откусил яблоко и нагнулася вниз, присматриваясь. У столба в толпе толкались двое из его семьи. Антон и Ма.
- Что надо? - спросил Шойчжи. Он не был рад видеть Антона и Ма. Эти двое надоедали ему вот уже вторую неделю.
- Спускайся. - это Антон. Шойчжи отрицательно помотал головой и снова откусил от яблока. Сок с его губ закапал вниз, куда-то между людьми. Или на людей.
- Шойчжи Рикио. Спускайся немедленно. Тебя отец видеть хочет.
- Пфф... - Шойчжи пожал плечами. Отец всегда хочет его видеть. Ему всегда кажется что его сынок немного того. Совсем немного. А Шойчжи на самом деле просто притворяется. Он в своем уме, но ему не хочется уподоблятся всем этим нудным семейным обычаям и традициям, носить дурацкую шапку с дурацкими ушками, в которой он становился похож на мышонка или обезъяну. И слушать все эти длинные рассуждения о силе кланов и дипломатии, о связях и необходимости поддержания отношений, о дебетах и кредитах, о грузах и контрабандистах, о новых кланах, что нарушают традиции и таскаются с импульсниками, о том, что ему, Шойчжи Рикио, давно пора взятся за ум, а еще о том, за кого из клановых принцесс надо отдать 'нашего дурачка'. Ну уж дудки. Чтобы стать как старший брат Айвен, который в свои двадцать два уже сидит на семейных курултаях по пять часов кряду? Или чтобы у него как у Айвена дома сидело три жены, три круглоглазых дурехи, две из которых постоянно беременны, и пятеро детей? Пфф. Шойчжи не любил детей. Не любил женщин. Он любил рисовать. Стремительными росчерками. Зигзагом. Водопадом. Небесной птицей. Лично он знал около пятидесяти способов рисовать, сто двадцать один оттенок и цвет и никогда не знал результата наперед. И все, кто видел его творения, абсолютно все - не оставались равнодушными. А в этом и есть миссия художника, не так ли? Не оставить равнодушными никого, дать понять насколько скоротечна и хрупка красота и насколько уникально каждое мгновение. Это даже не холст, думал Шойчжи, это скорее представление, потому что обычно люди видят результат, картину, но не видят процесса творения. Шойчжи давал людям приощится к процессу. Нет, конечно, вы можете смотреть и на результат, но наиболее полно понять вы сможете только если видели как художник творит. Поэтому Шойчжи сидел на столбе и не хотел спускаться вниз и идти два с половиной квартала назад, в дома семьи. Он чувствовал, что сегодня, здесь, он может нарисовать очередной шедевр. Поэтому он взял из дома только два яблока и кусочек сыра. Потому что в дни когда он творил, ему в рот не лезло мясо. Слишком много красного. И потом он начинал путаться, где чья плоть, кто рисует, а кто - холст.
- Шойчжи! Немедленно домой! - крикнул Ма. Это он зря. Шойчжи не любит соблюдать традиции и не следует приличиям, но он не дурак. Совсем нет. Шойчжи посмотрел на Ма сверху и сделал себе в уме заметку - запомнить этого недоумка Ма. На потом.
- Ты меня слышишь? - Ма начал увлекаться своей ролью старшего брата, но Антон потянул его за рукав и принялся что-то шептать на ухо. Видимо приводил в чувство. Шойчжи пожал плечом и откусил кусок от яблока. Прислушался. В толпе началось какое-то движение, она зашевелилась, словно спина гигантского пестрого морского чудовища.
- Идут! Идут! - раздались крики вперемешку с ругательствами и проклятьями в сторону муринов. Двери участка распахнулись и на пороге показались две фигуры, в одной из них Шойчджи узнал шерифа Броуджана, сжимающего в руках увесистое оружие с толстым стволом. Шериф поднял руку вверх, привлекая внимание и утихомиривая толпу. Гул стал затихать, послышались отдельные выкрики в сторону полицейских. Шойчжи поморщился - он вообще не любил ругательств. Тем более таких.
- Уважаемые! - сказал шериф, когда толпа поутихла и с любопытством уставилась на него, ожидая дальнейшего развития событий: - Уважаемые! Что за шум? Вы нарушаете закон, мешаете гражданам нашего города!
- Толпа взорвалась криками 'Он еще про закон говорит!' 'Чертовы мурины!' 'Хватит покрывать своих!', 'Выдай гадов нам!'.
- В чем дело? - шериф повысил голос, перекрикивая толпу: - что случилось то?
- Ты нам голову не морочь, уважаемый! - раздался голос из толпы: - знаем мы что ты преступников покрываешь. Вместе с имперскими шавками.
- Что за чушь! - шериф мотнул головой и Шойчжи увидел как у него с подбородка сорвалась мутная капля пота. Шериф потел.
- Что за чушь. - повторил шериф: - никого я не покрываю! Произошло недоразумение. Что касается преступников, то они уже мертвы, не выжили после обряда.
- Лжец! - выкрикнули из толпы: - они еще живые были когда солдаты их отбили!
- Я... - шериф поискал взглядом выкрикнувшего это хутта: - я не знаю что там было, наряд полиции подоспел позже. Мы застали там группу солдат и два трупа. В данный момент проводится полицейское расследование. По данному факту.
- Ты нам баки не забивай! - крикнули из толпы. Шойчжи хмыкнул и откусил яблоко, забрызгав стоящих внизу Антона и Ма липким соком. Ма выругался, смахнул капли ладонью и вытер ладонь о спину Антона. Антон повернулся и Ма продемонстрировал ему чистую ладонь.
- Ты чего творишь? - спросил Антон: - пошли отсюда уже.
- Погоди. - Ма был полон решимости. Ведь сам глава сказал ему привести 'этого дурачка Шойчжи' и он, Ма, собирался выполнить поручение старшего.
- Погоди. - Ма потянул Антона за рукав: - разве мы не берем этого с собой? - он кивнул столб. На столбе странной голенастой птицей восседал Шойчжи, свесив ноги вниз и уплетая яблоко.
- Ну его. Лучше не связываться. - сказал Антон: - все равно его не заставишь, только неприятностей не оберешься. Это же Шойчжи.
- Ну ну. - Ма не понимал этих сантиментов вокруг младшего наследника. Все знали что он дурачок, не способный самостоятельно выбраться из пыльника, но вся семья потакала ему и никто слова поперек
