Христовой слова ее — явная ложь. Из ответа женщины явствовало, что хотя закон и вера христианская есть непреложная истина, тем не менее душа сенешаля могла спастись только в том случае, если бы он, умирая, вел себя как истинный христианин. Но он не поступил так, как подобает истинному христианину. Правда, он многое завещал для спасения души, но сделал это не так, как подобало, ибо не было у него чистого намерения. Он приказал все выполнить после его смерти (только после смерти!), а если бы он остался в живых, то он никогда бы не выполнил и части своих обещаний. Он приказал выполнить свои распоряжения после смерти, то есть тогда, когда он уже ничего не мог взять с собою, ничем не мог больше владеть. А кроме того, он руководствовался пустым тщеславием — ему хотелось оставить после себя доброе имя. Таким образом, он делал доброе дело, но не по-хорошему, а господь бог вознаграждает только те добрые дела, которые сделаны по-хорошему. Вся суть в намерении, а у сенешаля доброго намерения не было, и за его доброе дело ему награды не будет.
Вот и вы, сеньор граф, просите у меня совета. Советую вам делать добрые дела, пока вы еще живы. Если же хотите получить за них награду, то постарайтесь прежде всего искоренить в себе грех и несправедливость. Подумайте сами — велика ли добродетель украсть барана, а ножки его отдать бедняку? Не очень это хорошее дело воровать и грабить, а затем из чужого добра подать милостыню. Настоящая милостыня должна удовлетворять пяти условиям: подавать ее только из того, что приобретено честным путем; подавать ее в смирении и покаянии; необходимо далее, чтобы человек, подавая милостыню, лишал при этом самого себя чего-нибудь существенного; а кроме того, он должен жертвовать в то время, пока он жив; и, наконец, творить милостыню следует только для бога, а не ради суетной славы мирской. Если вы, сеньор, соблюдете эти пять условий, то ваши добрые дела будут поистине хороши и ваша милостыня будет угодна богу, который вознаградит вас за нее подобающим образом. Но если человек не в состоянии выполнить все пять условий, из этого отнюдь не следует, что ему не нужно творить добрых дел; не думайте также, что частичное соблюдение условий лишает всякой ценности совершаемые нами добрые дела. Подобная мысль может довести до отчаяния; всякое доброе дело приносит пользу, помогая человеку искупить свой грех, прийти к покаянию, телесному здоровью, богатству, чести и славе среди людей, иначе говоря — прийти ко всем благам этого мира. Поэтому доброе дело хорошо и само по себе, независимо от намерения человека, но, конечно, оно скорее послужит на пользу и спасение души, если соблюдать упомянутые выше пять условий.
Граф понял, что Патронио говорит ему чистую правду, положил в своем сердце исполнить его советы и обратился к богу с горячей мольбой помочь ему в этом деле.
Дон Хуан, найдя этот пример очень хорошим, велел записать его в свою книгу и прибавил следующие стихи:
Коль для себя ты хочешь славы заслужить,
Твори блага другим, блюди заветы божьи.
ПРИМЕР СОРОК ПЕРВЫЙ
О том, что случилось с царем Кордовы, которого звали Альхакем
Однажды граф Луканор так беседовал со своим советником Патронио:
— Патронио, вам известно, что я очень люблю охоту и так усовершенствовал это благородное искусство, как никто из людей. Вы знаете, что я заново переоборудовал кожаные привязи и клобучки соколов, что послужило на пользу дела, а прежде это никому в голову не приходило. И вот теперь, когда люди хотят подшутить надо мною, они, прославляя победы Сида Рой Диаса[2] или графа Ферранта Гонсалеса, превознося блаженную память и завоевания святого короля дона Фернандо,[3] вспоминают также, что и за мною числятся великие подвиги, ибо я усовершенствовал привязи и клобучки. Я отлично понимаю, что это насмешка, что слова эти не заключают в себе похвалы. Посоветуйте, что мне сделать, чтобы люди не высмеивали то хорошее, что я совершил.
— Сеньор граф Луканор, — сказал Патронио, — если вы хотите знать, как правильнее поступить, выслушайте, пожалуйста, рассказ об одном мавре, который был царем Кордовы.
Граф попросил рассказать, как было дело.
— Сеньор граф, — сказал Патронио, — в Кордове был царь по имени Альхакем. Он недурно управлял своим государством, но не сделал, однако, ничего такого, что обычно делают славные и заботливые государи. Вы сами понимаете, что просто управлять государством еще недостаточно, что хороший государь обязан увеличивать славу и мощь своей страны; только таким путем приобретет он себе доброе имя среди людей и оставит после своей смерти хорошую память. А этот царь заботился только о еде да о том, как бы окружить себя забавами и развлечениями.
Однажды играли перед ним на инструменте, который мавры очень любят и который называется у них альбогон. Слушая альбогон, царь заметил, что звуки его были не столь приятны, как полагалось. Он взял инструмент и проделал внизу направо лишнее отверстие, которого прежде там не было. С тех пор альбогон стал звучать гораздо приятнее, чем раньше. Усовершенствовать инструмент — дело, конечно, неплохое, но все-таки не такие дела подобало бы делать государю. Вот почему люди стали в насмешку расхваливать Альхакема, и когда нужно было похвалить какой-нибудь пустяк, они говорили: «Va hede ziat Alhaquem», что значит: «Прибавка царя Альхакема». Слово это распространилось по всей земле и достигло наконец слуха самого царя. Он спросил, почему это люди произносят такое слово. Придворные пробовали было отмолчаться, но Альхакем настоял на своем, и им пришлось разъяснить, в чем дело. Выслушав объяснение, царь весьма огорчился, но так как он был человек добрый, он не стал наказывать насмешников. Он
