кандидатуру на должность нового начальника штаба. Было гораздо проще сделать простые передвижки внутри отряда. И условному новичку не потребовалось бы недельное вхождение в отрядные дела, как это обычно происходит при штатной ротации личного состава.
Но в таком случае мне требовалось выставить себе замену на должность командира роты. А командование ротой и без того ослаблено после гибели командира первого взвода старшего лейтенанта Сережи Анисимова, которого я по большому счету всегда считал своим преемником. Пока его замещает старший сержант Клишин, но старший сержант в должности командира взвода в спецназе военной разведки – это совсем не нонсенс. Я на своем коротком армейском веку несколько раз встречал случаи, когда контрактники командовали взводами.
Но кому после гибели старшего лейтенанта Анисимова передать роту? Есть у меня другой старший лейтенант – командир саперного взвода Слава Скорогорохов. Но когда сегодня я поставил его командовать ротой в свое отсутствие, Вячеслав Аркадьевич сначала обрадовался, а потом, как мне показалось, испугался. Чего испугался? Ответственности? Ведь, по сути-то, он как был, так и остается снайпером.
Еще есть лейтенант Громорохов Юрий Юрьевич, офицер грамотный и толковый. Но звание… Есть у меня опасения, что такой выбор не поддержат в Москве.
Такое же звание пока носит и командир взвода связи, всегда розовощекий Антон Саморуков. Он, на мой взгляд, слишком мягок и не в состоянии принять жесткое решение, когда это потребуется.
Про новичка роты лейтенанта Петра Сергеевича Прокопьева я вообще не задумываюсь – он себя еще никак не проявил даже в должности командира взвода. Может быть, просто не успел – слишком мало времени он еще в роте. Хотя мне показалось, что во время плотной атаки бандитов на первый перевал, когда дело дошло до рукопашного боя, командир третьего взвода действовал агрессивно и умело, показал личную отвагу. Но этого мало. Командиру роты требуются еще и организаторские способности. Тот же Громорохов личной отваги проявил не меньше, а роту знает лучше и те самые организаторские способности имеет.
В общем, кого можно оставить вместо себя, я затруднялся решить.
В конце концов я все же задремал. Несколько раз просыпался, как просыпается, по утверждению зоологов, волк – с ясной головой, все помня и понимая, – осматривался и снова закрывал глаза. Чтобы уснуть, внутренний приказ теперь не требовался, я быстро погружался в дрему.
Когда вертолет совершал положенную «коробочку»[34] перед посадкой, я проснулся окончательно, облокотился о колено сидевшего между мной и иллюминатором высоченного ефрейтора Вакулина, выглянул и увидел огни штабного корпуса, стоящего неподалеку от бывшего гарнизонного плаца, отданного под вертолетную площадку сводного отряда.
Наш вертолет прилетел вторым. Я увидел в иллюминатор, как из первого вертолета выпрыгивают на асфальт бывшего плаца и сразу строятся бойцы второго взвода и взвода связи. Лейтенант Громорохов и лейтенант Саморуков покинули борт машины первыми, отдали команду и встали в стороне, беседуя между собой. С их стороны к нам уже бегом бежал, слегка косолапя и придерживая рукой фуражку, начальник штаба отряда майор Смурнов. Его мощную квадратную фигуру спутать с другой сложно.
– Подожди-ка, уступи место старшему по званию!
Я отодвинул от распахнутой двери вертолета старшего сержанта Клишина. Михаил отошел в сторону, но лесенку из рук не выпустил. Потом он все же поставил ее на место и даже закрепил, как положено. Я быстро спустился и поспешил с докладом навстречу начальнику штаба.
Алексей Викторович заметно задыхался от бега – давно канули в Лету времена его профессиональных занятий спортивными смешанными единоборствами. Силу рук и плеч он иногда показывал на турнике отрядного стадиона, а вот бегать, насколько я знаю, он не любитель. Сам он, несомненно, чувствовал свое тяжелое дыхание и оттого, видимо, был не в духе. Впрочем, я вполне допускал, что не в духе начальник штаба мог быть и потому, что я слышал его хриплое дыхание. Но я уже давно привык к перепадам настроения майора Смурнова и хорошо понимаю, что стоит с ним заговорить о чем-нибудь приятном, радостном, и он сразу сменит гнев на милость, и, пусть даже улыбки на лице не возникнет, будут улыбаться его глаза.
Я и сейчас легко нашел способ поднять Алексею Викторовичу настроение. Едва завершив доклад, я высказал предположение:
– Значит, скоро к вам придется обращаться не «товарищ майор», а «товарищ подполковник»…
– Надеюсь, к утру приказ уже придет, – ответил Алексей Викторович и, к моему удивлению, не смог сдержать улыбку, которую я тут же непреднамеренно подгадил:
– Что слышно про подполковника Репьина?
– Ну, что слышно… Прооперировали его в Ростове-на-Дону и сразу после операции отправили спецрейсом, пока не проснулся после наркоза, в московский госпиталь. Вот удивится, когда проснется…
– Ну хоть как операция прошла? Информация какая-нибудь есть?
– Я только с дежурным врачом сумел поговорить. До хирурга так и не добрался – он на другой операции был, тоже нашего раненого оперировал. Дежурный сообщил мне, что пулю из легкого извлекли, но состояние стабильно тяжелое.
– Что же они «тяжелого» отправили самолетом – наверху же давление другое…
– Нашему командиру анестезиолог ввел двойной наркоз. Двойную дозу, чтобы он спал в самолете нормально и не рыпался. А то Виктор Васильевич перед операцией, даже когда уже был без сознания, все равно пытался команды отдавать. Требовал полного уничтожения бандитов и запрещал брать пленных.
– А мы пленных и так не брали. Лейтенант Громорохов лично проверял и добивал раненых.
– Кстати, о Громорохове – что он собой представляет?
– Грамотный офицер, у себя во взводе пользуется уважением солдат. Да и в роте его уважают. Жалко, что старшего лейтенанта еще не получил, по выслуге еще год ему остался. Иначе можно было бы его рекомендовать на должность командира роты вместо меня.
– А сейчас что, не потянет?
– Да потянет, только как в Москве к этому отнесутся? Мне звание присвоили досрочно, теперь еще и Громорохову придется…
– Как мы скажем, так и отнесутся. А мы скажем, что ты специально Громорохова готовил себе в заместители.
– Я же не знал, что мне майора присвоят, как я мог готовить?
– Ну, на всякий случай. Мало ли, что тебе поручить могли, а ты вместо себя Громорохова оставлял.
– Ну, если так только. Я же его, действительно, ставил руководить группой. И капитана Лукьянова, пограничника из «Сигмы», отдавал ему в подчинение.
– Короче, поставим мы с тобой Громорохова врио командира роты. Но учти, это только под твою ответственность.
Я на мгновение задумался. Брать на себя ответственность за кого-то мне очень не хотелось. Но я представил себе всегда сосредоточенный взгляд Юрия Юрьевича и решился:
– Согласен. Под мою ответственность.
– Ну, тогда пойдем в твой
