Быстрая Мокрая закончилась, впереди поднималась долина с перекрученными рябинами и соснами. Лошади перешли на шаг, выбирая дорогу между камнями. У Волка шерсть зашевелилась на загривке. Эта узкая долина пахла странно, и в то же время он нутром чуял, что уже бывал здесь когда-то.
Раньше лошади от него шарахались, а теперь, оказавшись в этой долине, совсем перестали бояться. Только уши слегка прижимали, если он подходил слишком уж близко.
И вся остальная добыча тоже как будто забыла о страхе. Из зарослей вышла лосиха и прошла перед Волком, за ней, не глядя по сторонам, спокойно семенил косматый детеныш.
Волк почувствовал странный гул в костях. А потом понял – эта долина принадлежит добыче, здесь они все в безопасности и не знают страха перед охотниками. И деревья в этом месте были живее всех, какие он видел в своей жизни.
Лошади продолжали подниматься по тенистой долине, а Волк остановился и оглянулся. Он беспокоился о сестре по стае. Она идет следом? Или ее схватили Белые Бесхвостые и демон с белой шкурой?
Последняя лошадь исчезла за поворотом.
Волк побежал за табуном, он должен оставаться с Большим Бесхвостым и оберегать его в случае опасности. Сестра по стае ведь сможет сама за собой присмотреть?
Деревья закончились, и Волк почуял горький запах сгоревшего, обуглившегося Леса. Впереди лежала выжженная земля. Здесь не осталось ничего живого, только черные лошади прокладывали путь между покрытыми сажей валунами и мертвыми деревьями.
Холодный ветер пошевелил шерсть Волка. Кобыла с Тораком на спине была не так уж далеко. Волк очень хотел пойти следом… Но сестре по стае он был нужен больше.
* * *
Торак крепко вцепился в потную шею кобылы. От напряжения ныли ноги, он не знал, сколько еще так продержится.
Кобыла тоже устала. Она остановилась, взбрыкнула и перебросила надоевшего седока через голову. Торак тяжело бухнулся в серый от пепла снег, кобыла махнула хвостом и легким галопом поскакала дальше, а за ней и весь табун.
Когда лошади исчезли из виду, стало очень тихо. Пахло гарью. Холодный ветер колол лицо снегом. Впервые после плена у Избранных Торак почувствовал ноющую боль под ребрами, как будто кто-то тянул его крюком, только теперь еще сильнее, чем прежде.
Поднявшись, он увидел, что стоит на краю огромной впадины, а на дне впадины – припорошенные снегом длинные насыпи непонятного происхождения. За впадиной поднимались Высокие Горы, их ярко-белые вершины упирались в серое, как сланец, небо. Ни птиц, ни следов на снегу. Даже у священных лошадей Глубокого Леса не хватило смелости остаться на этих опустошенных землях.
Все казалось чужим и незнакомым, и в то же время Торак чувствовал, что когда-то уже здесь бывал. Так что же это за место?
Он потянулся за рожком со снадобьями, но вспомнил, что его отобрали Избранные.
Снова треск в ушах, а черная сеть обступает со всех сторон и становится все гуще. Снег незаметно, как будто крадучись, пошел сильнее и скрыл пики Высоких Гор. За пеленой снега Торак разглядел у их подножия камнепад. Что-то подсказывало, что это отрог превратился в груду камней.
Тораку стало жутко.
Снег умеет скрывать и придавать всему другие очертания, но ненадолго. Торак понял, что лежащие перед ним припорошенные снегом длинные насыпи – это поваленные огромные деревья. Они упали в одном направлении, и падение их случилось от того же, что разрушило горный отрог.
Торак представил, как Звезда-Молния ударила в горный отрог и превратила его в груду камней, от взрыва рухнули высокие деревья и огромная часть Леса превратилась в выжженную пустыню…
Торак перебирался через поваленные деревья, стремясь добраться до того, что когда-то стояло под защитой их ветвей.
Горелая кора крошилась под башмаками. Он приметил веточку, на которой еще удерживался потемневший лист. Падуб.
Перелез через последние поваленные стволы и оказался в самом центре впадины. Там рядом лежали два гиганта. Их опорные корни были выкорчеваны из земли, стволы лишены веток и утыканы камнями.
У Торака под ребрами как будто нож провернули.
Нет, нет, нет.
Он опустился на колени перед останками Великого Дуба и Великого Тиса. Звезда-Молния уничтожила священную рощу. Она уничтожила сердце Леса.
* * *
Волк вернулся в живой Лес, он бежал между соснами и пытался уловить запах сестры по стае.
Выбежав из чащи, свернул, чтобы обогнуть островок из уложенных на земле веток. От веток подозрительно пахло Белыми Бесхвостыми, и он сразу догадался, что под ними одна из тех ям, в которые ловили оленей. Еще несколько прыжков – и снова ловушка, затем еще.
А потом Волк вдруг и думать забыл о ямах. Это было как удар в бок, он почувствовал, что с Большим Бесхвостым происходит что-то очень плохое.
Волк остановился, не зная, как поступить. Он чувствовал горе брата по стае и боль, разрывающую его изнутри.
Но теперь что-то прокралось между ними – жуткий треск. Связь оборвалась. Волк больше вообще не чувствовал Большого Бесхвостого.
И что делать?
Он слышал, как где-то далеко впереди тяжело идет по Яркому Мягкому Холоду сестра по стае. Она была совсем одна, и он был ей нужен. А из соседней долины доносился скрип скользящих веток, топот бегущих собак, их отрывистое дыхание. У Волка шерсть на загривке встала дыбом. Он понюхал ветер и учуял демона с белой шкурой. Демон на собаках гнался за Большим Бесхвостым.
Волк должен защитить брата по стае, на то он и Волк. Развернулся и помчался обратно.
И всего через несколько прыжков земля под лапами захрустела, и он грохнулся вниз, больно ударившись плечом и носом.
Он был в яме, а над ним – клочок серого неба. Прыгнул, цепляясь когтями за каменные стены, прыгнул снова… Потом еще.
Слишком высоко, а стены слишком крутые.
Вой оцарапал глотку Волка. Он провалился в яму Белых Бесхвостых. Ему из нее не выбраться.
* * *
Торак стоял на коленях перед поваленным Великим Тисом.
Три лета назад душа Торака блуждала в золотом древесном соке, тогда он почувствовал, каково это – быть древним, как сам Лес. Тис был проростком в те времена, когда начал отступать Великий Холод, и молодым деревцем, когда пришла Великая Волна. Он пережил тысячи зим. А теперь умер.
Торак родился внутри этого огромного полого ствола. Великий Тис был Деревом Смерти его матери, в нем остались ее кости. А перед смертью она закопала внутри его пуповину новорожденного сына. Вот почему после удара Звезды-Молнии Торака преследовала тянущая боль под ребрами.
«Сердцевина –
