талисманах Сестёр-Карательниц заключена власть, которой человеку не овладеть. Ни в коем случае не берись за клинок и не слушай ничего из того, что она тебе говорит. Очень жаль, что ты рассказала мне о своих планах только сейчас.
— Скорее всего я сделала это не зря, раз ты настолько против них, — заметила Иса. Она мгновенно вспомнила, что там, в видении, был и Галактион. И среди тех девяти, которых показала ей загадочная посланница тоже было его лицо.
«Ирен», — поправила она себя. — «Так её зовут».
Повернула голову и посмотрела своей галлюцинации прямо в глаза. У женщины были правильные, красивые черты лица и бледная кожа. Чем-то они напоминали ей черты Основательницы — возможно сталью и холодом в серых глазах. Одеяние её тоже смутно напоминало любимую эцин церемониальную одежду — белые полупрозрачные шаровары и короткая воздушная блуза на восточный манер. Волосы были собраны возле плеч тремя кольцами.
— Убей его, — одними губами прошептала Ирен.
Иса потёрла висок.
— Друзья, — сказала она обтекаемо, — я сказала Джону, что у меня есть план… Но это было в некотором роде преувеличение. Каллен, ты веришь в то, что я писала тебе о Безымянном?
По лицу Каллена проскользнула тень и он отрывисто кивнул.
— Мы знаем, что война не закончена, — глухо сказал он. — Так было сказано в Книге Звёзд. Пройдёт тысяча лет и он вернётся, чтобы взять своё. И… — он запнулся, а затем продолжил: — И только карающий меч неба сможет навеки уничтожить зло.
На какое-то время в комнате повисла тишиа.
— Если их можно уничтожить мечом, — Иса перевела взгляд на Дезмонда. — Почему Силы не сделали это до сих пор? Я имею в виду… Если они могли создать такое оружие, почему не воспользовались им сами?
Дезмонд молчал и лицо его было мрачным как туча.
— Дез! — окликнула Иса. — Ты сам вызвался нам помогать! Если мы хотим победить, нам придётся друг друга доверять.
— Я скажу, — откликнулась Аврора и усевшись поудобней вздохнула. — Они не воспользуются собственными талисманами, потому что их талисманы сводят с ума. И потому что неизвестно, что станет с тем, кто примет на себя это бремя… Когда необходимость в нём отпадёт.
— Спасибо, — глухо откликнулся Дезмонд.
— Я не больше чем ты хочу, чтобы кто-нибудь использовал меч против Галактиона, — негромко откликнулась Аврора. — Впрочем, и сама идея привезти талисманы на Землю не кажется мне хорошей. Пока они в наших руках, но нас всё ещё меньше и мы слабей. Не удивлюсь если в ближайшее время талисманы станут предметом для раздора. А если они попадут в руки Безымянного… Боюсь, это будет как раз тот объём энергии, которого ему не хватало, чтобы открыть свои Врата.
— Тогда зачем ты вообще предложила… — Иса замолкла, растеряно глядя на наставницу.
— Потому что других идей у меня нет, — та отвела глаза.
На некоторое время в комнате повисла тишина. Потом Дезмонд произнёс:
— Идея есть у меня. Она довольна проста. Надо выяснить, где он собирается открыть Врата. Возможно, это сможет сказать Галактион. Основную массу сил бросим на сдерживание единичных атак. А я и мои браться отправимся к Вратам… И когда он сам попытается пройти в Верхний мир — уничтожим его.
Иса зачаровано смотрела на любимого.
«Как похоже мы мыслим», — она не сдержала улыбки. «Но нет. Это не твоё время умирать».
— С мечом ты наконец очистишь мир от скверны, от греха и от ненависти.
Иса, изо всех сил старавшаяся сосредоточиться на составлении тактического плана, сдалась и отодвинула клавиатуру.
— Нельзя мечом победить ненависть, — сказала она тихо и немного зло. — Это было бы невероятно круто, если бы ты была права, но…
Меч — и галлюцинация, прицепившаяся к нему в первый же день — не успокаивались ни на час. Во сне и наяву он продолжал звать и предлагать. Картины, которые рисовала Ирен, заставляли болеть сердце.
Иса не была уверена, но временами ей казалось, что услышь она эти предложения тысячу лет назад — не смогла бы устоять.
Её не соблазняла власть, мысль о ней скорее утомляла, чем была сладкой.
Но меч обещал не власть. Меч обещал порядок. Мир, в котором не будет непонимания, хаоса и глупости. Мир, который она построит своим клинком. Меч как наяву рисовал ей будущее, в котором сотни эцин выстроятся в шеренги за её спиной. И к собственной горечи Иса понимала, что это очень похоже на правду.
Если бы в её руках была сила — такая же, как тысячу лет назад — никто не посмел бы её обвинять. Никто не захотел бы её обвинять! Её право как последнего грано признали бы с искренностью и любовью. Если бы за ней была сила, они пошли бы за ней в последний бой. Не важно, что каждым вели бы собственные чаянья — Книга Звёзд учила закрывать на подобные мелочи глаза.
А следом за эцин — за одной из могущественнейших сил в уцелевшей галактике — к ней присоединились бы и все остальные.
Не было бы необходимости в интригах, противовесах и хитростях, которые она так ненавидела. Сама необходимость противостоять злу из Нижнего Мира объединила бы их. Они шли бы за ней потому что верили, а не потому что их сковывали бы традиции, порядки и законы.
Даже близость смерти не пугала её, когда она представляла эту перспективу. Потому что сам факт того, что последние дни её жизни окрасились бы смыслом, который она давно утратила, затмевали их краткость.
Застонав, Иса качнула головой, на корню истребляя сладостное видение.
После возвращения она так и не показала меч никому. Единственной, кто видел его, кроме неё самой, оставалась Тина, и Иса просто не могла не спросить:
— Когда ты увидела его… Тебе хотелось его взять?
Тина какое-то время молчала, а потом задумчиво отозвалась:
— Знаешь, да.
— Зачем? — поинтересовалась Иса тогда.
— Когда я увидела его… Необыкновенно остро ощутила, что меч дарует мне свободу. Понимаешь?
Лицо Исы не отражало никакого понимания, и Тина пояснила:
— Есть множество сил на Земле, которые всегда сдерживали мою свободу. Я могу игнорировать законы, могу противостоять уличным бандитам… Но я не могу скрыться ни от мафии, ни от правительства. Всегда есть те, кто сильнее меня, потому что их больше, потому что им нельзя противостоять в одиночку. Когда я увидела меч, то подумала… Что с ним никто не посмел бы выйти против меня.
— И?
Кое-что Иса начинала понимать. И то, что она слышала, разочаровывало её. Одна мысль о том, что подобным образом можно использовать
