удивленно оборачиваюсь на него. Серьезно? Он все еще не уверен?
— Это несправедливо, Дэймон. Это ты меня бросил, но тем не менее сомневаешься во мне, — Дэймон морщится. Я попала в его больное место. — Я не смогу так поступить.
Дэймон усмехается.
— Неужели? И, тем не менее, ты можешь, ни говоря ни слова, выскочить из машины и заставить меня пол вечера искать тебя в чертовом ночном клубе!! — он яростно ударяет руками по рулю и оборачивается ко мне.
— Я была зла!
— Я тоже был зол, Мия! Твоим поступком! И все же пошел за тобой, понимая, что ты можешь попасть в неприятности! А если бы какой-то мудила зажал тебе в углу, и я бы не смог вовремя этому помешать? Ты ведь не думаешь о последствиях! Никогда! И при всем при этом, тебя заботит мысль, что мы не сможем завести ребенка! Да мне плевать на это! Вот так, пусть это прозвучит по-скотски жестоко. Но я говорил, и повторю вновь — мне не нужны дети, я их никогда не хотел и не захочу! Меня устраивает такая жизнь! И прости, если не разделяю твоих переживаний!
Он часто и неровно дышит.
— Черт! — это последняя капля его самообладания. В этот момент мы подъезжаем к моему дому, и Дэймон резко тормозит у парадного входа. Я не в силах что-либо ответить. Мне становится страшно за нас. Дэймон по-прежнему сжимает руль руками. Он не смотрит на меня, и через несколько мгновений цедит сквозь зубы.
— Иди домой, Мия.
— Ты не пойдешь со мной? — меня бросает в жар от панического страха потерять его.
— Нет. У тебя будет возможность обдумать мои слова. Ты права, я уже однажды оставил тебя, справедливо, если ты теперь захочешь поступить так же со мной.
— Ты слышишь себя сам? Нет!
Я хватаю его за руку, но он все равно не оборачивается. Ни один мускул на его лице не дрогнет.
— Иди!
— Значит, вот твое наказание для меня?! За мой поступок?
— Я не собираюсь тебя наказывать. Я считаю, что сегодня нам следует побыть раздельно друг от друга. Вместе мы не сможем сделать правильные выводы.
Горько усмехаюсь. Это не может быть реальностью. Мне кажется, что стоит мне сейчас выйти из машины, я больше никогда не увижу Дэймона. Ком в горле предательски разрастается.
— Что ж, будь по-твоему!
Не глядя на него, хватаю пальто и выскакиваю на улицу. Не оборачиваюсь. Главное, не расплакаться. Мне необходимо держать себя в руках. «Бэнтли» за моей спиной с оглушительным ревом срывается с места и исчезает за углом.
Я не знаю, как добираюсь до своей квартиры. Захлопываю за собой дверь и тут же сползаю на пол. Больно прикусываю нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Это не помогает. Рыдания вырываются наружу. Ну какая же дура! Чего я ожидала? Что Дэймон погладит меня по голове, и сделает вид, что ничего не было? Я так прочно увязла в собственных противоречиях, что напрочь упустила из вида действительно важное. Нас.
Собирая остатки сил, плетусь в ванную комнату. Принимаю душ, но облегчения он не приносит. Дико болит голова. Она просто гудит и мне хочется просто отключить ее, все мысли, все переживания. К черту! Пусть все проблемы катятся куда подальше! Я устала.
Уже лежа в постели, ощущаю ужасное одиночество. Эта первая ночь не вместе, с момента нашей спонтанной встречи с Дэймоном. Ужасное чувство пустоты заполняет все внутри. Оно невыносимо, сводит меня с ума. Пытаюсь бороться с ним. Думаю, где Дэймон сейчас, поехал ли он в отель, или колесит по городу? Это похоже на пытку. Сажусь в постели и обхватываю голову руками. Не могу сказать, сколько это продолжается, но мне все-таки удается заснуть. Я проваливаюсь в темноту, полную страха и безысходности.
Утром собираюсь на автомате. Долго стою перед открытым шкафом. Мне ужасно холодно. Не уверена, что это физическое состояние, даже теплый свитер не в силах помочь. Кое-как укладываю волосы, все-таки мне не хочется, чтобы по моему внешнему виду было понятно, что творится у меня в душе. Телефон предательски молчит. От Дэймона нет ни одного сообщения. Недолго думая, набираю сама, но он не берет трубку. С раздражением отшвыриваю телефон от себя. Если это не наказание, то что? Он специально мучает меня?
На работу я прихожу раньше обычного. Я хотела сообщить Оскару, что собираюсь увольняться, но что-то не дает мне это сделать. Это что-то — молчание Дэймона. Я то и дело бросаю взгляд на экран телефона, проверяю почту — ничего. Мое нервозное состояние не остается незамеченным Инессой. В очередной раз, когда я иду налить себе кофе, она встает за мной.
— Снова не выспалась? — спрашивает она. Не оборачиваюсь и резко отвечаю.
— Выспалась. Вполне. По мне не заметно?
— Потому и спрашиваю. У тебя все хорошо?
— Замечательно! — я проскальзываю мимо подруги и возвращаюсь на свое место.
Весь остаток дня меня не покидает смутное ощущение тревоги. Дэймон так и не звонит. И на следующий день тоже. Зато телефон разрывается от звонков Саши. Когда в очередной раз я вижу ее номер на определителе, невольно закатываю глаза. Интересно, что она хочет от меня? Спросить, почему у ее жениха разбито лицо? Вряд ли Глеб рассказал ей правду, хотя кто знает… может в нем проснулся стыд?
Мне совсем не хочется устраивать разбор чужих отношений, но меня совсем не удивляет, когда, возвращаясь вечером домой, я застаю Сашу возле своей двери.
— Привет! — извиняющимся тоном говорит она.
— Привет, — я предпочитаю не спрашивать, зачем она пришла, но не в духе Саши долго молчать.
— Я все знаю, Мия! Про Глеба и тебя!
Открываю дверь и захожу в квартиру. Саше не требуется приглашение, она торопливо заходит вслед за мной.
— Как странно это звучит из твоих уст. Будто это действительно заслуживает обсуждения.
— Я хочу извиниться перед тобой. Глеб не такой, правда! Но он совершенно не контролирует себя, когда выпьет.
— И ты согласна с этим мириться? — я не обращаю внимания на ее сбивчивые оправдания. Хочу отключить голоса у себя в голове. Достаю бутылку вина и два бокала. Саша нерешительно переминается с ноги на ногу.
— Я люблю его, и да, это то, с чем я готова мириться. Конечно, я сделаю все, чтобы не допустить такого в дальнейшем, но ведь смысл любви в этом и есть. Нет идеальных людей. Мы должны учиться принимать недостатки друг друга. По-другому никак.
Ставлю бокал перед ней и киваю на барный табурет.
— Как хорошо сказано.
