Роджер неспешно продолжал свое повествование:
— Красный Мишка, не будучи дураком, отправляет своего дружка Бешеного на разведку, одновременно подготавливая группу своих людей, согласовывает все текущие вопросы с правительством Никарагуа по дипломатическим каналам. Словом, вдогонку за этим Бешеным должна была лететь группа Джеймса. Но Бешеный внезапно исчез, а остатки лаборатории были разграблены.
Эндрю издал какой-то сдавленный смешок.
— Остается утешаться тем, что конкуренты из ФБР тоже ничего не добились.
— Утешение слабое, если посмотреть на дело с нашей точки зрения, старина Эндрю. Не кажется ли тебе правдоподобной такая версия: Джеймс специально отправил Бешеного пораньше, чтобы тот эвакуировал все остатки лаборатории. Ему это удалось, и он сидит себе в Москве, пьет русскую водку и ехидно посмеивается над нами?
— Если считать, что Красный Мишка — русский агент, эта версия вполне вероятна.
— Я глубоко убежден в том, что его завербовали еще тогда, когда он вернулся из России почти законченным наркоманом. Я изучал его досье. Как он оказался в России и чем там занимался — история в высшей степени темная. Российские спецслужбы никогда бы не выпустили американского коллегу из своих когтей. Особенно подозрительно, что по официальной версии спас Джеймсу жизнь этот самый Бешеный.
— А что показали результаты допросов тогда, когда Джеймс вернулся из России? — поинтересовался дотошный Эндрю.
— Ничего определенного. Хотя допрашивал его старик Генри О'Доннел, помнишь его?
— Как не помнить, он легко раскалывал любых агентов. В военной контрразведке, да и у нас в конторе ему равных не было. Жаль мужика — рак не пощадил и его…
Они немного помолчали, вспоминая коллегу.
— Так вот, Генри гонял его «и на детекторе лжи, и на другой аппаратуре — и ничего! Но он не сомневался, что Джеймса в России превратили в Красного Мишку. У КГБ ведь были свои психотропные средства и психологи высочайшего класса. Генри первый и обратил внимание на русские корни Джеймса. Ты знаешь, ведь он не только носит фамилию жены, но и посещает православную церковь.
— Час от часу не легче, — озабоченно проговорил Эндрю. — Может, с приходом нового Президента эту русскую сволочь удастся хотя бы передвинуть на какой-нибудь менее серьезный пост?
— Попробуем. Обещаю тебе, дорогой Эндрю, что не успокоюсь, пока не разделаюсь с ним. Человек с его биографией и связями не может быть на таком важном посту в ФБР. Это противоречит идеалам и законам организации «Наследие Америки»… — мрачно подвел итог разговора Лайн.
— Слушай, Роджер, а как тебе такая версия: Широши тоже был на острове и завладел остатками лаборатории — у него ведь почти всегда получается так, как он хочет. — Аналитический мозг Эндрю во время беседы не переставал перебирать возможности и рассматривать разные варианты.
— Широши? — задумчиво произнес Роджер, покачивая ногой. — Любопытный поворот, и, кстати, вполне реальный. Он всегда интересовался новейшими технологиями и готов был вкладывать в эти области приличные средства. Ладно. Соглашаемся с этой версией. Но тогда не понимаю, зачем Широши понадобился Бешеный? Тут нет никакой логики!
— Стареешь, Роджер. — Эндрю немного грустно улыбнулся. — Как же ты мог забыть, что именно Бешеный и сорвал ту прелестную заварушку в Москве в тысяча девятьсот девяносто первом году, которую затеял Широши не без нашего содействия?
— Эндрю, старина, я действительно старею. Как я мог забыть эту комбинацию
— база в Казахстане, созданная Широши, каким-то образом попавший туда Майкл Джеймс, и тренировавшийся гам Бешеный со своим названным братом, Вороновым, кажется? Господи, как ты прав! Маловероятно, что Широши забыл, какую гадость ему устроил тогда этот Говорков, практически разрушивший все его, как обычно, четко выстроенные планы. Боюсь, что Бешеного мы ни за какие деньги не сможем получить. Он наверняка уже на том свете.
— А вообще, на кой он нам? — недоуменно спросил Эндрю.
При всем своем аналитическом даре он был человеком несколько наивным и, умея виртуозно анализировать факты, иногда не поспевал за полетом фантазии своего друга и учителя Роджера.
— Несмотря на мою сегодняшнюю забывчивость, дорогой Эндрю, — Роджеру явно было неловко, что он допустил такой нелепый промах, — я очень давно слежу за похождениями этого молодца и могу тебе сказать, что Бешеный — удивительный феномен. Пожалуй, у нас, даже в самые лучшие времена, таких бойцов не было.
— Ты надеешься его перевербовать?
— Для начала я бы изучил его психику, обследовал бы физическое состояние, а потом… Да что говорить, Широши таких противников не щадит.
Оставим ненадолго собеседников в темноватом и неуютном номере дешевого мотеля в размышлениях о ближайших действиях во благо организации «Наследие Америки» и Великой Америки и перенесемся в Лондон, где…
XVI. Сэр Малколм Бешеного не знает
… Счастливчик Джим нажимал кнопку звонка одного из роскошных домов, расположенных в небольшом переулке Лондона, выходящем на Слоун-сквер.
Дверь открыл дворецкий в ливрее. Его внушительная фигура полностью закрывала дверной проем.
— Вам назначено? — строго спросил он.
— Да.
— Как ваше имя?
— Джим Макалистер.
— Шотландец? — В голосе дворецкого появилось нечто дружелюбное. — А почему нет нашего акцента?
— Мой дед в начале века эмигрировал в Америку, и я всю жизнь провел там.
— Нельзя забывать родину предков, — назидательно произнес дворецкий. — Вы подождете в нижней гостиной. Сэр Малколм в библиотеке. Я ему доложу о том, что вы пришли вовремя.
Джим огляделся. В гостиной царил полумрак — горели только два старинных бра в виде подсвечников, но даже их рассеянный свет позволял разглядеть старинную мебель и портреты дам и джентльменов в кружевных жабо, которые, как показалось Джиму, строго взирали на незваного пришельца.
Неслышно вернулся дворецкий.
— Сэр Малколм ждет вас. В библиотеке тоже было сумрачно, но жарко от ярко пылавших в камине поленьев. Широши (а это был он) сидел в клетчатой юбке, традиционные цвета которой означают принадлежность к определенному клану. Долгим взглядом Широши посмотрел на вошедшего. Дворецкий продолжал маячить в дверях.
— Что будете пить? — вежливо спросил Широши.
— Не возражал бы против хорошего глотка нашего доброго шотландского виски.
Чуть заметный знак бровью Широши, и дворецкий тут же исчез.
— Правильный выбор. По погоде. Январь в Лондоне всегда отвратителен. Ваша фамилия, мистер Макалистер, свидетельствует о шотландских корнях. Насколько я помню, наши кланы когда-то кровно враждовали, но с тех пор столько воды утекло, — усмехнулся Широши.
