головы до ног, сжав кулаки, дал знак следовать за ним. Снова пальцем. Как собачонке.
Пока я медленно тащилась за ним, злость снова достигла своего апогея, и я уже пожалела, что пошла за ним.
Едва войдя в его кабинет, аналогичный тем, что были у него в других домах, Влад направился к бару, и плеснул себе в стакан скотч, медленно отпил и посмотрел на меня.
– Я хочу, чтобы ты извинилась перед Яной. – Процедил он, впиваясь глазами в мои растерянные. Смысл его слов не сразу достиг моего сознания, а когда все же я осознала, о чем он просит, внутри все задрожало от его слов, взбунтовалось и грозило вывалиться из меня в виде самой настоящей неприглядной женской истерики. Я даже хохотнула соответствующе, тут же смолкнув под давящим тяжелым взглядом.– Твое поведение непозволительно, и ты должна понести наказание, в первую очередь за то, что распускаешь нелепые сплетни.
Каждое его слово кнутом обрушились на оголенные нервы, я часто задышала, подбирая нужные слова, чтобы, наконец, расставить все точки над «i».
– Да, конечно, каким образом прикажешь это сделать? – Прошла и села в кресло, сложив ногу на ногу, пряча дрожащие руки в подол широкой домашней юбки. – Наверное, чтобы быстрее ее обида прошла, мне нужно встать на колени и поцеловать ее туфлю? Тогда твоя жена простит меня, и тебя за то, что ты притащил нас сюда?
Он стоял, облокотившись о стол, и сверлил меня темным взглядом, крепко сжав губы в одну линию. Подавив желание подойти, и провести пальцем по ним, заставив их вернуться в свою неповторимую форму, и снова продолжила.
– Объясни, наконец, зачем мы здесь, и что тебе от нас нужно?
– Я что – то пропустил момент, когда согласился тебе отчитываться, или кому бы то ни было. – Поставил стакан на стол, вцепившись руками до побелевших костяшек в стол по обе стороны от себя.– Ты будешь делать так, как я сказал и точка.
– Нет.
–Что ты сказала? Повтори, я не расслышал.– Тихо прошипел он, нагоняя на меня страха.
– Нет.– Твердо произнесла глядя ему в лицо, которое темнело с каждым моим вдохом.– Я ничего тебе не должна. Как и ты мне. Да – да, можешь приберечь этот взгляд для своей жены, и требовать что – либо ты имеешь право только с нее, как и манить пальцем, так и… так и…– запнулась я, от того что едва не сорвалось с моих губ.
– Трахать,– порочная улыбка выровняла его губы, отозвавшись во мне легкими бабочками внизу живота,– судя по твоему румянцу, ты хотела сказать именно это. Удивительно, ты еще не растеряла способность краснеть, моя милая. – Иронично произнес Влад. Оторвался от стола и медленно двинулся ко мне. Подошел так близко, что я чувствовала аромат его тела, без парфюма, так свойственного ему, а того, как пахнет его кожа. Этот запах мгновенно проник в мой организм, заставив плавиться тело как горячий воск. – А теперь послушай меня внимательно Ди, – наклонился низко ко мне так, что наши лица разделали лишь несколько раскаленных сантиметров, вибрирующих от каждого нашего вздоха, посылая армию мурашек по моей коже, положив руки на подлокотники кресла по обе стороны от меня.– Во – первых, Янка мне не жена, и наврядли ею когда – нибудь станет, наш с тобой брак, знаешь ли отбил у меня эту вредную привычку. Мне теперь не нужен, как ты видишь, штамп в паспорте, чтобы кого – то трахать. Во – вторых, ты принадлежишь только мне, и пора бы тебе это запомнить. Я тебе сказал однажды, что от меня ты отправишься только на кладбище. В этом я тебе могу помочь, если ты так яростно желаешь от меня избавиться. Ты привязана ко мне, нравится тебе это или нет. И я не потерплю никого возле тебя, не потому что все еще люблю тебя, а потому что с детства ничем не привык делиться с другими. В – третьих, – его взгляд опустился на мои губы, которые я неосознанно облизнула, – ты должна уважительно относиться к моей девушке, и тебе придется извиниться перед ней, за свои нелепые слова.
– За какие именно? Какие слова ее настолько сильно ранили, что она забыла о телесных повреждениях, требуя удовлетворить моральные? – Прошептала глядя ему в глаза. Я с ужасом ждала его следующих слов, и когда они все же прозвучали, голова закружилась с такой скоростью, что мне пришлось прикрыть глаза, чтобы собрать волю в кулак и произнести то, что надо глядя прямо в его пылающий зеленью взгляд.
– Ты… сказала, что он мой.– Я задохнулась от того сколько всего проскользнуло в глубине его глаз. Горечь. Обида. Злость.
– Абу как – то сказал,– начала я тихо, прокашлявшись, – что ты не можешь быть отцом Артёма, и… я понимаю, как это звучит, но, тем не менее, это так, Влад…
– Заткнись. – На его лице дикая раздирающая боль, – Я никогда не думал, что ты настолько жестока, чтобы соврать в таком,– прошипел он, обдавая мое лицо горячим дыханием. Я не могла оторвать взгляда от манящих губ, совершенно не воспринимая то, что эти самые губы с таким трудом выталкивают, раня и меня, и себя.– Ты не только шлюха, ты еще и брехуха, Ди.
Снова прикрываю глаза, боясь показать какую адскую боль причиняют его слова. В голове пусто, и фразы способные доказать правдивость моих слов попросту пропали. Растворились. Все заготовленные слова волшебным образом сдуло нашим тяжелым дыханием, с шумом разлетающегося в тишине кабинета.
– Это же легко проверить, правда, Влад,– Шепчу, открывая глаза, встречаясь с его, глубоко пряча свои чувства, – вопрос в другом ведь? Что потом делать с этой самой правдой? Как потом жить, вспоминать и … думать, где женщина, принадлежащая тебе во всех смыслах, провела тот год, каждый день из которого умирала… Так легко проверить… Но ты же гордый, тебе легче пойти на поводу у своих амбиций, чем у здравого смысла.
Подскакиваю на месте, от его резкого захвата. Обеими руками схватив мое лицо, обрушив на меня горящий взгляд, сжигая мое самообладание в прах.
– Ты блядь, представить себе даже не можешь, что я чувствовал, разыскивая целый год женщину, принадлежащую мне, как ты выразилась, во всех, смыслах. Тебе не передать того чувства, которое разорвало мой мозг, когда увидел эту самую женщину с человеком, которому одному из трех, доверял как себе. И не тебе сейчас говорить о высоких чувствах, жалкой ничтожной предательнице.
Каждое его слово било меня наотмашь
