультиматум - либо человечка и одиночество среди людей, либо его род и медвежья семья, где ей было не место.
Гром выбрал ее, не раздумывая.
Он перечеркнул всё, что было в нем дикого и звериного, и шагнул без страха в новую жизнь, где его ждала семья.
Его собственная маленькая семья с уютным деревянным домом, походами за ягодами и грибами, и жаркими ночами рядом с ней.
Но жизнь поступила жестоко и забрала у него все и сразу - и девушку, и отца, и братьев.
Она не дала выбрать, не дала шанса побороться за свое счастье, оставив в груди только пепел и ядовитую боль, что с прожитыми годами не забывалась, и мучила кошмарами все так же сильно.
Кадьяки прошли по его жизни красной чертой, снова переворачивая все с ног на голову.
Они убили так много из его рода, и поставили во главу собирать остатки озлобленных берсерков, которым не нужен был ни молодой хмурый король, ни его правила, ни новая жизнь.
Медведи без сильной властной руки – это шайка отпетых негодяев, которые будут упиваться тем, что они сильнее и быстрее людей, а значит в их власти судьбы.
Это чувство опьяняло и ничего хорошо не несло.
Оно разносилось ядом по венам, и застилала глаза пеленой, отчего берсерки утопали в собственной безнаказанности и силе.
- Так ты не ответил на мой вопрос.
Берсерк внимательно посмотрел в глаза своего короля, отмечая, что не смотря на свою молодость, в его взгляде было столько пережитого горя и мудрости, что это пробирало до костей.
- Я поступил бы так же.
Гром кивнул в ответ и тяжело выдохнул.
- Я говорил уже много раз и повторю еще тысячу, если потребуется. Тот, кто не способен слышать мой голос и принимать мои слова - умрет. Даже если мне придется перебить большую часть своего собственного рода - я сделаю это. Но останутся те, кто возродят род Бурых и сделают его достойным наших предков. Они воспитают своих детей в уважении к нашим законам и осознании о том, что мы живем не одни, а потому не имеем права вредить кому-то лишь потому, что мы сильнее.
Берсерк кивнул и склонил голову перед своим королем, которого он услышал и воспринял каждое произнесенное им слово.
Отныне он точно знал, что не позволит никому говорить плохо о Громе, потому что он не заслуживал тех плохих слов и упреков, которые часто летели в его сторону.
- А что на счет женщин? - тихо и с осторожностью добавил берсерк, и замер, потому что заметил, как расширились зрачки Грома.
Он уже видел его реакцию и потому понимал, что это очень опасная тема.
К счастью, его огромный бородатый король не шелохнулся, только чуть прищурил глаза, пристально вглядываясь в берсерка.
- У тебя есть любимая?
- Нет.
- Когда появится - ты поймешь, что любовь и похоть не ходят рядом. В любви ты убьешь каждого, кто просто развернется в сторону твоей девочки, но ни за что не причинишь вреда ей самой. А в похоти ты не сможешь контролировать себя и причинишь девушке много боли. Я не запрещаю вам любить. Но я запрещаю приближаться к человечкам, когда слепая похоть застилает вам глаза и толкает на страшные поступки.
Берсерк кивнул и снова склонил голову:
- Я услышал вас, мой король.
- Хорошо. А теперь иди. И этого отнести, чтобы его похоронили.
Глава 14
- Мог бы и мне дать помахаться! - пробурчал Буран, хотя в душе, конечно же, был очень доволен тем, что все обошлось малыми потерями, и на стороне Грома оказался хоть один, но очень надежный берсерк, который тихо попрощался, и молча потащил тело убитого задиры.
Нормальный мужик. Толковый.
Такой и короля поддержит, не жалея себя, если снова начнется какая-то заварушка.
Не то, чтобы Грому нужна была поддержка в физическом плане – такой всех завалит не глядя. А вот поддержать морально и добрым словом – это зачастую было куда важнее кулаков и помощи силой.
- Тебе лишь бы только махаться!
Буран хохотнул, весело покосившись на друга:
- А сам-то прям голубь мира можно подумать!
- Если меня не трогать, то и я никого трогать не буду.
Мужчины замолчали, каждый думая о своем, пока Буран не сел рядом с Громом, пихнув его локтем в мощный обнаженный бок:
- Ну и? Как все прошло с Гулей?
Гром правда не хотел улыбаться.
Но сдержаться не получилось, и щеки сами расползлись, показывая его острые клыки, когда взгляд медведя изменился, став озорным и восторженным.
- Целовались!
- Да ладно! - Буран рассмеялся, весело глядя на своего друга, в котором изменилось все за одну секунду, стоило только вспомнить о пережитой ночи.
Вот так был упрямый злобный медведь, который вырвет хребет и завяжет его бантиком на твоих дергающихся глазах. А потом ХЛОП - и милый мишка, которого только тискать и тискать за обе бородатые щеки!
- Значит, говоришь, что все нормально прошло, и ты даже ничего не сломал?
Гром смущенно кашлянул и опустил в траву взгляд:
- Ну не то, чтобы совсем ничего…
- Но дом хотя бы стоит?
- Дом на месте.
- И на том спасибо.
Буран помолчал с улыбкой и снова пихнул
