Книга Падение Калико - Кери Лэйк

Я опускаюсь ниже, чтобы вдохнуть этот аромат, все еще приправленный ароматом секса, и провожу языком по поверхности. Мышцы его живота напрягаются, и его бедра двигаются подо мной. Он выдыхает с усилием, но его глаза все еще остаются закрытыми, брови сведены вместе с выражением боли. Это говорит мне о глубине его сна, потому что я уверена, что эти процедуры заставили бы его резко проснуться, как и раньше.

Я должен верить, что убийца, такой как Валдис, никогда по-настоящему не спит, но он не остановил меня.

К тому времени, как мой язык касается кончика, его ствол тверд как камень, вены торчат, пульсируя кровью. Жидкость привлекает мое внимание к маленькой щели, и любопытство заставляет меня лизнуть ее языком. Еще больше этого соленого вкуса сморщивает мои вкусовые рецепторы, и я скольжу ртом по верхушке, наслаждаясь восхитительным вкусом его плоти.

Тихий стон признательности вырывается у него, и он поднимает голову, глядя на меня сверху вниз.

— Кали… что ты делаешь? В его хриплом голосе слышны нотки усталости.

Ствол в руке, я отрываю лицо от его члена, мой язык уже жаждет соленого вкуса.

— Шшшш. Ложись обратно, Валдис, — приказываю я, как и раньше.

Без возражений он делает, как ему сказано, и я снова беру его в рот, насаживаясь сверху на его ствол. Мои губы доходят только до середины, когда его кончик касается задней стенки моего горла, вызывая у меня рвотный рефлекс.

Слишком далеко. Слишком далеко.

Я отстраняюсь, скользя ртом вверх по выступам его плоти к кончику, и осторожно, избегая зубов, посасываю его плоть, как будто ищу воду в стебле.

Его бедра выдвигаются вперед, а руки хватаются за простыни по обе стороны от тела. Голова отрывается от подушки, он смотрит на меня сверху вниз, глаза более проснувшиеся, чем раньше.

— Кали, пожалуйста.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, Валдис. Ложись обратно.

— Твои губы — пытка!

Я хмурюсь и поднимаю на него взгляд.

— Ты хочешь, чтобы я прекратил? Спрашиваю я, не в силах скрыть разочарование в своем голосе.

— Нет! Боже, нет. Пожалуйста, не останавливайся.

С улыбкой я снова обнимаю его.

— Тогда ложись на спину, или это сделаю я.

Он откидывается на подушку, его грудь поднимается и опускается быстрее, чем раньше, и когда я снова беру его в рот, он стонет, мышцы его живота сжимаются и разжимаются. Я скольжу губами вниз по его члену и снова возвращаюсь назад, и его бедра вздрагивают в ответ.

— Да, именно так!

Удовольствие в его голосе побуждает меня сделать это снова. И снова. И снова. Пока я не начинаю скользить вверх и вниз по его члену в том же темпе, в каком он входил и выходил из меня. Вкус его кожи наполняет мой рот и смешивается со слюной, которую я смахиваю при каждом погружении. Быстрее и быстрее. Я изголодалась по вкусу и капельке жидкости, которая вознаграждает меня при каждом глотке.

Его рука опускается на мой затылок, бедра толкаются вперед.

— Да. О, черт возьми, да.

Его проклятия подстегивают меня, и я помню, как Роз рассказывала мне, как им нравится играть со своими яйцами.

Сожми, сказала она.

В тот момент, когда я беру в руку большой, выпуклый кусок плоти, он так сильно дергается, что его кончик ударяется о заднюю стенку моего горла. Кряхтя и рыча, он выгибается подо мной, толкаясь вверх, когда я соскальзываю вниз, как будто он занимается сексом моим ртом.

Мысль об этом вызывает во мне необъяснимое волнение, и я сжимаю его сильнее, пока струйка чего-то теплого и соленого не попадает на небо моего рта. Я выдергиваю его член как раз вовремя, чтобы увидеть, как белые ленты жидкости взлетают в воздух. Я с благоговением наблюдаю, как она падает на мою руку, все еще крепко обхватившую его ствол, и наклоняюсь вперед, чтобы поймать ее языком. Слизывая его со своих губ, я снова беру его в рот и всасываю жидкость в горло, наслаждаясь его вкусом.

Еще один рывок, и он стонет, поднимая голову и откидывая ее на подушку.

— Господи, женщина!

Я отпускаю его руку и слизываю его выделения с большого и указательного пальцев, не позволяя ни одной капле пропасть впустую.

— Ты такой вкусный.

С раздвинутыми ногами, напряженными мышцами живота, глядя на меня сверху вниз, он выглядит божественно. Как Бог. Не говоря ни слова, он тянет меня за руку, подталкивая обратно к своему телу, и заключает меня в свои объятия. Его грудь расширяется и сжимается, как будто он только что пробежал мили по пустыне, и быстрый стук у моего уха — это бешено колотящееся его сердце.

— Я хочу попробовать тебя снова.

— Ты можешь попробовать меня в любое время, когда захочешь.

Я отталкиваюсь от него, во мне снова пробуждается возбуждение.

— Сейчас?

Еще один раскат смеха вибрирует в его груди, когда он притягивает меня к себе.

—Нет, сумасшедшая девочка. Не сейчас. Мне нужно поспать. Тебе нужно поспать.

— Я не могу уснуть. Я вытягиваю руки поперек его тела.

— Мне снятся плохие сны, когда я сплю.

Он заправляет прядь волос мне за ухо.

— Мне тоже снятся плохие сны. Но сегодня, с тобой, я их не помню.

— Ты думаешь, я забуду о них к утру?

— Тебе придется закрыть глаза, чтобы узнать.

Я фыркаю на это и утыкаюсь лицом в его грудь. — Хорошо, я попробую.

— Где ты научилась это делать?

— Я ничему не научился. Мне просто нравится твой вкус.

— В таком случае, я попробую тебя в следующий раз.

— Ты имеешь в виду… оближи меня там?

— Лижи, соси, много чего еще.

— Никто никогда не делал этого со мной раньше.

— Я знаю, милая девочка. Если бы они это сделали, ты бы знала, каково это — хорошо выспаться.

Обхватив его руками, я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

— Ты сделаешь это для меня завтра вечером?

— Каждую ночь, если ты мне позволишь.

— Если это означает сон? Определенно.

Я моргаю, открывая глаза в темноте, но почему-то не помню своих снов. Рядом со мной спит Валдис, его лицо удовлетворенное и лишенное морщин, которые обычно избороздили его лоб. Он выглядит достаточно неотразимым, чтобы поцеловаться, но я не делаю этого, опасаясь разбудить его.

Возможно, я проспала несколько часов, может быть, меньше. Трудно сказать, в этой комнате, в которой постоянно царит полумрак.

Щелчок двери привлекает мое внимание к нему, и Валдис вздрагивает подо мной. В камеру входит только Медуза, одна рука у